В Назрани в Ингушетии 17 декабря в результате теракта, произведенного террористом-смертником на посту ДПС, пострадали более 20 человек. Погиб по меньшей мере один человек – водитель, в машине которого была взрывчатка, сработавшая, когда он подъехал к посту ДПС. Как сообщают российские СМИ, его личность установлена, им является Батыр Джаниев. По сообщениям из некоторых источников, он – брат вдовы ингушского правозащитника Макшарипа Аушева. На вдову Аушева и членов ее семьи 16 декабря было произведено покушение. Макшарип Аушев был убит в Ингушетии 25 октября. Факт родства террориста-смертника с семьей Аушева, а также подорвал ли он себя на посту ДПС, чтобы отомстить за родственников, выясняется.
16 декабря в Назрани взорвался автомобиль, в котором находилась Фатима Джаниева – беременная вдова лидера ингушской оппозиции Макшарипа Аушева. (Как известно, 10 декабря госсекретарь США Хилари Клинтон посмертно присудила ему награду «За правозащитную дипломатию»). Вместе с Фатимой Джаниевой ехали мать и два брата. В живых остался один из них и сама Джаниева, получившая тяжелые ранения. По одной версии, машина взорвалась через несколько минут после того, как ее остановили и обыскали силовики в масках, по другой – после того, как ее обстреляли с милицейского поста и в машине взорвался бак с бензином.
Еще одна версия случившегося – покушение. На вопрос Русской службы «Голоса Америки», так ли это, и кто тогда стоит за покушением, ответил главный редактор Интернет-СМИ «Кавказский узел» Григорий Шведов. «Большая вероятность того, что это не было умышленным расстрелом, – сказал он. – Сегодня в Ингушетии сложилась такая ситуация, что люди с оружием в руках, независимо от того, принадлежат ли они к силовым структурам или к боевикам-террористам, имеют полную монополию на использование насилия. Поэтому нельзя сказать, что есть один центр силы, который стоит за покушением. Вполне можно усматривать здесь несколько различных версий, включая недобросовестную работу самих сотрудников правоохранительных органов. В последнее время в Ингушетии и Чечне такое применение силы имеет место, в частности, стрельба по автомобилям, которые совершают те или иные маневры, воспринимающиеся постовыми службами как неподчинение их приказам. В этом смысле я придерживаюсь той точки зрения, что просто имело место такое превышение».
В то же время Михаил Трепашкин, известный адвокат и бывший сотрудник КГБ и ФСБ, придерживается в этом вопросе иного мнения. «Я считаю, что это однозначно покушение, – сказал он. – Почерк характерный для спецслужб. В свое время, когда меня нужно было отстранить от участия в процессе, где я должен был представить доказательства причастности спецслужб к подрыву домов, мне подложили пистолет, а здесь получилось намного хуже – здесь подложили взрывчатку. Я думаю, вырисовывается почерк специалистов, спецслужб. Это как бы исполнители. Но а кто мог поручить? Я думаю, однозначно кто-то из властей».
Михаил Трепашкин и Григорий Шведов также расходятся в оценке ответственности президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова за случившееся. Михаил Трепашкин считает, что он «не справляется» с ситуацией в регионе. «Почему? – говорит Михаил Трепашкин. – Потому что на Кавказе можно установить мир только путем компромиссов и переговоров, а не «мочить в сортире», как призывал когда-то бывший президент России Путин. И эта политика выработалась на Кавказе по отношению ко многим. Она дает только временный эффект».
По мнению Григория Шведова, «такие ситуации происходили и раньше». «Президент Евкуров, – сказал он, – нашел в себе мужество осудить убийство Макшарипа Аушева и признать, что он не смог защитить этого человека. Безусловно, ждать от президента Евкурова, что он сможет изменить ситуацию в регионе, сегодня невозможно, а осуждать его очень легко. Но президент Евкуров не обладает и десятой долей тех ресурсов, которыми обладает президент Кадыров. А вместе с тем даже в соседней Чечне происходят десятки убийств, подрывов, а также казней правозащитников, которые все-таки не происходят в Ингушетии. Я считаю, что, несмотря на то, что президент Евкуров не может полностью контролировать ситуацию в своем регионе, его попытки выстраивать другой курс нужно поддерживать. Хотя сегодня мы действительно не можем предъявить значительные результаты этой политики, она направлена на долгосрочные изменения. К сожалению, он лишен ресурсов, которые могли бы помочь изменить произвол правоохранительных органов, который очень часто находится вне рамок его компетенции».
