«Свободный мир», «Вечные ценности» и «Свежий взгляд». Так называются три программы предстоящего 14-го ежегодного независимого фестиваля документального кино в Нью-Йорке. Фестиваль (сокращенное его название RusDocFilmFest) открывается в понедельник, 18 октября и продлится до воскресенья, 24 октября. Он проводится в Нью-Йорке с 2008 года.
Как сообщила Русской службе «Голоса Америки» основатель и руководитель фестиваля Марина Адамович, в условиях продолжающейся пандемии фильмы будут демонстрироваться как виртуально, на фестивальной онлайн-платформе, так и в живом формате в кинозале School of Visual Arts (SVA) на Вест 21 стрит Манхэттена. Фильмы идут на языке оригинала и имеют английские субтитры.
В зале SVA пройдут показы фильма «Правда в лицо власти» (Truth to Power) об усилиях Сержа Танкяна, лидера рок-группы System of a Down, добиться мирового признания факта геноцида армянского народа, и «Вновь о Рахманинове» (Rachmaninoff Revisited), где о наследии великого русского композитора и пианиста говорят известные музыканты. На закрытии будет показан фильм о недавно умершем легендарном художнике эмиграции Сергее Голлербахе.
В программу «Свободный мир» (Free World) вошли остросюжетные фильмы о борьбе за права человека, за идеи гуманизма, социальные очерки и репортажи. Памяти жертв Холокоста посвящена фильмы «Dora» из США и совместная работа Молдавии и России – «Память. По следам Холокоста». Блок политических и социальных фильмов по российской тематике включает новый байопик известного документалиста Елены Якович «Дело Сахарова» и фильм-расследование Родиона Чепеля об убийстве журналиста Владислава Листьева. «Политзек is the New Black» Константина Давыдкина рассказывает о большом уголовном процессе, именуемом «Московским делом», и о растущей солидарности с политзаключенными.
«Зона отселения» (Exclusion Zone) Юлии Рытик – репортаж из сельского района, зараженного радиацией после аварии в Чернобыле. Семен Пинхасов снял репортаж из сегодняшнего Нью-Йорка, название которого «Временно закрыто» (Temporarily Closed) характеризует нынешнее «ковидное» состояние мегаполиса.
Программа «Вечные ценности» (Eternal Values) представит работы, рассказывающие о выдающихся русских деятелях мировой культуры – Дягилеве, Станиславском, Цветаевой, Рахманинове и других, и о таких самобытных явлениях, как, например, старинное грузинское песнопение.
И, наконец, «Свежий взгляд» (Fresh Look) – пилотная программа, составленная из кинолент новых форматов, включая сюжеты блогеров, съемки телефоном и дронами. Фильмы этой программы сделаны как профессионалами, так и любителями.
Одним из магнитов социальной программы, несомненно, станет получасовой фильм «Будьте здоровы!» (Bless You), который его режиссер Татьяна Чистова сняла в самом начале пандемии в Петербурге. В первую же неделю, когда там был установлен круглосуточный карантин для пожилых горожан, была создана муниципальная «горячая линия» для нуждающихся в помощи. Многие оказались фактически заперты в своих квартирах – без еды, лекарств и помощи. В фильме «Будьте здоровы!» зритель услышит десятки телефонных разговоров по этой линии. Люди задают самые разные, порой неожиданные вопросы.
Татьяна Чистова окончила магистратуру филологического факультета Петербургского университета. В качестве второго режиссера работала на «Ленфильме», на картинах таких режиссеров, как Александр Сокуров, Сергей Бодров и Алексей Балабанов. Училась в мастерской режиссуры игрового и документального кино Высших курсов сценаристов и режиссеров в Москве. Автор картин «Мы поженимся, в крайнем случае, созвонимся», «Фрау, фрау, где дорога в Пиллау?», «Разные речи», «Убеждения», «Наталья Васильева. Художник кино».
Соавтором Татьяны Чистовой стал польский продюсер Мачек Хамела (Maciek Hamela). В 2004 году он получил степень магистра по литературе в Сорбонне. Окончил киношколу EICAR в Париже. Работал репортером и режиссером на французском телевидении. Вернувшись в Польшу, основал производственную компанию Impakt Film.
С Татьяной Чистовой по сервису Zoom побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Татьяна, вы родились в Петербурге?
Татьяна Чистова: Да. Четвертое поколение петербуржцев, насколько я знаю. Может, и больше. Мы снимали большую часть фильма недалеко от моего дома. Район Петербурга исторический, называется Коломна, к одноименному городу Московской области не имеет никакого отношения. Помните Пушкина, «Домик в Коломне»? Место красивое, странное, абсолютно петербургское. Самый центр города.
О.С.: А кто подал идею фильма? Вы или ваш польский коллега?
Т.Ч.: Эту историю предложил Мачек. Если бы были открыты границы, он ее бы и снял. Мы с ним сделали предыдущую документальную картину «Убеждения» о молодых парнях, которые отказываются идти в армию. Парни пытаются убедить призывную комиссию, чтобы их направили на альтернативную гражданскую службу. Это комедия и, как и новый фильм, - рассказ о взаимоотношениях человека с государством. Только здесь - в трагических обстоятельствах, а там – в трагикомических.
О.С.: Как вы нашли службу экстренной помощи?\. Она не одна в городе существует?
Т.Ч.: Нет, не одна. Это как у журналиста-расследователя спросить его источники.
О.С.: Я просто хочу понять, что это за служба? Какого уровня? Какого масштаба?
Т.Ч.: Рядовая. Ничего экстраординарного.
