«Мужественная борьба венгров за свою свободу была встречена с огромной симпатией по всему миру… С особым уважением и благодарностью мы помним тех советских людей (прежде всего студентов того времени), которые подвергали опасности свою жизнь и свободу ради того, чтобы советская общественность получила правдивую информацию о событиях в Венгрии. За их храбрость и мужество диктатура отправила их в тюрьмы и лагеря на долгие годы».
Это – фрагмент речи генерального консула Венгрии в Санкт-Петербурге Сергея Сюча по случаю национального праздника – Дня памяти революции 1956 года и Дня провозглашения Венгерской Республики.
Господин Сюч перечислил пятерых петербуржцев, которые 55 лет назад высказались в поддержку Венгерского восстания. Это были Ирина Вербловская, Борис Пустынцев, Юрий Левин, Эруанд Лалаянц и Вадим Косарев.
«Венгерский народ никогда не забудет их героический поступок», – подчеркнул глава дипломатического представительства Венгрии в Санкт-Петербурге.
Корреспондент «Голоса Америки» встретилась с некоторыми из упомянутых генконсулом Венгрии людей.
«Чувства одиночества у нас не было»
Борис Пустынцев осенью 1956 года был студентом 1-го Ленинградского педагогического института иностранных языков. События в Венгрии встретил с надеждой и воодушевлением.
«Настроение у меня было такое – если это возможно в Венгрии, почему невозможно у нас?» – вспоминает правозащитник.
Когда же в Будапешт были введены советские танки, Пустынцев и несколько его единомышленников стали изготовлять самодельные листовки в поддержку восставших венгров и с осуждением действий советского правительства.
Общественную атмосферу в СССР того времени он описывает словами: «Советская пропаганда была весьма эффективной, общее настроение было – задавить!».
«Для многих наших сограждан подобные оценки действенны и сегодня», – с сожалением добавляет Борис Пустынцев.
Вместе с тем молодые ленинградские студенты, выразившие солидарность участникам антикоммунистического восстания в «братской социалистической стране», вовсе не чувствовали себя одиночками.
«Нас девятерых арестовали по одному делу “за изготовление и распространение листовок с клеветой на политику партии и правительства по поводу событий в Венгрии”. И судили нас вместе, так что чувства полного одиночества и быть не могло, – вспоминает Борис Пустынцев. – Наоборот, мы были уверены, что на родимых просторах есть и другие люди с теми же воззрениями, особенно среди студентов – к ним мы и адресовали наши листовки. Хотя и понимали, что мы – ничтожное меньшинство».
О настроениях, которые были характерны для вольнодумной ленинградской молодежи, написано в книге воспоминаний Ирины Вербловской «Мой прекрасный страшный век». Эту книгу, изданную в 2011 году издательством журнала «Звезда», корреспонденту «Голоса Америки» горячо рекомендовал Сергей Сюч.
Автор книги, в частности, пишет: «…Было ужасно стыдно за откровенно жандармскую роль советской армии. В послевоенной истории это было первое вторжение, и сердце щемила мысль о наших восемнадцатилетних мальчиках, которым навязана столь неблаговидная роль усмирителей. Было по-честному “за державу обидно”. Разрушались иллюзии тех, у кого до той поры они еще держались. В частности, у меня. Я переживала все как личную боль».
Молодежь из окружения Ирины Вербловской писала статьи под названием «Правда о Венгрии», «Венгерские тезисы» и другие, где выражала свое отношение к попытке восстановления в этой стране демократического строя. Для многих, в том числе и для самой Вербловской, это обернулось тюремными строками.
В 1957 году Борис Пустынцев вместе с другими членами группы был приговорен к 10 годам лишения свободы по печально знаменитой 58-й статье УК РСФСР, где предусматривались наказания за «контрреволюционные действия». После освобождения в 1962 году продолжил правозащитную деятельность.
Диссиденты: от Венгерской революции к Пражской весне
Юрий Левин осенью 1956 года не был знаком с Пустынцевым и членами его группы и действовал самостоятельно. Еще до начала Венгерского восстания он писал письма в штаб-квартиру Народно-трудового союза в Западной Германии.
В 1955 году он вместе с двумя своими друзьями организовал подпольную группу «Молодая Россия», которая в основном занималась распространением листовок антисоветского и антикоммунистического содержания.
Осенью 1956 года Юрий Левин по информации из передач зарубежных радиостанций изготовил несколько листовок с правдивым изложением событий в Польше, а затем и в Венгрии.
«Помню одну листовку, в которой я рассказывал о победе революции в Венгрии. Но распространить ее я не успел, потому что 4 ноября события изменились, в Венгрию были введены советские войска, и я стал готовить другой текст», – уточняет Юрий Левин. И уже эта листовка появилась на улицах Ленинграда.
