Позиция Ирана по ядерной проблеме прояснится только поздней осенью, считает московский политолог-иранист Владимир Сажин. Тогда как нынешние переговоры в Алматы, по его словам, – «не более, чем тренировочная разминка».
Случаются, однако, сюрпризы и во время «разминки». «Иранцы застали всех врасплох, неожиданно выдвинув новый пакет предложений», – сказал корреспонденту «Голоса Америки» директор Центра военно-политического анализа при Институте Хадсона Ричард Вайц. Уточнив: «Детали пока неизвестны, но, похоже, цель иранской стороны – добиться досрочного снятия санкций».
Слово и дело
«Главная экономическая цель Ирана на этих переговорах – смягчить позиции "шестерки”, – подчеркивает Владимир Сажин. – Прежде всего, в вопросе об экспорте золота и нефти. А политическая – добиться того, чтобы “шестерка”, а вслед за ней и международное сообщество, признали право Исламской республики на обогащение урана».
Чего же требует от Тегерана «шестерка»? Владимир Сажин перечисляет основные пункты: «Прекратить обогащение урана до двадцати процентов и вывезти за рубеж весь имеющийся двадцатипроцентный уран, который не будет использован для создания ядерных топливных элементов для тегеранского реактора». «Существует, – продолжает аналитик, – и другой вопрос: о сокращении объема трех-и пятипроцентного обогащения. Такого урана в стране сегодня около семи тонн. А двадцатипроцентного – около двухсот килограммов. Наконец, продолжаются и работы по сборке оборудования в ядерно-обогатительном центре Фардоу. И это “шестерку” совершенно не устраивает…»
У иранской стороны иной взгляд на ситуацию. «В прошлом году, – рассказывает московский востоковед, – тегеранские власти заявили, что работа по обогащению до трех-пяти процентов будет продолжаться, и что Иран ни на какие количественные ограничения не согласится. А кроме того, что вопрос о вывозе обогащенного урана за пределы страны обсуждению не подлежит».
Собственно, и в Алматы риторика иранских представителей оставалась наступательной. «Иран выдвинул ясные и недвусмысленные предложения, призванные начать новый раунд сотрудничества», – так охарактеризовал новый «пакет предложений» заместитель главы иранской делегации Али Багири. Правда, в детали предполагаемого «всеобъемлющего решения» проблемы тегеранский дипломат вдаваться не стал.
Сор из избы
Разнятся и мнения аналитиков. «Одни, – констатирует глава Программы иранских исследований в Принстонском университете Аббас Милани, – говорят о выигрыше иранского режима, другие – о провале. Неясно, о чем идет речь – о готовности к уступкам или о стремлении выиграть время накануне выборов?»
В самом деле: о чем? «Немаловажная деталь, – подчеркивает Сажин, – состоит в том, что иранские представители и ранее заявляли, к примеру, о готовности подписать «дополнительный протокол», разрешающий инспекторам МАГАТЭ в любое время посещать национальные ядерные объекты, – при условии, что Запад принудит Израиль подписать договор о нераспространении ядерного оружия».
Мало того, продолжает политолог, «в вопросе о двадцатипроцентном обогащении иранская сторона выразила готовность к компромиссу. А многие высокопоставленные иранские деятели – и о готовности полностью от него (двадцатипроцентного обогащения) отказаться». «Правда, – уточняет Владимир Сажин, – через несколько дней после каждого такого заявления из уст другого иранского политика звучало прямо противоположное – о недопустимости подобного отказа. В общем, они друг друга дезавуируют».
Чем это объяснить? «Сделать это, учитывая закрытость иранской политической жизни, не так-то просто, – признает Аббас Милани, – однако речь, несомненно, идет о реальных разногласиях. Касающихся важнейших вопросов: подписать ли «дополнительный протокол», в каких пределах сотрудничать с МАГАТЭ и так далее». «Конечно, – подчеркивает аналитик, – режим стремится сохранить видимость единства, но уж если такой человек, как Хасан Рохани (бывший секретарь Высшего совета национальной безопасности Ирана – А.П.) недвусмысленно заявил о наличии разных точек зрения, то сомневаться в данном случае не приходится».
О том, как эти разногласия разрешатся, судить рано, считает Владимир Сажин. И немудрено: «четырнадцатого июня в Иране – президентские выборы. Борьба идет серьезная. Причем одни говорят о необходимости пойти на компромисс с Западом – прежде всего ради смягчения санкций, тогда как другие призывают к ужесточению курса – вплоть до выхода из МАГАТЭ. Ясно одно: за считанные месяцы до президентских выборов никто на радикальные шаги в ядерном вопросе не решится».
