15 лет назад, 3 сентября 2004 года, в североосетинском городе Беслан в результате операции российских спецслужб по освобождению захваченной террористами школы №1, произошла одна из самых ужасных трагедий наших дней.
В результате штурма и хаотичной стрельбы со всех сторон погибли 334 человека, из них 186 – дети. Из более 800 раненых 72 ребенка и 69 взрослых стали пожизненными инвалидами.
Между тем, согласно свежего опросу ВЦИОМ, сегодня почти треть россиян (32%) практически не помнит подробностей теракта в Беслане, с деталями контртеррористической операции не знакомо и того больше – 36 %. Также зафиксировано значительное снижение количества тех, кто винит в случившемся правительство РФ.
Напомним, Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в 2017 году признал, что российские власти не справились с обязанностью предотвратить возможную угрозу жизни людей и не спланировали штурм школы так, чтобы минимизировать угрозу жизни заложников. Кроме того ЕСПЧ постановил, что власти не приняли необходимых мер для расследования обстоятельств теракта и причин гибели заложников.
О трагедии в Беслане Русская служба «Голоса Америки» побеседовала с сопредседателем Московской Хельсинской Группы Валерием Борщевым.
Виктор Владимиров: Был ли штурм, приведший к чудовищным жертвам, неизбежным?
Валерий Борщев: Разумеется, нет. Там была полная возможность спасти заложников. (Аслан) Масхадов (президент непризнанной Чеченской Республики Ичкерия – В.В.) готов был приехать в Беслан и вести переговоры с террористами. Единственное, что требовалось со стороны властей – дать гарантию, что его не арестуют. К переговорам подключился Руслан Аушев (Герой Советского Союза, первый президент Республики Ингушетия – В.В.). Все говорило о том, что дети могли остаться в живых. Но… власти поставили задачей, что главное – уничтожить террористов, а не спасти заложников. Вот, когда мы были в Буденновске (город в Ставропольском крае, где террористы во главе с Шамилем Басаевым в 1995 году осуществили захват большой группы заложников – В.В.) , у нас, группы правозащитников, была другая цель: прежде всего, спасти заложников. Поэтому мы и предложили себя в качестве добровольных заложников, и людей удалось освободить. Но власти, видимо, сочли опыт Буденновска неким символом позора и решили: больше никаких переговоров с террористами. Эта позиция привела к тому, заложники в Беслане оказались обреченными на гибель. Ведь большинство находившихся в школе погибли не от рук террористов, а в результате штурма.
В.В.: Как вы сегодня характеризуете произошедшее?
В.Б.: На мой взгляд, совершено преступление. И пока ему не будет дана должная оценка, пока со стороны государства не будет принесено покаяние, признана вина перед матерями и отцами погибших детей, говорить о том, что дело Беслана закрыто, категорически нельзя. Возмездие должно осуществиться, все виновные в гибели заложников должны быть наказаны.
В.В.: Можно ли сказать, что Норд-Ост стал логичным продолжением трагедии Беслана?
В.Б.: Конечно. Норд-Ост – прямое следствие той самой политики: никаких реальных переговоров с террористами. Для власти главное принцип, люди – на втором месте. А самое худшее, что они и сейчас придерживаются такой практики. Это пагубно, и аморально. Потому что главное – спасти заложников, а с террористами можно рассчитаться и потом, как это было сделано, например, с тем же Басаевым (взявшим на себя ответственность за захват школы №1 – В.В.) . И пока действующая политика не будет пересмотрена, мы не гарантированы от повторения таких трагедий, как Беслан и Норд-Ост.
В.В.: Последние социологические исследования показали, что в России становится все больше людей, которые не знакомы с подробностями теракта в Беслане и операции силовиков по ликвидации террористов. О чем, по-вашему, это свидетельствует?
В.Б.: Это целиком «заслуга» властей. Они всегда были очень озабочены тем, чтобы о Беслане говорилось как можно меньше. Вот и в связи с печальной датой в официальных СМИ, на центральных телеканалах о трагедии упоминается, но говорится ничтожно мало, не раскрывая сути и причины произошедшего, не упоминая о самых болевых проблемах, о приоритетах операции по освобождению заложников. Власти с самого начала упорно старались замолчать трагедию, попытались опорочить «Матерей Беслана». Последнее им, по счастью, не удалось, но такие позорные попытки были, когда они фактически развязали войну с матерями погибших в Беслане детей. И, как ни печально, ставка на замалчивание трагедии в известной мере оказалась успешной. Действительно сегодня очень мало людей помнят в подробностях и деталях произошедшее, а значит, не могут дать адекватную оценку событиям тех дней. Увы, граждане начинают забывать то, что забывать нельзя.
