Имя Михаила Ходорковского давно уже стало символом. Для одних – апостола свободного бизнеса, безвинно страдающего от рук бюрократии. Для других – нечистого на руку олигарха, своевременно обезвреженного бдительными властями. В чем же подлинный политический смысл дела Ходорковского? И что же все-таки за человек этот бывший нефтяной магнат? Почему, имея возможность спастись, он – в отличие, к примеру, от Владимира Гусинского и Бориса Березовского – не воспользовался ею и из богатейшего предпринимателя в России превратился в узника колонии ЯГ-14/10?
Попытку ответить на эти вопросы и представляет собой фильм молодой американской кинодокументалистки Кэтрин Коллинз, красноречиво озаглавленный «Власть».
«Никто из нас не совершенен, но наступает момент, когда каждому из нас приходится принять решение – может быть, главное в жизни», – сказала на обсуждении фильма Катрина Лантос-Суэтт, дочь покойного конгрессмена Тома Лантоса и президент фонда, названного в его честь.
Что же предшествовало этому моменту в жизни Михаила Ходорковского?
Значительная часть фильма Кэтрин Коллинз – именно об этом. Вот один из первых кадров, задающих тон всего повествования. Ноябрь 1987. Бранденбургские ворота. Небольшой участок Берлинской стены, ставшей символом раздела Европы. И слова президента Рейгана, обращенные к Михаилу Горбачеву: «Господин Горбачев, откройте эти ворота. Господин Горбачев, снесите эту стену!»
И вот ворота открыты. Стена снесена. В Москве подавлен августовский путч. И все это, как ожидалось, – лишь начало долгого и трудного перехода к новому обществу, совершенно не похожему на прежнее.
И все же некоторые жители распавшегося соцлагеря оказались подготовлены к этому переходу лучше других. По мнению автора фильма, принадлежал к ним и родившийся в 1963 году москвич Михаил Ходорковский. Природная одаренность и то обстоятельство, что многие традиционные для советского общества варианты карьеры были для него закрыты в силу, так сказать, анкетных данных, – вот два момента, которые Кэтрин Коллинз считает решающими для будущего олигарха.
Новая жизнь приносит с собой, однако, и новые тяготы. И в первую очередь – стремительное социальное расслоение. Ставящее под угрозу и политический курс новой власти, и ее самое. И вот – в преддверии президентских выборов-1996 – принимается стратегическое решение: олигархам даются гарантии собственности, им предоставляется возможность широкого распоряжения природными ресурсами страны, а взамен требуется одно: помочь Борису Ельцину победить.
Эта политическая комбинация и обусловила становление и укрепление фирмы ЮКОС. «Мы не были ангелами, – констатирует в фильме бывший юрист ЮКОСа Павел Ивлев, – мы играли по правилам того времени».
Дальнейшая судьба компании и ее руководства была предопределена изменением – не столько правил, сколько ситуации, в которой они применялись. Уход в отставку Бориса Ельцина и начало правления Владимира Путина породили у многих надежду на стабилизацию, вспоминает бывший премьер-министр РФ Михаил Касьянов.
Однако вопрос о стабильности и о средствах ее достижения оказался намного сложнее, чем ожидалось. И главное – сама стабильность понималась по-разному.
«Вы все прекрасно знаете, как проходила приватизация в начале 90-х годов, и тогда, используя уловки и нарушая правила и нормы действующего законодательства, некоторые компании получали государственную собственность», — заявил в свое время Владимир Путин. «Сейчас, – пояснил он, – государство, используя абсолютно рыночные механизмы, обеспечивает свои интересы».
Как же понимал задачи бизнеса Михаил Ходорковский? «Я разговаривал с ним один раз, – вспоминает в картине глава историко-просветительского общества «Мемориал» Арсений Рогинский. – «Он расспрашивал меня: что за люди работают в общественных организациях – работают за 100-200 долларов в месяц?» «Почему вас это интересует?» – задал встречный вопрос правозащитник. «У меня растут дети, – отвечал олигарх, – и я хочу, чтобы мне не было стыдно смотреть им в глаза. Но я не знаю – как».
По словам Марии Орджоникидзе, в прошлом – сотрудницы созданной Ходорковским благотворительной организации «Открытая Россия», бизнесмен собирался в будущем полностью посветить себя просветительской деятельности. А также – политической. И именно это, по мнению Марии Орджоникидзе, предопределило его судьбу.
Впрочем, политическая активность Ходорковского была вполне очевидна уже тогда. «Он финансировал оппозиционные партии – в том числе и коммунистов», – вспоминает Михаил Касьянов.
Сознавал ли глава ЮКОСа, что ему угрожает опасность? Герои фильма Кэтрин Коллинз отвечают на этот вопрос утвердительно. «Если они хотят, чтобы я стал политэмигрантом, – говорил Ходорковский, – не стану. Если хотят посадить меня в тюрьму, то при нынешней системе это легко».
Когда же олигарха арестовали – это произошло 25 октября 2003 года, то, по словам Михаила Касьянова, это был первый серьезный сигнал, свидетельствовавший о том, что Россия меняет курс.
Дальнейшее известно: аресты остальных руководителей и многих сотрудников компании, ее ликвидация, выразившаяся, в частности, в приобретении акций ЮКОСа никому дотоле неизвестной фирмой «Байкал Финанс Групп».
Как же реагировала страна на арест Ходорковского? По мнению Арсения Рогинского, в данном случае власти использовали широко распространенные в России изоляционистские настроения. «Ходорковский был богат и хотел продать Америке наши нефтепромыслы», – такая версия случившегося была запущена сверху, считает правозащитник.
На Западе опальный олигарх, напротив, был воспринят как независимый бизнесмен, не склонившийся перед государственной машиной. Катрина Лантос-Суэтт – дочь Тома Лантоса – единственного в мировой истории человека, пережившего Холокост и ставшего американским конгрессменом, – рассказала во время обсуждения фильма, что ее отца и Михаила Ходорковского связывала неожиданная духовная общность.
Как бы то ни было, бывший глава ЮКОСа остается за решеткой, отбывая вот уже второй срок. Но дискуссия о нем продолжается – и снова в изменившихся исторических условиях. Насколько изменившихся? «Президент Медведев сделал целый ряд заявлений о необходимости обеспечить в стране верховенство закона, – констатировал участвовавший в обсуждении фильма юрист Сэнфорд Сондерс. – Вот только о деле Ходорковского он не упомянул при этом ни разу».