Президентская гонка по-ирански
Кто же станет новым президентом Ирана? «Этого, – отвечает Владимир Сажин, – не знает даже аятолла Хаменеи. Кандидатов – точнее, так сказать, «кандидатов в кандидаты», подлежащих дальнейшему отбору, зарегистрировалось больше двадцати».
«В Иране, – рассказывает российский политолог, – довольно сложная система регистрации. Первичный отбор – за МВД: не привлекался ли и так далее. Но главное – так сказать, политическое сито, – Наблюдательный совет. Задача которого – отобрать достойных вступить в предвыборную борьбу. Исходя из их политических воззрений».
Но это по правилам. А применение? «Регулировать процесс, – продолжает Сажин, будет, как обычно, Хаменеи. Но он в сложном положении, поскольку сегодня главное для Ирана – преодолеть международную изоляцию. Выдвинуть необходимо того, кого примет большинство населения. Чтобы не повторился 2009 год (конфликт, вызванный переизбранием Махмуда Ахмадинежада – А.П.) Люди типа Ахмадинежада сегодня не пройдут».
За кем же будущее? Владимир Сажин не склонен торопиться с выводами. «Даже ветераны – Рафсанджани и Хатами, – подчеркивает он, – пока на запасном пути. Хаменеи не отвергает возможности их выдвижения. Но есть и другие возможные претенденты: мэр Тегерана Галибаф, Велаяти – советник Хаменеи и бывший министр иностранных дел Моттаки, недавно убранный Ахмадинежадом. И, наконец, еще не сказал своего слова такой крупный деятель, как спикер меджлиса Лариджани».
Старт приближается. «Результат гонки, – по мнению Аббаса Милани, – будет зависеть от того, кому Хаменеи, другие аятоллы и Корпус стражей Исламской революции позволят принять в ней участие. Точнее, будут ли власти, под влиянием экономических трудностей, вынуждены допустить, чтобы в предвыборной гонке участвовали серьезные реформисты – например, Хатами? Этот выбор и покажет, что предпочло высшее руководство Ирана: продолжить конфронтацию или пойти на серьезные уступки?» «Сегодня, – убежден Милани, – этот выбор еще не сделан. И, что не менее важно, не найдена формула, позволяющая представить вынужденные уступки как победу властей».
В конечном счете, констатирует Владимир Сажин, выбор нового президента – за Хаменеи и его окружением. «Однако, – уточняет он, – избранному в июне президенту необходимо будет еще принести присягу и сформировать правительство. Потому-то настоящая битва вокруг иранской ядерной программы начнется, скорее всего, только осенью».
Случаются, однако, сюрпризы и во время «разминки». «Иранцы застали всех врасплох, неожиданно выдвинув новый пакет предложений», – сказал корреспонденту «Голоса Америки» директор Центра военно-политического анализа при Институте Хадсона Ричард Вайц. Уточнив: «Детали пока неизвестны, но, похоже, цель иранской стороны – добиться досрочного снятия санкций».
Слово и дело
«Главная экономическая цель Ирана на этих переговорах – смягчить позиции "шестерки”, – подчеркивает Владимир Сажин. – Прежде всего, в вопросе об экспорте золота и нефти. А политическая – добиться того, чтобы “шестерка”, а вслед за ней и международное сообщество, признали право Исламской республики на обогащение урана».
Чего же требует от Тегерана «шестерка»? Владимир Сажин перечисляет основные пункты: «Прекратить обогащение урана до двадцати процентов и вывезти за рубеж весь имеющийся двадцатипроцентный уран, который не будет использован для создания ядерных топливных элементов для тегеранского реактора». «Существует, – продолжает аналитик, – и другой вопрос: о сокращении объема трех-и пятипроцентного обогащения. Такого урана в стране сегодня около семи тонн. А двадцатипроцентного – около двухсот килограммов. Наконец, продолжаются и работы по сборке оборудования в ядерно-обогатительном центре Фардоу. И это “шестерку” совершенно не устраивает…»
У иранской стороны иной взгляд на ситуацию. «В прошлом году, – рассказывает московский востоковед, – тегеранские власти заявили, что работа по обогащению до трех-пяти процентов будет продолжаться, и что Иран ни на какие количественные ограничения не согласится. А кроме того, что вопрос о вывозе обогащенного урана за пределы страны обсуждению не подлежит».
Собственно, и в Алматы риторика иранских представителей оставалась наступательной. «Иран выдвинул ясные и недвусмысленные предложения, призванные начать новый раунд сотрудничества», – так охарактеризовал новый «пакет предложений» заместитель главы иранской делегации Али Багири. Правда, в детали предполагаемого «всеобъемлющего решения» проблемы тегеранский дипломат вдаваться не стал.
