Хуже всего тем, кто вынужден жить лицом к лицу со своим стыдом. И никуда от этого стыда не скрыться, не убежать. Он кругом. Внутри и снаружи. Куда ни глянь, из всех углов и щелей, отовсюду смотрит стыд «воплощенной укоризной», как талантливо и емко выразился Федор Михайлович Достоевский. Чтобы чувствовать стыд, необходимо иметь совесть.
У сегодняшних немцев совесть есть. Это очевидно и не подлежит сомнению. Чем, если не стыдом, объяснить усилия нескольких поколений немцев не забыть, а изо всех сил запомнить ужас третьего Рейха, чтобы он никогда не повторился?
Выставка современного немецкого художника Ганса Мольцбергера, открывшаяся в Хьюстонском музее Холокоста, лишнее тому подтверждение. Выставка «Не предавай забвению!» посвящена истории маленького немецкого городка Зальцведель, его еврейским жителям и концентрационному лагерю, такому же по размеру, как и сам городок, куда местные евреи переселились в 1944 году, и где остались навсегда.
«Для нашего музея нетипично устраивать такие экспозиции, – рассказывает куратор выставки Марси Даллас. – Наш музей – исторический, а не художественный, поэтому художественных выставок мы, как правило, не устраиваем. Проект Мольцбергера нам показался уникальным не только по своему подходу к историческому материалу. Действительно, масштаб трагедии Холокоста настолько необъятен, что ни история, ни психология, ни любая другая наука не понять, не объяснить его не в состоянии. Приблизиться к нему можно только посредством искусства».
Именно такую попытку – осознать глубину и ужас нацизма – и предпринял Ганс Мольцбергер в своей новой выставке. Используя документальные материалы, письма, фотографии, и воспоминания, Мольцбергер предлагает образное и метафоричное переосмысление трагедии.
История семьи самого Ганса похожа на историю Германии времен Третьего Рейха. Одна половина семьи сидела в лагерях, другая половина ее охраняла. Родственники художника со стороны отца были связаны с движением сопротивления, и, не будучи евреями, отсидели в лагерях положенный срок. Родственники со стороны матери, по словам самого Ганса, хоть и не имели прямых связей с нацистами, все же не оказывали активного сопротивления фашистскому режиму.
«Я из того поколения немцев, – рассказывает Ганс, – которому с детства запрещали задавать вопросы о нацизме, Второй мировой войне и о Холокосте. Мои сверстники и я выросли под знаком табу на огромной черной дыре в нашей недавней истории. Но жить в послевоенной Германии по соседству с концлагерями, с печами, с разбитыми еврейскими кладбищами – и не задавать вопросов было нельзя. Мы и задавали. И задаем до сих пор, и до сих пор не можем получить внятного ответа на вопрос, как же все это было возможно?».
«Выставка «Не предавай забвению!» уникальна еще и тем, – говорит Марси Даллас, – что выводит историю концлагеря в Зальцведеле на уровень метафоры. Зальцведель не был самостоятельным концлагерем. Это был филиал лагеря Гамбург-Нойенгамме, большой административно-бюрократической машины, которой принадлежали десятки аналогичных лагерей-сателитов. Сегодня мы помним названия лишь самых больших концлагерей: Аушвиц, Берген-Бельзен – в то время как вся Германия и Восточная Европа были усеяны сотнями малых лагерей-филиалов, где шла ежедневная методичная работа по уничтожению живых людей».
В Зальцведеле работали и погибли около полутора тысяч женщин. До освобождения лагеря 14го апреля 1945 года мало кто дожил. Их памяти и памяти миллионов жертв нацизма посвещена выставка Ганса Мольцбергера, которому город Зальцведель заказал выполнение городского мемориала погибшим узникам концлагеря.