Тем не менее, и Григорий Шведов, и Михаил Трепашкин согласны в том, что необходима реакция не только со стороны России, но и всего международного сообщества. «Я думаю, что реакция должна быть, – сказал Михаил Трепашкин. – Хотя бы для того, чтобы было объективно расследовано это дело. К сожалению, у меня, конечно, нет особой надежды, что оно будет объективно расследовано».
В свою очередь, Григорий Шведов ответил на вопрос «Голоса Америки» следующим образом: «Мы видели письмо семидесяти конгрессменов, недавно написанное Бараку Обаме, мы видели реакцию нескольких конгрессменов на суд по делу Евлоева и на довольно непродолжительной срок виновному убийства, и поэтому я считаю, что появился новый уровень заинтересованности со стороны Соединенных Штатов. Его, к сожалению, пока не видно у наших европейских коллег, но этот новый уровень заинтересованности должен, мне кажется, проявляться и в реакции на случившееся сейчас. Необходимо развивать стратегии, направленные на непосредственную деятельность, которую могут осуществлять гражданские институты на Северном Кавказе. Таких стратегий сегодня пока не видно, хотя, например, Центр стратегических и международных исследований в Вашингтоне вносил предложение по поводу тех программ, которые могли реализовываться на Северном Кавказе. К сожалению, пока эти предложения не были услышаны».
Русская служба «Голоса Америки» обратилась с просьбой прокомментировать инцидент к американским экспертам. По мнению профессора Университета Джорджа Мэйсона Марка Катца, в происходящем виноваты обе стороны – и российская, и ингушская. «На Северном Кавказе Россия использует весьма жесткий подход к решению проблем, с применением силы, – объясняет он. – С другой стороны, местное правительство весьма коррумпировано. И то, и другое является причиной для недовольства и протеста со стороны местного населения. И мне кажется, что террористы провоцируют правительство в надежде, что российская реакция будет еще более жесткой и тогда в ряды террористов вступит еще больше недовольных».
«С моей точки зрения, – продолжает профессор Катц, – нельзя допустить того, чтобы ситуация в Ингушетии крайне обострилась, как это произошло в Чечне. Следует нивелировать популярность исламистов в этом регионе. А для этого нужно предоставить большую автономию республикам региона. Я не думаю, что это приведет к тому, что они захотят отделиться от России – в регионе проживает множество различных групп населения, и Россия им нужна для того, чтобы балансировать различные силы. Пример Западной Европы и Канады показывает, что предоставление большей автономии ослабляет приверженность к отделению. Так что, мне кажется, президенту Медведеву следует использовать в этом регионе более мягкий подход».
Иную точку зрения высказал профессор Университета Джонса Хопкинса Сванте Корнелл. «Мне кажется, что для разрешения кризиса необходимо делать то, о чем уже говорил президент Медведев, – считает он. – Нужно бороться с коррупцией не только на Северном Кавказе, но и по всей стране. Создавать действенную администрацию. Нужно, чтобы суды были эффективными. И чтобы происходила диверсификация экономики, чтобы у людей появлялось больше экономических и социальных возможностей. К сожалению, пока в России мы не наблюдаем систематической работы в этом направлении».
Магомет Хазбиев, ингушский оппозиционер и товарищ покойного Макшарипа Аушева, заявил Русской службе «Голоса Америки» следующее: «Пути выхода из этой критической ситуации мы с Макшарипом Аушевым предлагали президенту Ингушетии Евкурову. Но он не захотел прислушаться. Ничего не нужно придумывать – Ингушетия находится в составе России. Нужно соблюдать законы, конституцию Российской Федерации, законодательство. Всех это должно касаться – законодатели должны соблюдать законы, милиция, прокуратура, МВД должно работать для народа и на благо народа, а не для себя и не для уничтожения ингушского народа. Нужно заставить людей у власти соблюдать законы».
