На прошедшей на прошлой неделе в Страсбурге зимней сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы была в очередной раз поднята тема российских политических заключенных. Когда депутаты ПАСЕ обсуждали 26 января тему отравления Алексея Навального, многие европейские парламентарии говорили об общем состоянии дел с правами человека в России. Они прямо указывали на то, что покушение на жизнь оппозиционного политика произошло в атмосфере тотального подавления оппозиции и гражданских свобод, и что такое поведение власти внутри страны идет рука об руку с внешней агрессией.
Два года назад, еще до того, как Алексей Навальный был отравлен, ПАСЕ решила обратить на тему политзаключенных в России особое внимание: в январе 2020 года 43 депутата из 16 стран-членов Совета Европы инициировали назначение докладчика по российским узникам совести. В июне 2020-го года такой докладчик был назначен – им стала Торхилдур Сунна Эварсдоттир (Thórhildur Sunna Ævarsdóttir) из делегации Исландии. Для работы над документом было отведено два года.
Торхилдур Сунна Эварсдоттир до этого назначения занималась темой политзаключенных в Азербайджане, а в 2021 году инициировала резолюцию ПАСЕ, требующую от России уважать права крымских татар и прекратить их преследование в оккупированном Крыму.
В эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки» исландский парламентарий говорит, что вопрос об использовании российского уголовного права в политических целях рассматривается в ПАСЕ уже многие годы.
Данила Гальперович: Российские власти утверждают, что в стране нет политических заключенных – согласно их заявлениям, все, кого правозащитники и Запад считают таковыми, находятся в заключении по уголовным обвинениям. Как вы относитесь к таким утверждениям Москвы?
Торхилдур Сунна Эварсдоттир: Согласно моему мандату докладчика Парламентской ассамблеи Совета Европы, я должна расследовать предполагаемую проблему политических заключенных в России. Существуют обширные свидетельства, подтверждающие, что в России система уголовного правосудия используется для того, чтобы заставить оппозицию замолчать, и наказывает тех, чье мнение не нравится российским властям. Есть несколько решений Европейского суда по правам человека, в частности, то, которое касается Алексея Навального – в его случае есть ясное решение ЕСПЧ о том, что его арест и заключение были политически мотивированными. Эти факты говорят сами за себя. Когда Европейский суд выносит такие решения – это очень серьезно, и так и должно быть воспринято.
Кроме того, у нас есть факты, что людей арестовывали и сажали в тюрьму за их религиозные убеждения – в частности, «Свидетелей Иеговы», которые по каким-то причинам были объявлены «экстремистской организацией». Думаю, ясно, что это обвинение является абсурдным, но при этом фактом является то, что несколько сотен «Свидетелей Иеговы» арестованы и заключены в тюрьму, просто за то, что они исповедуют свою веру.
Вы упомянули людей, про которых официальные лица говорят, что те нарушили закон в России – но надо учитывать, что было принято крайне жесткое законодательство, нацеленное на то, чтобы удержать людей от участия в протестах. Эти законы очень трудно соблюдать, очень трудно вписаться в рамки норм о том, когда вам разрешено протестовать, а когда нет. То есть, когда вы осуществляете одно из своих основных прав –право на протест – то против вас могут быть использованы карательные законы. Так что, если говорить о том, что людей обвиняют в нарушении закона при выражении протеста, что здесь речь идет о форме, а не о сути произошедшего – потому что законодательство является по сути карательным, оно направлено на то, чтобы заставить оппозицию замолчать. И в этой своей функции оно довольно эффективно.
Д.Г.: Если подробнее остановиться на деле Алексея Навального – считаете ли вы, что Кремль его преследует, потому что боится?
Т.С.Э.: Я думаю, что с учетом количества случаев его судебного преследования, а также тех угроз его жизни, здоровью и безопасности, о которых мы знаем, такое можно предположить. Но я в любом случае не хотела бы делать каких-либо подобных выводов. Вот что можно сказать точно: Европейский суд по правам человека счел, что заключение Навального в тюрьму противоречит статье 18 Европейской конвенции о правах человека. Эта статья называется «Пределы использования ограничений в отношении прав», и из решения суда следует, что за сфабрикованными основаниями для заключения стоит политическая мотивация. Статья 18 используется крайне редко. Таким образом, это злоупотребление системой уголовного правосудия было признано Европейским судом по правам человека, решившим, что Навальный был заключен в тюрьму по политическим мотивам.
Д.Г.: Вы упомянули «Свидетелей Иеговы» – репрессии против них действительно являются массовыми, при том, что они вообще не участвуют в политике и не совершают никаких насильственных действий. Очевидно, что российские власти борются со «Свидетелями Иеговы» как с враждебной силой. Почему, как вы думаете, их так жестоко подавляют?
