С самого начала войны в здание Мариупольского драмтеатра начали стекаться местные жители. В помещении было размещено несколько сотен человек. Рядом с театром огромными буквами, так, чтобы было хорошо видно отовсюду, написали слово ДЕТИ. Основатель украинского Центра пространственных технологий Максим Рохманийко рассказывает о том, как те, кто находился в театре и выжил, помогают понять мельчайшие подробности того, как было организовано пространство здания, как оно выглядело. Свою работу исследователи начали с того, что нашли в архивах чертежи театра 60-х годов и построили 3D-модель театра, потом внесли изменения. А после отправились в Полтаву, где есть театр, построенный по точно таким же чертежам — его отсканировали с помощью техники лазерного сканирования.
«Основной принцип нашей работы заключается в том, что есть одна пространственная модель, и вокруг нее собирается очень много разной информации, — рассказывает исследователь. — За счет процесса этого сбора можно что-то понять. В случае с Мариупольским театром нам очень сильно помогают свидетели. Два наших свидетеля — Сергей и Евгения Забогонские — почти двадцать лет работали в театре, они знают его как свои пять пальцев и знают, почему определенные стены в театре выглядят сейчас не так, как они выглядят в чертежах, в каком году был ремонт. Соответственно, они решали, куда селить людей, где более безопасные места, и эти люди нам очень сильно помогли, потому что они на чертежах указывали на эти принципы расселения. Мы искали свидетелей таким образом, чтобы их позиции в театре каким-то образом пересекались, но, с другой стороны, дополняли друг друга».
Как выглядит пространственное интервью? Свидетель садится напротив модели театра, указывает место, где он находился, и начинает «встраивать» свои воспоминания в 3D-модель. Часто такой многочасовой процесс погружения в прошлое с помощью современных технологий помогает восстановить то, что, казалось бы, было утрачено навсегда. Многие из тех, кто выезжал из Мариуполя, проходили через так называемые фильтрационные лагеря. Зная об этом, они заранее удаляли с телефонов все фотографии. Пространственные интервью помогают реконструировать в том числе такие потерянные изображения.
«Это очень спокойный процесс, в рамках которого свидетель сидит напротив экрана и сначала рассказывает историю того, как вообще он встретил полномасштабное вторжение, где был, как решился попасть в театр, почему именно они там оказался, — делится впечатлениями от интервью Максим Рохманийко. — И следующий шаг – они «заходят» с нами в модель театра и рассказывают историю, как они вошли и где они поселились. Кто-то рассказывает, что в театре начинали готовить еду, а у них был определенный опыт, например, приготовления пищи. То есть, мы просто следим за всем, что рассказывают свидетели, «приходим» в эту точку, и в какой-то момент свидетели просто начинают сами моделировать, по сути, нашими руками, они говорят: «Так, вот сюда подвиньте, здесь стояли 800-литровые бочки с водой». И наши моделировщики добавляют все эти детали в модель. Это важно, потому что это позволяет нам получить очень детальную и с разных сторон верифицированную картинку того, как люди жили в театре».
По данным Мариупольского горсовета, в театре в результате бомбардировки погибли как минимум 300 человек. Однако есть и другие цифры. Агентство Associated Press провело собственное расследование и пришло к выводу, что погибших могло быть в два раза больше. Расследовала российскую атаку и организация Amnesty International. Правозащитники утверждают: огромное количество гражданских никак не могло остаться незамеченным для российских военных. Что же касается того, чем именно был разрушен театр, то тут есть разные версии. Основная заключается в том, что россияне сбросили на театр две авиабомбы. В качестве альтернативной версии Amnesty International рассматривает применение крылатых ракет.
Минобороны России сразу же после удара по театру заявило, что здание вообще не рассматривалось российскими войсками в качестве цели. Во взрыве российские военные чиновники обвинили полк «Азов»: «По имеющимся достоверным данным, боевики националистического батальона «Азов» совершили новую кровавую провокацию, взорвав заминированное ими здание театра. Ранее от беженцев, выбравшихся из Мариуполя, было известно, что в здании театра нацисты батальона «Азов» могли удерживать мирных жителей в заложниках, используя верхние этажи в качестве огневых точек» (цитата из сообщения агентства ТАСС).
Однако многочисленные свидетельства, расследования и даже открытые данные доказывают: российские военные и пропаганда сообщали заведомую ложь. Это же подтверждает и расследование Центра пространственных технологий под руководством Максима Рохманийко: «Для нас важно было показать гражданскую природу этого пространства: где были люди, сколько их было и что они делали. Это очень базовые вопросы, но мы пытались на них ответить с таким уровнем детализации, чтобы не было даже речи о каких-либо военных в театре, или о военной базе, или о чем угодно такого рода. Это может быть полезно и для судебного процесса — в том смысле, что важен не только сам факт, что это островок мирной жизни; важно еще, насколько его природа специфична, насколько люди организовались в театре, как они вместе жили, как помогали не только друг другу, но и соседям из окрестных домов».
В декабре 2022 года стало известно о том, что оккупационные власти сносят здание драматического театра. Как сообщил украинский советник мэра города Петр Андрющенко, россияне демонтировали заднюю и центральную часть театра, то есть те части здания, которые — цитата — «доказывают бомбардировку, а не вымышленный пропагандой подрыв изнутри». Ранее губернатор Петербурга Александр Беглов заявил, что восстанавливать театр будут на деньги города — этим займется специальный фонд «Победа», в который вливаются и бюджетные средства, и пожертвования бизнесменов.
Снос театра и пропагандистские манипуляции России серьезно осложняют работу исследователей, признает Максим Рохманийко: «Мариуполь оккупирован, и доступа к зданию нет. Доступа к развалинам не было, а сейчас уже и руин не осталось. В конце прошлого года оккупанты снесли ту часть здания, в которую попал авиаснаряд. Конечно, это осложняет нашу работу, но, с другой стороны, это как раз тот контекст, в котором наши методы наиболее продуктивны. Мы работали с рядом украинских правозащитных организаций, которые могут поехать в Харьковскую область, в Черниговскую область, в Николаев, как-то зафиксировать, замерить, отсканировать. С Мариуполем такой возможности нет, и в какой-то степени эта виртуальная модель, которую мы так тщательно собираем, она, по сути, и становится таким способом в какой-то мере, хотя бы в символической плоскости, «отвоевать» это пространство театра и работать с ним так, как мы считаем нужным. Ведь это действительно место одной из главных трагедий за время полномасштабного вторжения».
Президент Украины Владимир Зеленский в годовщину трагедии в Мариуполе заявил, что Украина будет требовать от России полной ответственности за содеянное. Правозащитная организация Amnesty International квалифицировала атаку на театр как военное преступление. К такому же выводу пришли и эксперты ОБСЕ. Атаку на театр, так же, как и обстрел роддома в Мариуполе, они расценили как «вопиющие нарушения» международного гуманитарного права.
Впрочем, несмотря на то, что здание уничтожили, сам театр продолжает жить. Труппа переехала в Ужгород, и уже в июле 2022 года актеры дали премьерный спектакль «Крик нации», посвященный украинскому поэту-шестидесятнику, правозащитнику, политзаключенному и герою Украины Василию Стусу.
Форум