Сор из избы
Разнятся и мнения аналитиков. «Одни, – констатирует глава Программы иранских исследований в Принстонском университете Аббас Милани, – говорят о выигрыше иранского режима, другие – о провале. Неясно, о чем идет речь – о готовности к уступкам или о стремлении выиграть время накануне выборов?»
В самом деле: о чем? «Немаловажная деталь, – подчеркивает Сажин, – состоит в том, что иранские представители и ранее заявляли, к примеру, о готовности подписать «дополнительный протокол», разрешающий инспекторам МАГАТЭ в любое время посещать национальные ядерные объекты, – при условии, что Запад принудит Израиль подписать договор о нераспространении ядерного оружия».
Мало того, продолжает политолог, «в вопросе о двадцатипроцентном обогащении иранская сторона выразила готовность к компромиссу. А многие высокопоставленные иранские деятели – и о готовности полностью от него (двадцатипроцентного обогащения) отказаться». «Правда, – уточняет Владимир Сажин, – через несколько дней после каждого такого заявления из уст другого иранского политика звучало прямо противоположное – о недопустимости подобного отказа. В общем, они друг друга дезавуируют».
Чем это объяснить? «Сделать это, учитывая закрытость иранской политической жизни, не так-то просто, – признает Аббас Милани, – однако речь, несомненно, идет о реальных разногласиях. Касающихся важнейших вопросов: подписать ли «дополнительный протокол», в каких пределах сотрудничать с МАГАТЭ и так далее». «Конечно, – подчеркивает аналитик, – режим стремится сохранить видимость единства, но уж если такой человек, как Хасан Рохани (бывший секретарь Высшего совета национальной безопасности Ирана – А.П.) недвусмысленно заявил о наличии разных точек зрения, то сомневаться в данном случае не приходится».
О том, как эти разногласия разрешатся, судить рано, считает Владимир Сажин. И немудрено: «четырнадцатого июня в Иране – президентские выборы. Борьба идет серьезная. Причем одни говорят о необходимости пойти на компромисс с Западом – прежде всего ради смягчения санкций, тогда как другие призывают к ужесточению курса – вплоть до выхода из МАГАТЭ. Ясно одно: за считанные месяцы до президентских выборов никто на радикальные шаги в ядерном вопросе не решится».
Президентская гонка по-ирански
Кто же станет новым президентом Ирана? «Этого, – отвечает Владимир Сажин, – не знает даже аятолла Хаменеи. Кандидатов – точнее, так сказать, «кандидатов в кандидаты», подлежащих дальнейшему отбору, зарегистрировалось больше двадцати».
«В Иране, – рассказывает российский политолог, – довольно сложная система регистрации. Первичный отбор – за МВД: не привлекался ли и так далее. Но главное – так сказать, политическое сито, – Наблюдательный совет. Задача которого – отобрать достойных вступить в предвыборную борьбу. Исходя из их политических воззрений».
Но это по правилам. А применение? «Регулировать процесс, – продолжает Сажин, будет, как обычно, Хаменеи. Но он в сложном положении, поскольку сегодня главное для Ирана – преодолеть международную изоляцию. Выдвинуть необходимо того, кого примет большинство населения. Чтобы не повторился 2009 год (конфликт, вызванный переизбранием Махмуда Ахмадинежада – А.П.) Люди типа Ахмадинежада сегодня не пройдут».
За кем же будущее? Владимир Сажин не склонен торопиться с выводами. «Даже ветераны – Рафсанджани и Хатами, – подчеркивает он, – пока на запасном пути. Хаменеи не отвергает возможности их выдвижения. Но есть и другие возможные претенденты: мэр Тегерана Галибаф, Велаяти – советник Хаменеи и бывший министр иностранных дел Моттаки, недавно убранный Ахмадинежадом. И, наконец, еще не сказал своего слова такой крупный деятель, как спикер меджлиса Лариджани».
Старт приближается. «Результат гонки, – по мнению Аббаса Милани, – будет зависеть от того, кому Хаменеи, другие аятоллы и Корпус стражей Исламской революции позволят принять в ней участие. Точнее, будут ли власти, под влиянием экономических трудностей, вынуждены допустить, чтобы в предвыборной гонке участвовали серьезные реформисты – например, Хатами? Этот выбор и покажет, что предпочло высшее руководство Ирана: продолжить конфронтацию или пойти на серьезные уступки?» «Сегодня, – убежден Милани, – этот выбор еще не сделан. И, что не менее важно, не найдена формула, позволяющая представить вынужденные уступки как победу властей».
В конечном счете, констатирует Владимир Сажин, выбор нового президента – за Хаменеи и его окружением. «Однако, – уточняет он, – избранному в июне президенту необходимо будет еще принести присягу и сформировать правительство. Потому-то настоящая битва вокруг иранской ядерной программы начнется, скорее всего, только осенью».