Т.С.Э.: Знаете, я задавала этот вопрос самим представителям «Свидетелей Иеговы» в ходе публичных слушаний, которые у нас проходили. Я не уверена, что существует какой-то внятный ответ, кроме того, что эти действия властей могут быть выражением желания контролировать общество с помощью страха. Выбрать для преследования «Свидетелей Иеговы», полностью мирную организацию религиозного характера – это показать обществу, что неважно, насколько мирными являются твои действия, ты все равно можешь стать объектом преследования со стороны государства.
Д.Г.: История злоупотребления правосудием в современной истории России уже насчитывает многие годы – еще в 2000-х в ПАСЕ были сделаны доклады о делах ЮКОСа и Сергея Магнитского. Видите ли вы какую-то тенденцию в применении уголовного права в России в политических целях?
Т.С.Э.: Проблема политзаключенных и сокращающееся пространство для оппозиции в России были предметом озабоченности Ассамблеи в течение многих лет. Я изучала доклады ПАСЕ с 2012 года, и каждый год у нас рассматривался доклад о том, что люди, борющиеся за права человека, оппозиционные политики, религиозные организации, такие, как «Свидетели Иеговы» и многие другие, попадали в заключение по политическим мотивам или за то, что протестовали. Они получали чрезмерное наказание за то, что высказывали свое беспокойство происходящим или просто ждали около здания судов, протестуя против того, что других людей там судят за выражение ими своего мнения.
Почему обстановка ухудшается, я не знаю – я сейчас еще не закончила работу над своим докладом, и должна быть открыта для любых возможных выводов. Конечно, я буду очень внимательно учитывать ту работу, которая в этой области уже была проделана Ассамблеей, учитывать уже вынесенные решения ЕСПЧ и ту усердную работу, которую по этой проблеме проделал «Мемориал». Так что, у меня есть множество источников для того, чтобы сделать выводы о состоянии проблемы с политзаключенными в России, но выводы эти еще не сделаны.
Д.Г.: Что вы думаете о ликвидации «Мемориала»?
Т.С.Э.: Это вызывает огромное беспокойство, и по этому поводу ПАСЕ высказалась в крайне критическом ключе. Мы следим за событиями вокруг «Мемориала» очень внимательно и пытаемся разговаривать по этому поводу с российскими властями в надежде на то, что они изменят свой подход к этому делу. Неизвестно, насколько эти разговоры будут эффективными, но ясно, что мы в Ассамблее очень обеспокоены судьбой «Мемориала», и все это демонстрирует все более сокращающееся пространство для деятельности неправительственных организаций в России.
Д.Г.: Россия уже отказала во въезде нескольким докладчикам ПАСЕ по проблемам, с нею связанным – под санкции и отказ во въезде попали Эмануэлис Зингерис, докладчик Ассамблеи по убийству Бориса Немцова, и Жак Мэр, докладчик по отравлению Алексея Навального. Есть ли у вас надежда на то, что вам Москва разрешит въезд для работы над докладом?
Т.С.Э.: Ну, пока официально мне не отказали во въезде в Россию. Надо учитывать, что это часть уставных обязательств России в рамках Совета Европы – позволить мне приехать в страну для проведения моего расследования, и это выгодно для них самих, чтобы я смогла сделать справедливый и сбалансированный доклад. Это также предназначено послужить на благо государств-членов, чтобы они могли иметь под рукой задокументированный опыт самого государства. Я, конечно, надеюсь, что они готовы сотрудничать. У меня есть предполагаемые даты визита в Россию, и я все еще жду ответа от них, поэтому я не хочу говорить ничего, кроме того, что я надеюсь, что они будут сотрудничать.
Д.Г.: Можете ли вы сказать, какие даты для визита вы запросили?
Т.С.Э.: Как я уже сказала, мы предложили несколько дат, чтобы быть гибкими. Я могу сказать, что нашла несколько «окон» для такого визита в предстоящие недели и месяцы, в течение которых мой национальный парламент может позволить себе отпустить меня для такой работы.
Д.Г.: Встречались ли вы с активистами российской оппозиции, находящимися за границей – ведь многим из них сейчас приходится уезжать из России, чтобы продолжать свою гражданскую активность и политическую деятельность. Вы говорили с ними?
Т.С.Э: У нас были публичные встречи с критиками российской власти в Ассамблее, и я также встречалась с несколькими людьми, интересующимися российской политикой и проявившими внимание к моему докладу. Конечно, я готова встретиться со всеми сторонами, которые считают, что у них есть важная информация для моего доклада.
