Что происходит сегодня на политической сцене США? О чем спорят демократы и республиканцы? Какие новые элементы появились в отлаженной двухпартийной системе? Как американская элита намерена реагировать на новые вызовы – в первую очередь ближневосточные? Стремясь познакомить читателя с наиболее характерными ответами на все эти вопросы, Русская служба «Голоса Америки» обратилась за комментариями к представителям самых различных частей американского политического спектра. На этот раз наш собеседник – бывший представитель США в ООН Джон Болтон.
Алексей Пименов: Мистер Болтон, в чем сущность сегодняшнего политического противостояния между сторонниками демократической администрации и республиканцами? За что и против чего идет борьба?
Джон Болтон: В центре внимания, конечно, находятся внутренние проблемы. И в первую очередь – некоторые шаги, сделанные президентом Обамой в первый период его пребывания у власти. Одна из целей республиканцев – отозвать реформу здравоохранения, результатом которой может оказаться, по существу, установление государственного контроля над системой здравоохранения. Другая задача республиканцев – устранить серьезное увеличение федеральных расходов, на которое пошел президент Обама.
А.П.: Как бы вы охарактеризовали основные политические силы на политической сцене США?
Д.Б.: Есть новое явление в республиканском лагере, и притом весьма существенное. Я имею в виду то, что сегодня именуют Движением чаепития. Оно объединило тех, кто выступает против девальвации экономики, вызванной действиями федерального правительства. Таким образом, их тоже занимают главным образом внутренние проблемы, а, скажем, не проблемы национальной безопасности. Естественно, возникает вопрос: какая участь постигнет оборонный бюджет, если они достигнут своей цели, настояв на сокращении федеральных расходов? Который, напомню, администрация Обамы уже сегодня хотела бы существенно сократить? Не совсем ясно, чего же захотят «чаевники»: дальнейшего сокращения военных расходов или сохранения их на нынешнем уровне?
А.П.: В активе нынешней администрации – целый ряд внешнеполитических инициатив. И в частности – новое соглашение с Россией по ограничению стратегических вооружений, а также взаимодействие с Москвой в афганском и иранском вопросах. Ваша оценка?
Д.Б.: У республиканцев есть серьезные возражения против договора СНВ-3. В частности, они хотели бы привлечь внимание к вопросу о том, насколько он адекватен с точки зрения задач противоракетной обороны, да и оборонного бюджета в целом. Серьезное беспокойство вызывает у них и намерение администрации Обамы вывести войска НАТО из Афганистана к лету 2011 года. В то же время республиканцы решительно поддерживают усилия по борьбе с терроризмом – внимательно следя за событиями, разворачивающимися в Египте и в других странах Ближнего Востока. Я имею в виду, к примеру, заявление Хосни Мубарака о том, что он не будет участвовать в сентябрьских выборах. То, как президент действовал в связи с египетскими событиями, вызвало у республиканцев острую критику.
А.П.: Египетские события последовали за тунисскими. Как бы оценили ближневосточную ситуацию в целом? Я имею в виду борющиеся стороны и их интересы.
Д.Б.: Взгляните на карту Ближнего Востока – там целый спектр автократических режимов. И, к примеру, многие египтяне стремятся сегодня к тому, чтобы на смену авторитаризму пришла выборная демократия. И американцы это поддерживают. Но существует и другая проблема: борьбой за демократию могут воспользоваться «Братья-мусульмане», а ведь их устремления – далеко не демократические. Их цель – заменить нынешний авторитарный режим жестким радикально-исламистским правлением. И если их планы воплотятся в жизнь, то это станет острейшей внешнеполитической проблемой – не только для США, но также для Европы, России и Китая.
А.П.: Итак, светский авторитаризм против исламистского популизма? Какой внешнеполитический курс вы считаете предпочтительным при подобных обстоятельствах?
Д.Б.: У администрации США – множество острейших стратегических проблем на Ближнем Востоке. И прежде всего – поддерживать соблюдение мирных договоров: между Египтом и Израилем, между Израилем и Иорданией… Другая забота, причем далеко не только американская, – ближневосточный экспорт нефти и газа. И еще одна ключевая проблема: следить за тем, чтобы преимуществами демократизации не воспользовались террористические группировки. Точнее: чтобы исламисты не пришли к власти на волне демократизации.
А.П.: В этой связи не миновать вопроса об инструментах международной политики. Вы не раз резко критиковали деятельность ООН. Что бы вы посоветовали тем, кто пожелал бы внести в нее изменения?
Д.Б.: Главная реформа, на мой взгляд, – это изменение порядка финансирования ООН. Тут необходима система добровольных вкладов. Дело не должно обстоять, так, как оно обстоит сегодня, когда, такие страны, как США и Россия, каждый год ассигнуют определенный, фиксированный процент своего бюджета на нужды ООН. Данные о работе подразделений ООН, уже сегодня финансируемых на добровольной основе – я имею в виду Программу продовольствия или ЮНИСЕФ – свидетельствуют о том, что они гораздо эффективнее, чем структуры, финансируемые с помощью фиксированных вкладов. Конечно, согласия в этом вопросе добиться будет трудно. Но, повторяю, это путь, который я нахожу предпочтительным.
А.П.: В вашу бытность послом США в ООН должность российского представителя в этой организации занимал нынешний глава российского МИД Сергей Лавров. Каким он вам запомнился?
Д.Б.: Сергей Лавров – чрезвычайно волевой и высококвалифицированный дипломат. Он хорошо владеет искусством ведения переговоров и умеет добиться преимущества для России. Иными словами, это – серьезный соперник в переговорном процессе. И, конечно, сильный партнер, если вы с ним – на одной стороне. Полагаю, что таким и должен быть дипломат. Он представляет интересы своей страны, и тут… нет места иллюзиям.
