«Я еду в Казань… в ожидании конструктивного диалога», – заявил, собираясь в столицу Татарстана, президент Армении Серж Саргсян. И уточнил, что «если азербайджанская сторона выступит с дополнительным конструктивным предложением», то от казанского саммита можно ожидать положительных итогов.
Положительных итогов не получилось: прийти к соглашению – даже о самых общих принципах урегулирования – Серж Саргсян и азербайджанский лидер Ильхам Алиев не смогли. Инициированная Дмитрием Медведевым тройственная встреча на фоне проходящих в Казани скачек на приз президента Российской Федерации завершилась – несмотря на отмеченный сторонами «прогресс во взаимопонимании» – безрезультатно.
О каком же «конструктивном предложении» шла речь накануне?
«Может быть, здесь в завуалированной форме выразилось стремление армянской стороны в той или иной форме притащить за стол переговоров, помимо Армении, еще и представителей сепаратистского режима в Степанакерте», – сказал в интервью Русской службе «Голоса Америки» бакинский политолог, депутат меджлиса Расим Мусабеков (в прошлом – советник президента Азербайджана). «Т.е., они, – пояснил Мусабеков, – как будто бы подписывают (соглашение – А.П.), но дальше упираться и срывать переговоры будет уже карабахская сторона».
«Дипломатическая стратегия Армении всегда была более умеренной, нежели подход азербайджанской стороны, – возражает глава ереванского Центра региональных исследований (The Regional Studies Center) Ричард Киракосян. – Азербайджанская дипломатия традиционно придерживается максималистского курса. Что же касается президента Армении, то он отчетливо дает понять, что в вопросе о возвращении территорий и о статусе Нагорного Карабаха армянская сторона занимает умеренную позицию».
«Что же касается казанской встречи, – продолжает Киракосян, – то у нее есть две важных особенности: во-первых, посредническую роль в данном случае сыграл президент Медведев, вложив в этот саммит, так сказать, свой политический капитал. А во-вторых, речь сегодня идет в значительной степени о том, чтобы помочь Азербайджану не потерять лицо, уступая Нагорный Карабах в обмен на территории, занятые армянскими войсками. Это сложный территориальный спор, но я полагаю, что никто не ожидает, что Нагорный Карабах вернется в состав Азербайджана. Однако в Азербайджане это положение дел у многих вызывает недовольство».
«Тем временем, за непрерывными разговорами о мире, и Армения, и Азербайджан усиленно вооружаются», – констатирует Расим Мусабеков. «Сегодня, – продолжает он, – Азербайджан имеет больше ресурсов, чем Армения. У него есть возможность иметь более сильную военную машину, и я не исключаю, что Армения понимает: если военные приготовления Азербайджана продолжатся, то через год, через полтора им будет еще тяжелее противостоять Азербайджану. Иными словами, они могут сами спровоцировать военный конфликт – до того, как Азербайджан их задавит. Думаю, что и в России понимают, что в условиях, когда Азербайджан сильнее Армении и демографически, и экономически, и когда он достаточно серьезно продвигает свою военную программу, Россия может оказаться перед очень тяжелым выбором. Либо сохранять дистанцию –тогда Азербайджан сможет просто разгромить Армению, вследствие чего Армения полностью отвернется от России. Либо вмешаться на стороне Армении – и в этом случае Азербайджан займет по отношению к России ту же позицию, что и Грузия. А с учетом изоляции Армении, это будет означать полную утрату российского присутствия в регионе».
Каковы же в этих обстоятельствах шансы – если и не на полное урегулирование, то хотя бы на предотвращение войны? «Все понимают, – подчеркивает Мусабеков, – что Армения должна освободить территории за пределами Нагорного Карабаха с которых изгнано более шестисот тысяч человек, – это в пять раз больше, чем все армянское население Нагорного Карабаха в прошлом. Нагорный Карабах должен получить промежуточный статус – с международными гарантиями. Иными словами, фактически будет он останется, таким, каков он сейчас, но без полной легализации этого статуса. Процесс этот может долго продолжатся – с тем, чтобы конфликт можно было трансформировать. А если наладится безопасность, начнутся контакты между Арменией и Азербайджаном, появятся такие общие интересы, что можно будет найти путь к урегулированию конфликта, приемлемый и для Баку, и для Еревана. Кстати, здравомыслящие люди в Армении прекрасно понимают, что добиться большего в нынешней ситуации трудно. Другое дело что в Армении есть люди, построившие на конфликте свою политическую карьеру, – скажем, Роберт Кочарян и Серж Саргсян. Это они в девяносто седьмом свергли Левона Тер-Петросяна, который готов был пойти на урегулирование именно на сегодняшних условиях. Они обещали, что «дожмут» Азербайджан, а сделать это оказывается, невозможно».
Итак, мирная риторика и одновременно – военные приготовления с обеих сторон. «Впрочем, – констатирует Ричард Киракосян, – существует еще одно обстоятельство, без учета которого картина происходящего будет неполной: недостаток информации по обе стороны фронта. А за ним – и более глубокая проблема: ни армянское, ни азербайджанское общество не принимают в мирном процессе никакого участия».
