«Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия». Так интригующе называется новая книга воспоминаний 76-летнего правозащитника и биолога Александра «Алекса» Гольдфарба, вышедшая в свет в российском издательстве «Новое литературное обозрение».
«Зарождение диссидентского движения, ранний самиздат, спор Сахарова и Солженицына, мытарства еврейских отказников и эскапады «бульдозерных» художников — биография ученого и правозащитника Александра Гольдфарба тесно связана с важнейшими событиями времен холодной войны, - говорится в аннотации. - Его воспоминания читаются не только как ценное свидетельство о советской жизни, но и как остросюжетный роман: в центре повествования оказываются попытки КГБ выявить источники утечки информации о тайной программе биологического оружия. Тщательно восстанавливая все фрагменты этой запутанной истории, автор одновременно подвергает глубокой рефлексии судьбу нескольких поколений своей семьи и круга сверстников, а также собственные отношения с советским государством».
Александр Гольдфарб - советский и американский биохимик, генетик и микробиолог, общественный деятель и публицист. Получил высшее образование на кафедре вирусологии биологического факультета МГУ, работал в лаборатории молекулярной генетики Института атомной энергии имени И. В. Курчатова. Входил в круг знакомых и соратников советского диссидента Андрея Сахарова, был переводчиком на его пресс-конференциях. Также был активистом движения евреев-отказников, его пресс-атташе. В 1975 году добился разрешения на выезд в Израиль.
В Израиле служил в армии, учился в докторантуре в Вейцмановском институте, защитил диссертацию доктора по биохимии, прошел постдокторантуру в Институте биохимии Общества Макса Планка в Мюнхене.
С 1982 по 1991 год — профессор-ассистент в Колумбийском университете, жил в Нью-Йорке.
В 1990-х Гольдфарб вернулся в Россию, работал в благотворительном фонде Джорджа Сороса «Открытое общество».
Весной 1995 года познакомился с Борисом Березовским, впоследствии с ним подружился. По просьбе Березовского помог бывшему сотруднику ФСБ Александру Литвиненко обосноваться в Великобритании. С 2000 года постоянно проживает в Нью-Йорке.
В 2000-е годы Гольдфарб сотрудничал с Литвиненко, подготовил для издания его книгу «Лубянская преступная группировка». В ноябре 2006 года, после отравления Литвиненко, представлял его интересы в течение двух последних недель его жизни, а после его смерти зачитал перед журналистами текст, представленный как предсмертное послание Литвиненко. Позднее при участии вдовы Литвиненко Марины написал и издал книгу «Саша, Володя, Борис… История убийства».
«Чем ближе течение времени приближает меня к закономерному концу, тем четче я вижу перед собой персонажей моей истории, хотя иных уж нет на свете, - пишет в предисловии Алекс Гольдфарб. - В стране моего воображения они мирно уживаются с теми, кто останется после меня, — моими детьми, внуками и их еще не родившимися детьми; тут все они современники».
«Эта книга — попытка перехитрить «закон безжалостной игры», - продолжает автор, - донести до детей, внуков и последующих поколений подлежащий забвению мир, который был для меня столь же реален, сколь будет их жизнь, когда им доведется это читать. Не знаю, насколько это заинтересует всех остальных, но уверен, что моя целевая аудитория вспомнит меня добрым словом. Ибо я сам много бы дал, чтобы прочитать жизненный отчет, скажем, моей прабабушки. Но та, увы, обо мне не подумала и ничего такого не написала».
Алекс Гольдфарб ответил на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки» по сервису Zoom.
Олег Сулькин: Ваша книга, Алекс, на мой вкус, очень увлекательная. В ней и сильная интрига, и факты, ранее неизвестные или малоизвестные. Долго ли вы над ней работали? Когда начали писать?
Алекс Гольдфарб: Ну, это долгая история. Я начал ее писать лет тридцать пять назад, а то и раньше. Тогда, если кто помнит, в Нью-Йорк в весьма скандальной обстановке приехал мой отец. Его вывозил из СССР на личном самолете небезызвестный Арманд Хаммер, промышленник и коллекционер. Такая любопытная и запутанная шпионская история. У меня даже был контракт с издательством. Но ничего из этого не вышло, потому что я увлекся другими вещами. В России произошло падение режима. Я уехал в Москву работать на Сороса, был очень занят, и все ушло в песок. Но потом я потихоньку стал дописывать эту книгу, главу за главой. В результате я ее завершил и отправил в то самое американское издательство, которое двадцать лет назад хотело ее выпустить в свет. Издательство мне ответило: извини, дорогой, поезд ушел, сейчас это никого не интересует. Аналогично ответили моему агенту и другие солидные американские издательства, у них на этот счет оказался полный консенсус: русские дела ушли на второй план и мало кого интересуют. Кто знал тогда, что все так обернется. Раз ничего не вышло с англоязычным изданием, я отправил русскую версию книги в три либеральных издательства в Москве, ни на что не надеясь. И к моему глубокому удивлению, Ирина Дмитриевна Прохорова, глава издательства «Новое литературное обозрение», ее прочла и сообщила мне, что хочет ее издавать. С ее стороны это был безусловно отважный поступок. Она не могла не знать, кто я такой, достаточно меня «прогуглить». Я иностранный агент задолго до того, как это вошло в моду, с того самого дня, как я вывез Сашу Литвиненко из Турции в Лондон и помогал его кампании по обвинению Путина во взрывах жилых домов в Москве и Волгодонске. В Википедии написано, что меня уже двадцать лет не пускают в Россию.