Сотрудники госбезопасности арестовали участников «Молодой России» в декабре того же года, приговорив их также к 10 годам лишения свободы по 58-й статье Уголовного кодекса. После досрочного освобождения в 1964 году Юрий Левин вернулся в Ленинград, где, по его словам, «старался держать от политики подальше».
«Да и невозможно было ничего делать – такой надзор был», – вспоминает Юрий Леонидович. Однако в 1966 году он направил несколько писем в Вашингтон на «Голос Америки» и, по его воспоминаниям, однажды даже получил ответ от ведущей молодежных программ Зоры Сафир.
После начала Пражской весны правозащитное движение в СССР активизировалось, и Юрий Левин «взялся за старое».
«Я установил контакты с некоторыми диссидентами, в частности, общался по телефону с Петром Якиром, завязал переписку с Павлом Литвиновым. И когда произошло вторжение войск Варшавского договора в Чехословакию, я примкнул к тем, кто осудил подавление Пражской весны», – рассказывает Юрий Левин. За эти действия он был приговорен к двадцати месяцам принудительного лечения в психиатрической больнице.
«Атмосфера в Венгрии была более свободной, чем в СССР»
Пресс-секретарь Санкт-петербургского союза ученых Андрей Пуговкин события осени 1956 года не помнит – он родился за два года до Венгерской революции. Но от имени своих знакомых сверстников он утверждает, что у них, как и у него самого, «никогда не было никаких радужных иллюзий по поводу сущности советской власти. Тем важнее было знать, что в не столь уж далекой Венгрии нашлись люди, которые с оружием в руках восстали именно против коммунизма как системы власти и общественных отношений».
Андрей Пуговкин вспоминает, что знакомые, побывавшие в Венгерской Народной Республике еще в 1970-е годы, рассказывали, что атмосфера в этой стране была «значительно более свежей и свободной, чем в затхлом погребе брежневского СССР». А значит, делает вывод Пуговкин, «жертвы революции 1956 года не были напрасными».
Действительно, упоминая о так называемом «социалистическом лагере», свободомыслящие интеллигенты называли Венгрию «самым сытым бараком», а в ФРГ применительно к этой стране укрепился термин «гуляш-социализм». Кстати, после того как Венгрия открыла границы с ГДР летом 1989 года, падение Берлинской стены было неизбежным.
Андрей Пуговкин продолжает, что он и его товарищи знали о том, что «некоторые отважные люди в нашей стране в самый трудный момент поддержали венгров, а режим, ранее беспощадный, не посмел уничтожить этих людей».
«Все это рождало надежду и помогло правильно сориентироваться в противоречивых событиях конца 1980-х годов. Несомненную ценность этот опыт имеет и в наши дни, когда не самые славные страницы истории России начали повторяться – к счастью, пока еще в виде дешевого фарса», – подытоживает пресс-секретарь Санкт-петербургского союза ученых.
«Вперед – к 1984-му?»
В 1993 году Юрий Левин и двое других участников «Молодой России» от имени президента Венгерской Республики были награждены памятными медалями «1956 год». А к 50-летию Венгерской революции Левин получил медаль «Герой свободы».
В свою очередь, Борис Пустынцев был награжден Офицерским крестом Венгерской Республики. Рассуждая сегодня о революционных событиях в арабских странах и о возможности их повторения в России, он отмечает, что так называемая «арабская весна» – миф.
«В Тунисе действительно крепнут демократические институты, а чем все закончится в Египте или Ливии – никому не известно, – говорит Борис Пустынцев. – Большой опасности для российских властей (в смысле мятежа) я не вижу: весьма значимый в арабском мире религиозный фактор здесь отсутствует, умелый популист Путин внедрил-таки миф о стабильности, достигнутой при нем, да и оппозиционные группы слишком разъединены для общего действа».
А отношение к событиям 55-летней давности он выразил в статье «Венгерская революция 1956 года – “победоносное поражение”», четыре года назад опубликованной в сборнике издательства журнала «Звезда». Статья заканчивается такими строками: «Придет время, и влияние Венгерской революции 56-го года, в том числе и на судьбу нашей страны, получит должную историческую оценку. Ну, а пока попытаемся свести воедино доступные нам сведения».
И далее: «Поиск достоверной информации, в том числе о нашем прошлом, после короткой передышки опять стал в России весьма нелегким делом. Судя по доступности наших архивов, нынешняя власть все серьезнее относится к формуле Джорджа Оруэлла: “Тот, кто владеет прошлым, владеет будущим”».
