Ядерная бомба у Ирана может появиться уже завтра?

У Ирана есть необходимое топливо и компоненты для создания ядерного оружия. С таким заявлением недавно выступил бывший глава иранского ядерного агентства Али Акбар Салехи в интервью государственному телеканалу. «У нас уже есть все возможности для ядерной науки и технологий, – сказал он. – Поясню вам на примере автомобиля. Что нужно для того, чтобы он поехал? Нужны шасси, двигатель, руль… Если вы спросите меня, сделали ли мы коробку передач, я отвечу – да, сделали. Собрали ли мы двигатель? Да, собрали. Но каждая из этих деталей создана для конкретной задачи».

В конце года агентство МАГАТЭ сообщило, что Иран утроил ежемесячное производство оружейного урана. Еще раньше, осенью, Иран отменил аккредитацию для ведущих инспекторов МАГАТЭ, и таким образом резко ограничил возможность международного агентства следить за развитием его ядерной программы.

После телевизионного интервью Салехи глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси на саммите в Дубае призвал Иран допустить инспекторов на ядерные объекты:

«Иран должен допустить работу инспекционной системы, соразмерную тому, что он делает. Тегеран продолжает отказ от четких ответов и сотрудничества с международным агентством. Сейчас мы видим наслаивание проблем. В регионе, при нынешних обстоятельствах, мы столкнулись с ситуацией, когда есть страна, которая не полностью прозрачна в вопросе своей ядерной деятельности –это увеличивать опасность. Сейчас мы слышим все больше разговоров о ядерном оружии, в том числе и в Иране».

Заявление Салехи о возможностях Ирана заполучить ядерное оружие – лишь одно из целого ряда подобных высказываний представителей Ирана, сделанных с начала новой вспышки насилия на Ближнем Востоке. При этом в экспертном сообществе нет единства мнений по вопросу о том, почему именно сейчас Иран стал все более открыто говорить о своих возможностях в сфере оружия массового поражения. Так, эксперт вашингтонского «Атлантического совета» Барбара Славин считает, что на фоне прокси-войны Ирана и США Тегеран посылает сигнал о том, что попытка «загнать его в угол» приведет к опасным для всего мира последствиям:

«Иран таким образом дает понять, что если его толкать в направлении большей конфронтации, то дальше вина за развитие ситуации будет лежать не на нем. Религиозный эдикт или фетва, которую иранский духовный лидер издал против атомного оружия как противоречащего исламу, будет отменена, если Иран почувствует угрозу безопасности своей территории. Стоит вспомнить почему, в частности, Израиль пошел на такой шаг в 1960-х годах? Потому, что страна была в окружении враждебных арабских государств, которые не стремились к урегулированию отношений с ней. Сейчас Иран посылает сигнал о чем-то похожем».

Аналитик некоммерческой организации «Вместе против ядерного Ирана» (United Аgainst Nuclear Iran) Джек Рауш, в свою очередь, считает, что Иран, наоборот, чрезвычайно осмелел, увидев, что его подрывная деятельность на Ближнем Востоке и в мире остается безнаказанной:

«Это видно по всему региону: с проблемой хуситов, поддерживаемых Ираном, так и не справились, «Катаиб Хезболла» и другие проиранские группировки в Ираке убивают американских солдат, мы видим, как Иран продолжает поставлять беспилотники России и даже подумывает о поставках баллистических ракет. Таким образом, мы видим повторяющиеся ситуации, в которых Иран все больше набирается смелости. Именно поэтому Исламская Республика сейчас чувствует, что может начать двигаться вперед и в таких вопросах, как военный атом».

Эксперты расходятся во мнении о том, насколько повлиял развал ядерной сделки 2015 года на ядерную программу Ирана сегодня.

«Если бы администрация Трампа не вышла из сделки в 2018 году, то у нас были бы возможности удержать Иран от обогащения достаточного количества материала для разработки даже одного ядерного заряда до 2035 года, – отмечает cпециалист по Ирану из «Атлантического совета» Барбара Славин. – Выход из сделки стал худшим решением, которое могла принять администрация Трампа. Еще одним из негативных последствий этого шага стало то, что МАГАТЭ лишилось возможности мониторинга программы, который существовал в рамках сделки, и доступ его инспекторов в Иран значительно сокращен».

«Само по себе соглашение имело массу недостатков в самого начала своего существования, – считает Джек Рауш. – Очень многие его положения носили временный характер, и сроки их действия уже истекли бы сейчас или в ближайшем будущем. Иран имел возможность продолжать свою программу в рамках того договора, и при этом получил возможности скрывать все, что должен был показать инспекторам, получая предупреждения об инспекции за 24 дня».

Эксперты, однако, едины в одном – сделка мирового сообщества с Ираном по ядерной программе мертва, и ее уже не воскресить. Аналитик из инициативы «Вместе против ядерного Ирана» Джек Рауш считает, что США уже в ближайшем будущем будут вынуждены принять прямые жесткие прямые меры против Ирана, а Евросоюзу необходимо хотя бы признать Корпус стражей исламской революции террористической группировкой, как это сделали США в 2019 году, подорвав таким образом финансирование злонамереной деятельности Тегерана. Барбара Славин подчеркивает – вариантов действий у Запада мало:

«Хороших – так и вообще нет. Их нет еще с момента распада ядерного соглашения с Ираном. США или Израиль могут нанести удары по ядерным объектам Ирана, но я готова поспорить, что у Ирана уже есть центрифуги для обогащения урана, спрятанные на каком-то подземном объекте, и Иран эту программу возобновит. Подобная атака лишь подтолкнет Иран к разработке атомного оружия. Таким образом, на сегодняшний день я не вижу военного решения этой проблемы».

На фоне продолжающейся иранской войны «чужими руками» против влияния США на Ближнем Востоке администрация Байдена неоднократно подчеркивала, что США не стремятся к прямой военной конфронтации с Тегераном. Госдепартамент сегодня продолжает попытки восстановления сделки с Ираном, пусть и в урезанном варианте. Эта позиция США, однако, может резко измениться уже в ноябре, если в Белый дом вернется Дональд Трамп.