О том, как будут развиваться отношения между Россией и США после подписания нового «санкционного» закона, и какие шаги могут предпринять Белый дом и Кремль, Русской службе «Голоса Америки» рассказал почетный профессор кафедры политологии Колумбийского университета, директор Евроатлантической инициативы в области безопасности, эксперт «Валдайского клуба» Роберт ЛЕГВОЛД (Robert Legvold).
Кирилл Белянинов: - Обсуждая введение новых санкций против России, многие эксперты в Вашингтоне говорили о том, что главной причиной появления этого документа стал конфликт между администрацией и Конгрессом, и опасения законодателей, что президент Трамп пойдет на односторонние шаги, отменив уже существующие санкции в отношении Москвы.
Роберт Легволд - Мне кажется, что этот законопроект возник по двум причинам. Во-первых, Конгресс хотел институализировать действующие санкции, придать им форму закона, ограничив тем самым права администрации. Исторически, именно исполнительная власть имела право решать, как именно будет реализована санкционная политика, а Белый дом располагал определенной гибкостью в этом вопросе. Так что мотив «связывания рук» администрации при возникновении этого законопроекта несомненно присутствовал.
Но на мой взгляд, главным было все же не это. Большинство представителей демократической партии и наиболее жестко настроенных республиканцев, не представляющих, к слову, позицию всей партии, объединило российское вмешательство в избирательную кампанию 2016 года. И именно у этой группы хватило влияния для того, чтобы за принятия законопроекта проголосовало 98 сенаторов из 100.
Я не хочу рассуждать о том, повлияла ли Москва на результаты выборов, и уверен, что скорее всего это не так. Но сенаторы увидели в этой попытке угрозу национальной безопасности, угрозу всей политической системе США, и посчитали, что Кремль может повторить ее в будущем.
Иными словами, именно тема вмешательства России в выборы стала главной, оттеснив на второй план все остальные претензии – Украину, Сирию, судьбу Договора о ракетах меньшей и средней дальности и другие вопросы. Так что дело здесь не только в необходимости ограничить полномочия администрации Трампа, но и в желании ответить на действия России, и помешать ей использовать эту тактику в будущем.
КБ: - Но внешняя политика в США всегда была прерогативой администрации. В последние месяцы в Конгрессе не раз заявляли о том, что недовольны решениями Белого дома по целому ряду внешнеполитических вопросов. У вас нет ощущения, что Капитолийский холм хочет взять определение внешнеполитического курса на себя?
РЛ: - Недовольство внешней политикой администрации действительно существует в Конгрессе, и не так давно сенатор Дайан Файнстайн, например, очень ясно и очень жестко перечислила все ошибки, допущенные, на взгляд членов Конгресса, Белым домом. В этот список попала Северная Корея, «ядерная сделка» с Ираном, история российского вмешательства в выборы и множество других внешнеполитических проблем.
Но я не думаю, что Конгресс собирается расширить свои полномочия и будет активно вмешиваться в формирование внешнеполитического курса. Конечно, на Капитолийском холме продолжат критиковать администрацию, и будут выступать с очень жесткими заявлениями. Но, уверен, о попытке пересмотреть полномочия ресь пока не идет.
КБ: - Насколько, с вашей точки зрения, эффективна санкционная политика?
РЛ - Я всегда выступал против таких решений, и сейчас не готов поддержать инициативу Конгресса. На мой взгляд, санкции не являются эффективным средством для разрешения, к примеру, украинского кризиса, и не смогут удержать Россию от повторения попыток вмешаться в выборный процесс в Америке.
То есть, если ваша цель состоит в том, чтобы наказать Россию, то санкции, безусловно, позволят выполнить эту задачу. Но если цель состоит в том, чтобы изменить поведение Москвы, предотвратить какие-либо действия в будущем – это не самый действенный инструмент. Наоборот, введение санкций очень серьезно усложняет этот процесс.
В администрации, кстати, это прекрасно понимают. Не зря президент Трамп, подписывая закон о санкциях, публично заявил, что сделал это «неохотно», а госсекретарь Тиллерсон, сообщив, что предупреждал в свое время президента Путина о том, что отношения между странами могут ухудшиться, отметив при этом, что именно сейчас «это произошло».