О.С.: А если бы пустили, вы бы поехали?
А.Г.: Сейчас я бы, наверное, не поехал. Инстинкт самосохранения. В моем возрасте я долго не протяну, если что-то там со мной произойдет. В 2013 году после гибели Бориса Березовского российское телевидение пригласило меня для участия в ток-шоу на эту тему. Они обеспечивали мне визовую поддержку, перелет, гостиницу, машину и все остальное. Но им сказали в МИДе: даже не пытайтесь организовать ему визу, этот человек персона нон грата на самом высоком уровне. Судя по всему, это было указание спецслужб. С тех пор я не пытался туда поехать. Ну а после того, как на Первом канале меня объявили убийцей Литвиненко – это довольно известная история – российская прокуратура сообщила, что есть альтернативное уголовное дело, где я главный фигурант, мне туда ехать уж точно не стоит. Ирина Дмитриевна, наверное, знала все эти вещи, и то, что она решилась напечатать эту книгу, делает ей честь. Отбросив ложную скромность, могу сказать, что я фигура одиозная. Ирина Дмитриевна решилась на этот отважный шаг. Посмотрим, что будет дальше.
О.С.: Книга уже напечатана?
А.Г.: Да, тираж уже поступил, и ее можно купить, зайдя на сайт «Нового литературного обозрения».
О.С.: Имея в виду продолжающуюся войну России против Украины, можно ли считать издание этой книги ложкой к обеду?
А.Г.: Естественно, все внимание человечества приковано к полю боя, и от исхода войны зависит очень, очень многое. Эта книга, скорее, апеллирует к истории, и описываемые в ней события завершаются примерно 1986-88 годами. Приход к власти Горбачева, перестройка, Рейкьявик, Рейган, диссиденты, эмиграция. На мой взгляд, книга о прошлом может помочь пониманию того, что происходит сегодня. Ведь когда осядет пыль от войны, люди начнут думать, как жить дальше в постпутинской России, и книга, надеюсь, окажется в этом плане полезной.
О.С.: Происходящие сегодня события ее актуализируют. Взять хотя бы историю ареста и обвинения в шпионаже американского журналиста Николаса Данилова, о которой вы подробно рассказываете. Она четко корреспондируется с нынешней скандальной историей ареста и обвинения в шпионаже журналиста Эвана Гершковича. Это второй случай, после Данилова, обвинения американского журналиста в шпионаже. Далее. Большой кусок вашей книги посвящен секретным российским разработкам биологического оружия. А сегодня с повестки дня не сходит конспирологическая версия происхождения вируса «ковид-19», связывающая пандемию с утечкой из некоей лаборатории, где разрабатывается биологическое оружие. Эти параллели поразительны, согласитесь.
А.Г.: Я об этом и говорю. Война в Украине, с огромным числом жертв среди мирного населения и страшными разрушениями, все остальное неумолимо отодвинула на второй план. Полагаю, эта книжка приобретет новую актуальность, как только ситуация в Украине хотя бы частично нормализуется. Да, конечно, дело Гершковича - это прямое повторение истории с Даниловым. Напомню финал той истории: Данилова обменяли на российского шпиона Геннадия Захарова, добавив к нему еще трех лиц, включая диссидента Юрия Орлова и моего отца ученого-генетика Давида Гольдфарба. И сейчас идут разговоры об обмене, причем к Гершковичу предлагают добавить кого-то из отбывающих тюремный срок оппозиционеров, в первую очередь, Навального или Кара-Мурзу. Параллели и в том, что в переговоры по поводу арестов и дальнейшей судьбы журналистов вовлечены американские президенты – тогда Рейган, сейчас Байден.
О.С.: Интересна и коллизия с биологическим оружием.
А.Г.: Безусловно. Тогда, в 70-80-е годы, американская разведка совершила огромную ошибку, не заметив советские разработки биологического оружия. И когда СССР развалился, выяснилось, что там был накоплен огромный арсенал биологического и химического оружия. Сотнями тонн производились возбудители смертельных заболеваний и загружались в боеголовки ракет. Их было достаточно, чтобы уничтожить Америку много раз подряд. Для Запада это стало крайне неприятным сюрпризом. Американцы оказались настолько испуганы своей некомпетентностью, что ошиблись в другую сторону в случае с Ираком. Американская разведка ошибочно утверждала, что у Ирака есть биологическое и химическое оружие массового уничтожения, что стало поводом для войны с Хусейном. Сегодня не утихают споры по поводу происхождения «ковида», вируса, который ряд экспертов считают биологическим оружием.
