«Когда кончится карантин, на улицы выйдут миллионы шизофреников с чистыми руками». Такого рода образцы черного юмора по поводу пандемии коронавируса можно встретить в эти дни в Фейсбуке и других социальных сетях. Но если говорить серьезно, то медики бьют тревогу в связи с ухудшением душевного состояния не только у людей, страдающих разного рода ментальными расстройствами, но и у тех, кто считает себя здоровыми.
Как сохранить психическое здоровье в условиях самоизоляции и карантина? Этот вопрос мы адресовали опытному психиатру, доктору медицины Леониду Израелиту (Dr. Leonid Izrayelit).
Леонид Израелит родился в Ленинграде. Там же закончил Первый медицинский институт, получил специализацию сначала по неврологии, потом по психиатрии и наркологии. В 1992 году переехал в США. Сдал экзамены на врачебную лицензию, четыре года резидентуры по психиатрии прошел в Лонг-Айленд-Джуиш-Медикал-сентер. Работал в нескольких госпиталях. Последние 16 лет работает в своем частном медицинском офисе в районе Риго-парк в Квинсе (Нью-Йорк).
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал с Леонидом Израелитом по телефону.
Олег Сулькин: Вы тоже перешли на домашний режим?
Леонид Израелит: Да, я перешел на телемедицину, с пациентами разговариваю по видео, прописываю лекарства дистанционно.
О.С.: Кто ваши пациенты по этническому составу? Сколько среди них русскоговорящих?
Л.И.: Примерно 25 процентов. В Квинсе живет большая община бухарских евреев. Приезжают ко мне и русскоязычные пациенты из Бруклина и Манхэттена. А вообще колоссальное разнообразие национальностей! Латинос, итальянцы, китайцы, корейцы, африканцы, арабы, португальцы. Удивительно интересно! Разные культуры и традиции, разные взгляды на жизнь.
О.С.: Сейчас ситуацию сравнивают с войной, поскольку жизнь кардинально изменилась. Вы считаете военную аналогию уместной?
Л.И.: Мы, действительно, находимся в новой реальности. Правда, начало военного времени несколько стерто, неявно. Когда произошел Перл-Харбор, всем стало ясно: вот водораздел. Мы же как-то постепенно начали сползать в странную, непонятную жизнь, преломленную в антиутопию. Люди, которые не закрывают глаза и не прячут голову в песок, действительно оказались в новой реальности.
О.С.: Для вас, как для психиатра, что оказалось самым сложным в этой ситуации?
Л.И.: Люди во многом потеряли то, что в США называют social support system. Это можно перевести как «социальная поддержка индивидуума». Прекратились или резко уменьшились контакты с людьми, обмен информацией, проведение времени в определенной социальной группе, то есть все то, что создает психологический комфорт для человека. Сейчас все сидят по домам, находятся в замкнутом пространстве, и многим это очень тяжело переносить. Но не всем.
О.С.: Кого вы имеется в виду?
Л.И.: Тех, кто в ситуации самоизоляции испытывают релаксацию и комфорт. Для этих интровертов внешний мир всегда был чем-то пугающим и неприятным.
О.С.: В этой связи мне вспомнилась визуальная шутка с Фейсбука. Две одинаковые фотографии небритого увальня, лежащего на диване в домашней одежде. И подписи: до карантина – злостный лентяй, во время карантина – примерный гражданин. То есть, получается, что изменения во внешнем мире изменили и ролевую функцию индивидуума?
Л.И.: Конечно, ведь ролевые функции зависят не только от нас, но и от изменений в обществе. В разные эпохи одно и то же поведение человека воспринималось совершенно по-разному. Так и здесь.
О.С.: На что чаще всего жалуются пациенты в связи с режимом самоизоляции?
Л.И.: Самые очевидные последствия заточения в четырех стенах – повышение беспокойства, подавленности и раздражительности, проявления депрессии. Любопытное наблюдение. Те, кто в обычном мире испытывал повышенную тревожность, имеют тенденцию держать эту тревожность под большим контролем сегодня, в условиях кризиса. Катастрофа произошла, и он, невротик, неожиданно обретает уверенность в собственной адекватности, в здравости своего рассудка.