О.С.: Насколько мне известно, такие телефонные службы могут преследовать две цели. Помощь конкретной полезной информацией – адреса, телефоны, имена и т.д. И психологическая помощь звонящему, например, горячие линии предотвращения суицида. В той линии, которую мы слышим в вашем фильме, эти две цели как бы слились воедино.
Т.Ч.: В этой службе на звонки отвечают диспетчеры. Они должны выслушать проблему звонящего и перенаправить его туда, где эту проблему могут решить. Уникальность истории заключается в том, что на звонки отвечают живые люди, не роботы. Решить проблемы сами они не могут, они могут только сориентировать звонящего. И тем самым они оказывают ценную терапевтическую помощь. По крайней мере на время разговора человек не чувствует себя одиноким. Он может кому-то пожаловаться, проплакаться.
О.С.: Почему в этой службе работают одни женщины?
Т.Ч.: Так сложилось, что в службах социальной помощи, бюджетных организациях, детских садиках работают женщины. Зарплаты там небольшие.
О.С.: Сколько звонков вы прослушали, сколько использовали?
Т.Ч.: Во-первых, это все звонки одного дня. Один день, первая неделя карантина, четверг. Мы получили специальное разрешение. Можно было, наверное, снимать и больше, что Мачек, наверное, и сделал бы. Но я больше не могла заставить себя находиться в этом пространстве. Не могла – и все.
О.С.: С точки зрения этики нормально записывать чужие звонки? Этот вопрос возникал?
Т.Ч.: Да, возникал. Мы изменили все голоса. И все звонившие предупреждаются о записи разговора до его начала.
О.С.: По какому принципу вы отбирали звонки? Полагаю, их было гораздо больше, чем вошло в фильм.
Т.Ч.: Изначально я решила не брать людей с ментальными проблемами. В отношение всех остальных принцип был простой. Могу ли я поставить себя на место звонящего, могу ли себя с ним идентифицировать? Если да, то я включала его в фильм.
О.С.: Вы записывали звонки самого начала пандемии. Если бы вы делали фильм сейчас, изменились бы вопросы и ответы на них?
Т.Ч.: Конечно. Население за это время научилось справляться самостоятельно. Локдаун показал, что запретительные меры продержатся недолго. Многие наши герои, люди пенсионного возраста, и до пандемии жили плоховато, а уж во время локдауна и совсем плохо. Но люди как-то приспособились к новым трудностям и ограничениям.
О.С.: Жить стало лучше?
Т.Ч.: Конечно! Тем, кто выжил. Пенсионерам всем сейчас выдали по 10 тысяч рублей добавки к пенсии. Непонятно только, почему при этом силовикам выплатили по 15 тысяч.
О.С.: Телефонные разговоры картинку не создают. Вам нужно было ее найти для фильма. Вы решили показать пустой город. Много кадров с птицами. Есть даже кадр-метафора: торопливо бегущие на камеру голуби напоминают толпу испуганных людей.
Т.Ч.: Петербург – город, много раз горевший. Он сохранял себя с помощью глухих брандмауэрных стен, такой вот проверенный способ противопожарной изоляции. И вот в этих слепых стенах люди пробивают окна. Разве это не пример человеческой изоляции и выхода из нее, что органично той ситуации, в которой мы находимся.
О.С.:. Не может не шокировать концовка фильма. Люди высыпали на улицу в честь праздника Дня Победы. Они слушают выстрелы из пушки, поют, веселятся, танцуют, обнимаются. И это в разгар ковида! А еще я обратил внимание на то, что обороняясь от вопросов, ответы на которые порой невозможны, диспетчеры часто говорят: «Что вы от нас хотите? Мы же в том же положении, что и вы». Такой вот обезоруживающий прием.
Т.Ч.: Это не прием, а абсолютнейшая правда. Звонящий и принимающий звонок равны, между ними нет дистанции. При этом терапевтическая функция телефонного разговора велика. И то, что считывают русские люди и совершенно не считывают иностранцы, - неожиданная поэтичность звонков. «Мне есть-то нечего, что же, сосать лапу белого медведя?». «Весь отпуск коту под хвост».
О.С.: При всей поэтичности звонки свидетельствуют: огромное количество людей мучается, страдает. И эти звонки самые грустные, щемящие, трагические.
Т.Ч.: Да, очень грустно. Сын хочет сдать маму-блокадницу в дом престарелых и говорит при этом в такой последовательности: «Кормили, ухаживали и беседовали». Совершенно понятно, что кормить и ухаживать он готов и дальше, а вот беседовать в условиях совместного проживания в изоляции стало невыносимо. Еще звонок: муж после приступа три дня лежит на полу, потому что жена не в силах его поднять. Я вот думаю: все ли поймет в фильме американский зритель? Вот старик говорит: «Жить-то осталось три понедельника». У него онкология, он ездит на процедуры. Раньше он оплачивал дорогу пенсионной карточкой, а во время локдауна карточки заблокировали. У него элементарно нет денег, чтобы добраться в больницу на процедуры. Увы, это вряд ли будет понятно за рубежом.
О.С.: Мне запомнилась фраза другой звонящей: «Сижу без связи, молока и хлеба, денег осталось 7 рублей».
Т.Ч.: А в конце разговора она говорит диспетчеру: «Спасибо! Будьте здоровы!». И после паузы: «И мы тоже».
О.С.: Какова фестивальная и прокатная судьба фильма?
Т.Ч.: Мировая премьера прошла на документальном кинофестивале в Лейпциге. Его показывали в Польше, Чехии, Латвии, Бразилии. Мы получили приз на фестивале в Каннах. Фильм показывался в Петербурге на фестивале «Послание к человеку», в Москве на фестивале Docker, в Перми, Калуге, Самаре.