О.С.: В книге тема биологическеого оружия тесно переплетена с биографией вашего отца.
А.Г.: Да, советские спецслужбы считали, что мой отец микробиолог профессор Давид Гольдфарб причастен к утечке на Запад секретных сведений о советской программе биологического оружия, запрещенного международными соглашениями. КГБ его кошмарил много лет. Многолетний «отказник», он был тесно связан с диссидентскими кругами. Однажды чекисты даже устроили в его квартире обыск. Мы все время думали, что это связано с политикой, что его преследует пресловутое Пятое главное управление КГБ, занимавшееся диссидентами. И только через двадцать лет после распада СССР поняли, что им интересовалась контрразведка КГБ, которая искала источники утечки информации о биологическом оружии. Но мой папа не имел к этому никакого отношения.
О.С.: Книгу можно условно разделить на два нарратива. Первый – история вашей семьи, включая биографии вашего деда, отца, родных, и вашу лично. Второй – несколько историй, связанных с большой политикой, включая диссидентское движение, Сахарова и Боннер, биологическое оружие, шпионскую интригу и выставки художников-нонконформистов. Мне было интересно об этом читать, но я не исключаю другой реакции – со стороны тех, кому хотелось бы, чтобы баланс нарративов был нарушен в ту или иную сторону.
А.Г.: Давайте дождемся реакции читателей. В моей голове не было разделения на большие и малые темы. Так уже получилось, что моя жизнь, жизнь трех поколений нашей семьи, оказалась тесно переплетена с судьбоносными событиями нашей эпохи, с историей взаимоотношений СССР, в потом и России, с Америкой. Возьмем моего деда по материнской линии Григория Хейфеца. Он был подполковником НКВД, советским шпионом-нелегалом в США в годы Второй мировой войны, имел отношение к ядерным секретам и Оппенгеймеру. Впоследствии дед работал секретарем Еврейского антифашистского комитета. В ходе сталинских чисток попал в тюрьму, его чуть не расстреляли, но Сталин вовремя умер, это его спасло. Как тут уйти от политического контекста!?
О.С.: В вашей предыдущей книге «Саша, Володя, Борис… История убийства», написанной совместно с Мариной Литвиненко, вы рассказываете о приходе Путина к власти, об отравлении «полонием» Александра Литвиненко и вашей дружбе с Борисом Березовским. В новой книге вы обрываете повествование концом 80-х. Не было желания, хотя бы пунктиром, обозначить дальнейшую хронологию?
А.Г.: Между первой и второй книгой есть зазор примерно в десять лет – между 1988 и 2000 годами. Это десятилетие я работал в Москве в организации Джорджа Сороса. Мы пытались помочь России превратиться в открытое общество, так называлась организация. Я пришел туда после длительной эмиграции, полный энтузиазма. Как мы видим сейчас, из этого мало что получилось. Провальный проект и выброшенные десятки миллионов долларов господина Сороса. Я об этом еще не написал и не знаю, напишу ли когда-нибуль.
О.С.: Почему в России в годы перестройки и гласности не сработала демократическая прививка от авторитаризма? Сегодня мы видим, что российское общество откатилось далеко назад. У вас есть объяснение?
А.Г.: Попытки изменить культурный код России были, полагаю, недостаточно радикальны. Запад после краха СССР несколько успокоился. А российское общество не стало серьезно разбираться со своим большевистским прошлым от Ленина до Сталина. Остается вопрос: можно ли будет лет через 10-20 еще раз повторить попытку такой прививки? У Германии это получилось, и ей удалось изменить свой культурный код. Получится ли это у России, не знаю. Я не историк, мне трудно судить.
О.С.: Что оказалось самым трудным в ходе работы над книгой?
А.Г.: Человеческий фактор. Мне приходилось преодолевать собственное нежелание говорить о своей личной жизни – о своих трех женах, об агонии отъезда, когда надо было оставить в СССР дочь, потому что ее мама не хотела уезжать. О сложностях адаптации сначала в Израиле, где я прожил пять лет, а затем в Америке. Не могу сказать, что рефлексия, самоанализ - мои сильные стороны.
О.С.: Вы для себя прочертили какие-либо красные линии?
А.Г.: Дело не в красных линиях. Для меня эталоном в написании мемуаров служит книга Герцена «Былое и думы». Александр Иванович Герцен правильно и очень точно умудряется совмещать свою личную историю с политической историей. Одно у него органично дополняет другое.
Форум