Есть ли политическое будущее у Асада?

Насколько близка Россия к подписанию резолюции Совета Безопасности по Сирии? Какие главные ошибки совершил Башар Асад? Каковы перспективы развития ситуации в стране? На эти и другие вопросы в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки» ответил Армен Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь», который 20 марта отметил 90 лет со дня выхода в свет своего первого номера.

Виктор Васильев: Господин Оганесян, насколько Россия близка, в вашем понимании, к подписанию новой резолюции Совета Безопасности ООН по Сирии? Что может стать здесь камнем преткновения для Москвы? Почему Сергей Лавров настаивает на опубликовании предложений, исходящих от Кофи Аннана?

Армен Оганесян: Принципиально одно. Все проекты резолюций Совбеза, которые были до этого, хромали на одну ногу. В условиях гражданской войны, которая по сути дела происходит в Сирии, если мировое сообщество в лице Совета Безопасности будет принимать чью-то одну сторону, критикуя другую, то это только подольет масла в огонь. Сергей Лавров в своих последних заявлениях прямо сказал, что мы не поддерживаем никакие режимы. Кстати, недавно Хиллари Клинтон признала, что ее настораживает близость оппозиции к «Аль-Кайде» и ХАМАС. И в этой ситуации принимать резолюцию, которая бы поддерживала одну сторону и клеймила позором другую, было бы неправильно.

Меня всегда в международных делах пугает, когда вначале предлагают действовать, а потом думать и размышлять. Посмотрите, что происходит в Ливии. Ничто там не стабилизировалось против всех ожиданий. Мы что, хотим, чтобы в страны исламского востока автоматически пришел западный тип демократии? Да это невозможно! Это будет хамелеонная, легко конвертируемая демократия. Потому что для нее нет ни условий, ни базы, ни культуры.

Такой же односторонний, непродуманный подход наблюдается и по отношению к Сирии. Может ли кто-то назвать хоть одну здоровую силу, которая могла бы сменить на посту Башара Асада? Очевидно, нужна консолидация [разных сил]. А если так, то это как раз то, о чем говорит Лавров. На то и есть дипломатия. Давайте попробуем собирать эти силы. Иначе к власти придут такие люди, с которыми непонятно, как иметь дело.

Причем это касается не только России, но и западных стран. Позиция России достаточно взвешенная в том плане, что она ориентируется на результат, на будущее. Поддержка Москвой миссии Кофи Аннана однозначно есть. И МИД выступает за это, насколько я понимаю. Думаю, что сегодня созрела некая база для сближения позиций России и Запада. До какой степени, сказать не могу.

В.В.: Верховный комиссар ЕС по международным делам Кэтрин Эштон во вторник обратилась к России с призывом не поставлять оружие в Сирию, настаивая на том, что это способствует милитаризации конфликта. Какова позиция Москвы по этому вопросу?

А.О.: Полагаю, в данной ситуации вовсе не оружие решает судьбу Сирии. Будут эти поставки или их не будет, не суть важно. Нужно политически решать вопрос внутри Сирии. Мы знаем, например, что оппозиционные силы тоже вооружаются. Причем подпитка вооружением идет из-за рубежа. Этот факт известный. Поэтому разрывать контракт, который имеет долгосрочную основу, это все равно что подрывать свой авторитет как поставщика. Видеть здесь какой-то большую корысть наивно. Если вы посмотрите на суммы [контрактов], это не те суммы, которые ударят по экономике России.

Здесь вопрос принципа. Смотрите, западноевропейские страны отказались ведь отзывать послов из Сирии на этом этапе. Почему? Потому что во всяком поступке должен быть здравый смысл. Не думаю, что что-нибудь изменится от того, будем мы поставлять оружие или нет. Запасов вооружения у Асада на ближайшую перспективу хватает. [Отказ России от поставок] никак не ослабит его военную мощь. Да, он может начать испытывать недостаток в оружии где-то примерно, как считают военные, через полтора-два года, если, конечно, останется у власти. Но не думаю, что события в Сирии будут длиться с такой остротой столь долго.

В.В.: Сергей Лавров указывал на совершенные Асадом ошибки. Какие из них, по-вашему, главные, определяющие?

А. О.: Не знаю, что имел в виду Сергей Викторович. Но есть очевидные вещи. Во-первых, вспомните ситуацию с наблюдателями. Ведь это Россия упорно настаивала, чтобы двери для наблюдателей ООН и представителей ЛАГ были открыты. Асад более чем холодно относился к этой идее. Если бы ее удалось реализовать раньше, может быть, некоторых эксцессов и не было бы или они были бы смягчены.

То же самое в отношении переговорного процесса. Да, оппозиция не идет на переговоры, а Асад сейчас делает все больше движений в сторону диалога. Но тем менее, мне кажется, Дамаск предпринимает недостаточно усилий, чтобы консолидировать здоровые, неэкстремистские силы в обществе. Запоздало принято решение, что в Сирии не может быть однопартийной политической системы, когда Асад все-таки начал двигаться в сторону многопартийности. Вот, если все собрать суммарно, то это очень серьезные ошибки.

В.В.: Удержится ли в какой либо форме Башар Асад у власти?

А.О.: Вопрос непростой. Есть ли политическое будущее у Асада? Если оно и есть, с моей личной точки зрения, то только в составе какого-то коалиционного управления, а не единоличного. Ни в коем случае не так, как это было представлено в прошлые годы. В составе коалиционного правительства он, наверное, может участвовать. Наверное, подчеркиваю.

В.В.: Что произойдет со страной в случае смены режима?

А.О.: Вот это самый сложный вопрос, на который ни у кого нет ответа. Вопрос очень правильный и своевременный. И задавать бы его почаще сегодня самим себе всем политикам и дипломатам. Никто их тех, кто пристально наблюдает за событиями в Сирии, сегодня не может с точностью предсказать развитие событий. Почему? Думаю, что совершенных решений при нынешней сложной ситуации просто не будет. Не будет модели прямой демократии. Какие-то элементы демократизации могут быть привнесены. Для этого Сирия созрела, и это нужно делать обязательно.

Но надо помнить о самом главном. Когда мы говорим о процессах, которые необходимо претворить в жизнь, мы видим идеальную в наших представлениях модель и хотим подстроить под нее ситуацию в конкретной стране. А еще далеко не факт, что так будет в реальности. Даже если мы приложим для этого все усилия. Общество само должно для этого органически созреть. А пока, если честно говорить, тем, кто обеспокоен будущим Сирии, не на кого делать ставку.