Следователи имеют право при необходимости засекречивать уголовные дела. Таким комментарием ограничился пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, оценивая по просьбе журналистов решение Следственного комитета (СК) не предоставлять суду материалы нашумевшего дела о задержании корреспондента издания Meduza Ивана Голунова.
«Вы знаете, что следствие имеет право засекречивать дела, основываясь на установленных критериях. В остальном не берусь комментировать», – самоустранился Песков.
Ранее о том, что следствие полностью засекретило материалы дела Ивана Голунова, рассказал его адвокат Сергей Бадамшин. Этот сюрприз обнаружился на состоявшемся накануне заседании Басманного суда по жалобе защиты как раз на бездействие следователей. За пять месяцев дело не сдвинулось с мертвой точки.
По словам адвоката, уголовное дело засекречено «от обложки до последней странички, без объяснения причин». Он признался, что впервые сталкивается с таким фактом.
Таким образом, с полицейских, без всяких оснований арестовавших журналиста, подбросивших ему наркотики, фальсифицировавших доказательства и избивавших Голунова на допросах, пока все, как с гуся вода. Если не считать несколько уволенных из МВД чинов.
Прокуратура также бездействует, не отвечая на ходатайства адвокатов Голунова вопреки установленному порядку. Напомним, журналисту удалось избежать полицейского преследования и оказаться на свободе благодаря исключительно мощной общественной поддержке и солидарности, проявленной коллегами. Все выдвинутые против него обвинения официально сняты.
Сам Иван Голунов на своей странице в Facebook в понедельник предложил провести общественное расследование действий сотрудников полиции. Вот что он рассказал в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки».
Виктор Владимиров: Есть ли какая-то реакция со стороны официальных органов на ваши с адвокатом громкие заявления?
Иван Голунов: Никакой внятной реакции нет. Хотя помимо нас запросы в СК делали и другие журналисты, но все тщетно. СК игнорирует все обращения в свой адрес. Знаю, что журналисты также задавали вопросы относительно моего дела Дмитрию Пескову. Но от него последовали комментарии в том духе, что следствие работает, и оно разберется. По делу Олега Кашина следствие работает уже 9 лет. Выходит, что следователей опять не нужно теребить и подождать примерно столько же… В общем, пока стена непробиваемая, и мы видим изменения только в худшую сторону. Если на первом судебном заседании следователь говорил, что засекречена часть дела, то вчера нам сказали о решении засекретить его целиком от начала до конца. Если это действительно так, то следователь тут же разгласил государственную тайну, сообщив, что следствие продлено до 40 месяцев.
В.В.: Чем можно объяснить такое отношение к вашему делу?
И.Г.: Не знаю, наверное, есть влиятельные силы, которые не хотят того, чтобы были наказаны все виновные, чтобы объективно разобрались в ситуации. Вероятно, мы столкнулись с противодействием с их стороны.
В.В.: Вы предложили провести общественное расследование. Насколько реализуема эта идея в российских условиях?
И.Г.: В России есть много журналистов-расследователей. И коль скоро (правоохранительная) система не справляется с проведением расследования, может быть, мы поможем им установить истину в этом деле. Вероятно, нужно попробовать пойти этим путем. Раньше я старался не проявлять инициативы, чтобы не мешать следствия. Но мне кажется, что за пять месяцев можно вполне установить, если не установить истину в полном объеме, то, по крайней мере, продвинуться хоть на шаг вперед.
В.В.: Могут ли ваше дело спустить на тормозах и чем это чревато?
И.Г.: Есть опасность того, что если виновные в моей истории останутся безнаказанными, то ситуация может в том или ином виде повториться с кем-то другим из моих коллег, особенно в регионах. Соответственно, это придает моему делу особое значение. Тут даже не хочется повторять банальности, что любое преступление должно быть расследовано, а виновные в нем должны получить по заслугам.
В.В.: Характерно, что, например, в отношении московского дела следователи проявляют куда большую расторопность. Не удивляет такой подход?
И.Г.: Наверное, таким образом расставляются приоритеты. Собственно, по многим другим делам, даже связанным с запутанными убийствами, следователи за более короткое время добиваются значительных результатов. В моем деле прогресса нет. Хотя есть мои показания, видеозаписи камер наблюдения и другие факты. Мне кажется, что это не то, чтобы очень сложное дело для того, чтобы разобраться в его сути. Они (следователи), вероятно, считают иначе и с большим энтузиазмом занимаются делами, связанными с бросанием пустых пластиковых бутылок в сотрудников Росгвардии, что так сильно их пугает.