Действительно, сейчас можно ожидать дальнейшего ухудшения двусторонних отношений, причем произойти это может и по инициативе Москвы, и по инициативе Вашингтона. Например, если Конгресс решит продолжить принимать решение по принципе «око за око», ответив на российское решение о сокращении численности американского дипломатического персонала в РФ на 755 человек. Или если на дальнейшее обострение ситуации пойдет Кремль, решив отреагировать на подписанный Трампом закон о санкциях.
КБ: - То есть вы считаете, что дальнейшее ухудшение отношений неизбежно?
РЛ: - Нет, я так не думаю. Более того, я уверен, что сообщения о том, что в окружении Путина намерены отказаться от каких-либо попыток наладить отношения с Вашингтоном, не соответствуют действительности.
Парадокс нынешней ситуации заключается в том, что обе стороны – и российская, и американская – не хотят, чтобы отношения между странами ухудшались. Совсем наоборот, и Трамп, и Кремль публично заявляют, что собираются налаживать совместное сотрудничество, и предпринимают вполне конкретные шаги в этом направлении.
Есть, например, соглашение о прекращении огня на юге Сирии. Оно действует, и госсекретарь Тиллерсон уже после подписания закона о санкциях отметил, что работа над этим соглашением будет продолжаться.
Я не думаю, что администрация откажется от любого, пусть даже самого небольшого, прогресса в переговорах о стратегической стабильности. Меня не удивит, если специальный представитель президента Курл Волкер предложит ряд конкретных шагов для разрешения конфликта в Украине.
Вполне вероятно, что Пентагон и министерство обороны России продолжат обсуждение Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Администрация, в свою очередь, попытается помешать Конгрессу внести новые поправки в проект военного бюджета США, и выделить средства на создание собственной баллистической ракеты средней дальности. Именно на этом настаивает Конгресс, считая это адекватным ответом на нарушение Россией договора РСМД.
КБ: - Но в Конгрессе неоднократно заявляли о том, что не позволят администрации в одностороннем порядке предпринимать какие-либо шаги, направленные на улучшение отношений с Москвой.
РЛ: - Я считаю, что появление закона о санкциях, и комментарии, с которыми выступил и президент Трамп, и госсекретарь Тиллерсон, свидетельствуют о наличии двух очень мощных и прямо противоположных трендов в современной американской политике.
Есть очень сильное течение, направленное на дальнейшее обострение двусторонних отношений, на начало новой «холодной войны».
Но есть и обратное течение, которое поддерживает исполнительная власть в США и руководство России.И у этого тренда есть определенные шансы на успех.
КБ:- Возможно, если эти инициативы не заблокирует Конгресс...
РЛ: - Такая проблема действительно существует, и обе палаты обладают огромными полномочиями, если речь идет о материальной помощи или утверждении вопроса, требующего финансирования из федерального бюджета.
Но есть целый ряд глобальных вопросов, которые требуют политического решения, и не предполагают финансового участия США.
Москва и Вашингтон могут попробовать усадить за стол переговоров в Женеве правительство Асада и сирийскую оппозицию. Могут добиться определенного прогресса в обсуждении Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Могут прийти к соглашению о начале выполнения «Минска-2», и приступить к разработке более масштабного договора о российско-украинских отношениях, не ограничиваясь только проблемами Крыма и Донбасса.
Даже если во всех этих вопросах будет достигнут хотя бы незначительный прогресс, то на Капитолийском холме не смогут этому помешать. Законодателям очень легко будет выступать с критикой подобных инициатив, но очень сложно будет их заблокировать.
Сегодня очень рано говорить о том, что Конгресс будет блокировать все попытки администрации договориться с Россией.
В американском руководстве существуют вполне разумные люди. И (госсекретарь) Тиллерсон, и (министр обороны) Мэттис, и многие другие понимают, что в отношениях между Вашингтоном и Москвой все еще можно выбрать такие сферы сотрудничества, которые не вызовут негативной реакции Конгресса.
Кстати, недавние заявления президента Путина и министра иностранных дел Лаврова подтверждают, что этот тезис разделяют и в Москве.
На мой взгляд, ситуация в двусторонних отношениях может продолжить ухудшаться, но введение новых санкций еще не говорит о том, что мы прошли точку невозврата.