О.С.: А разве нет случаев, когда пандемия усиливает страхи и панику у тех, кто и раньше был склонен к повышенной тревожности? В прессе есть сообщения о случаях неадекватной реакции, проявлениях насилия и попытках самоубийства.
Л.И.: Да, безусловно, и такое есть. Человек не машина, у него не бывает стопроцентно одинаковой реакции. Но все-таки самое сложное – иметь дело с людьми, для которых все происходящее не поддается объяснению. Они сильнее всего подвержены панике и страху. Депрессивные реакции характерны для людей, склонных к паранойе. Такой человек может быть увлечен теориями заговора, которые помогают ему объяснить враждебность внешнего мира. Чего я только не наслушался – кто и зачем запустил этот вирус. Кстати, любовь к теориям заговора характерна для русскоязычного сообщества. Она, конечно, существует везде, - но в нашей среде гораздо чаще можно найти человека, точно знающего, кто именно принес в мир коронавирус и с какой целью. Вероятно, это общая склонность бывшей советской ментальности: объяснять наши беды происками «заграницы» или внутренних врагов.
О.С.: Многих очень угнетает неопределенность. Когда пандемия пойдет на убыль, когда она закончится? По вашим наблюдениям, какой срок критичен, если карантин затянется?
Л.И.: Люди готовы ждать месяц, ну два. Но если карантин продлится более долгий срок и не будет позитивной динамики в борьбе с вирусом, это чревато обострением психотических и невротических расстройств.
О.С.: Что сегодня в вашем лечебном арсенале?
Л.И.: Если у пациента правильно подобраны антидепрессанты, противотревожные средства, стабилизаторы и так далее, то он гораздо лучше реагирует на нынешний кризис. Лекарственное лечение и психотерапия должны идти вместе.
О.С.: Судя по социальным сетям, их многие считают чуть ли главным средством борьбы с одиночеством и депрессией. Это так?
Л.И.: Я считаю самым важным средством физическую активность. Гантели, изометрика, аэробика, все, что вам подходит. Упражнения с нагрузками на разные группы мышц способствуют выделению не только эндорфинов, которые вызывают ощущение радости, но и нейротрансмиттеров, то есть серотонина, допамина и других веществ, регулирующих настроение и уровень тревожности.
О.С.: А что вы думаете о социальных сетях? Одни их считают панацеей, другие видят в них источник стрессов и страхов.
Л.И.: Как говорится в известном стихотворении – «каждый выбирает для себя». Люди, которые хорошо ориентируется в мировой сети, могут разумно выбрать свой «бабл», свою нишу, своих друзей. У людей есть тяга к драматическим новостям, смотрите, сколько «лайков» собирают новости о катастрофах, авариях и так далее. Люди любят себя пугать, потому и фильмы ужасов так популярны. Я могу ошибаться, но я думаю, что социальные сети в целом играют позитивную роль. Они препятствуют изоляции, которая может быть очень болезненной для многих. Я верю в биоэнергетику, и вижу, как общение в соцсетях помогает подзарядиться, повысить жизненный тонус.
О.С.: Есть те, кто глушит тревогу алкоголем. Это плохо с медицинской точки зрения?
Л.И.: Нужно быть осторожным, если вы принимаете лекарства. Некоторые препараты плохо сочетаются с алкоголем, который усиливает побочные эффекты. Другое дело, когда человек может держать потребление алкоголя под контролем, тогда, скажем, одна-две рюмки коньяка вряд ли принесут вред.
О.С.: Еще одна картинка из Фейсбука. Насупленная жена говорит мужу: «Ты можешь моргать потише!?». И добавляет крепкое словцо. Как в условиях изоляции сохранить психологическую совместимость в семье?
Л.И.: Тут главное – создать для каждого свое персональное пространство. Когда люди ходят на работу, они отдыхают друг от друга. При карантине эти отношения требуют продуманной реструктуризации.
О.С.: Есть ли отличия в реакции на пандемию русскоязычных и англоязычных пациентов?
Л.И.: Если они есть, то только у некоторых представителей старшего поколения. Люди из бывшего Советского Союза, прошедшие войну, репрессии, голод, разруху, говорят примерно так: то пережили, и это переживем.
