«Фальсификация истории и исторические мифы, как инструмент современной политики» – под таким названием в четверг в Москве прошло совместное заседание политических клубов партии «Единая Россия», где замсекретаря Президиума Генерального совета этой партии Юрий Шувалов заявил, что на протяжении всего существования России ее многие хотели «ущемить, остановить ее развитие, экономически и политически».
О вопросах пересмотра истории корреспондент Русской службы «Голоса Америки» Анна Леонидова беседует с директором российских программ Архива документов по национальной безопасности при университете Джорджа Вашингтона Светланой Савранской.
Анна Леонидова: Госпожа Савранская, на лето 2009-го года в России пришелся пик дискуссий по истории Второй мировой войны, которая более известна россиянам как Великая Отечественная.
Светлана Савранская: Поскольку мы все следуем годовщинам, то действительно можно сказать, что пик пришелся на это лето. Хотя другой пик, на мой взгляд, более важный, был в конце восьмидесятых. Тогда существовала реальная открытость, пресса была очень заинтересована вопросами российской истории. Население тоже следило за написанием истории. Мне кажется, разница конца восьмидесятых годов и периода этого лета состоит в том, что население сейчас меньше вовлечено в дискуссию. Это обстоятельство дает больше возможностей правительству влиять на выработку официальной позиции, официальной истории. В конце восьмидесятых было творческое брожение в умах. Можно было абсолютно все говорить, публиковать. Не всегда это делалось ответственно, но из того, что я вижу и помню, дискуссия по поводу войны тогда была более оживленной.
А.Л.: Почему так важен в этой дискуссии вопрос о дате начала войны?
С.С.: 70-я годовщина начала войны является побуждающим фактором. А потом дискуссия о начале войны включает в себя дискуссию о том, кто же был виноват и какие факторы привели к началу войны. Соответственно, очень важно установление этой даты, и того, что именно побудило Гитлера начать вторжение в Польшу.
А.Л.: Выступая в Польше на торжествах по случаю 70-летия начала второй мировой войны, премьер-министр России Владимир Путин расставил новые акценты на известных исторических событиях.
С.С.: Да, акценты были несколько новыми, я бы не сказала, что они изменили картину. Они не были радикальными и включали в себя признание того факта, что Секретные протоколы существовали. И что эти протоколы подразумевали раздел Восточной Европы, и что Россия, то есть Советский Союз, когда Советская Армия вошла в Польшу, заняла именно те территории, которые соответственно определялись в Секретных протоколах. Это было признано. На самом деле, по сути это было признано еще и раньше. Конечно, не так официально, не в речи премьер-министра, но документы эти были обнародованы раньше, и дискуссия велась.
Я думаю, что Путин, не сделал того, чего от него ожидала либеральная общественность: и российская и западная. Он не признал вины Советского Союза во вторжении в Польшу. Но он определил некоторые новые рамки официального диалога, официальной интерпретации истории, в которых сейчас будут работать историки. Он дал базу и направление исследованиям, которые будут осуществляться. Каждый раз, когда он что-то признавал, то есть при каждом признании советских неправильных деяний, будь то Катынь, будь то Секретные протоколы (даже когда он называл их аморальными), он указывал, что существовали определенные поступки Польши и западных демократий, которые являлись факторами, побудившими Советский Союз эти действия предпринять.
А.Л.: Говоря о секретных протоколах, вы имеете в виду Пакт Молотова-Риббентропа?
С.С.: Историки с конца 80-х годов говорят о существовании этого пакта. Политбюро в 89-м году изучало этот факт, признало его. Была создана комиссия Яковлева, специально рассматривали существование договора, думали, как его признать, как признать Катынь. Все это, казалось бы, уже на слуху и уже опубликовано много раз. И, тем не менее, согласно последним опросам, 61 процент населения России не имеет ни малейшего представления о том, что Советская Армия, действительно вошла в Польшу по договору с Риббентропом. Больше половины людей считают этот пакт оправданным. Есть и другая статистика, которая говорит о том, население не очень информировано о начале войны и не очень сильно этим озабочено.
А.Л.: В Думе создана специальная комиссия, задачей которой является противодействие попыткам фальсификации истории. Каков механизм ее работы, будут ли наказываться люди, которые, с точки зрения комиссии, фальсифицируют историю?
С.С.: Это пока неясно. На самом деле, пока эта комиссия активно себя еще не показала. Она была создана, и в том постановлении, которое было принято при ее создании, написано, что эта комиссия будет заниматься анализом монографий, учебников, чтобы предотвратить попытки фальсификации истории, которые наносили бы ущерб интересам России. Пока еще не ясно, что именно будет делаться, но сигнал был послан, а в российской действительности сигналы очень хорошо работают. Историки уже поняли, что с ними что-то могут сделать. Они пока не знают что именно, но очевидно, что если вы опубликуете в своей монографии какую-то историю, которая противоречит официальной версии, или если вас смогут обвинить в нанесении ущерба России, то очевидно, вашу монографию могут не напечатать. Реально еще не было ни одного такого прецедента, чтобы кто-то был наказан.
А.Л.: Только была попытка составить списки фальсификаторов.
С.С.: Да, как раз в июне «Новая газета» опубликовала инструкции Академии наук региональным институтам, чтобы они составили списки фальсификаторов. Спасибо газете – в результате этой публикации тут же появились опровержения. Комиссия по фальсификации сказала, что это была инициатива АН. Академия наук сказала: « Да, мы это сделали, но не с целью кого-то наказать, а с целью провести социологическое исследование». Дело замяли. И хорошо, что замяли. Это показывает, что мнение общества до сих пор существует и имеет влияние.
А.Л.: Тема фальсификации истории сейчас звучит даже в переписке президентов.
С.С.: Совершенно верно. В письме Медведева Ющенко эта тема была поднята. При создании думской комиссии было отмечено, что фальсификацией занимаются и некоторые страны. Естественно, имеются в виду Польша и Украина. Но какие санкции они могут принять против стран? Может быть, газ отключат?
А.Л.: Как взгляды на историю Второй мировой войны влияют на сегодняшнюю политику?
С.С.: Влияют, и это связано не столько со Второй мировой войной, но с тем, как окончилась Холодная война. Россия не интегрирована в Европу, как это планировалось или мечталось в конце 80-х годов. То, что восточноевропейские страны, которые были союзниками России, партнерами по Варшавскому договору, теперь активно ориентируются на Запад – очень беспокоит российское правительство и оказывает определенное влияние на российскую внешнюю политику. Новая волна ревизионистской истории в восточно-европейских странах оказывает влияние и на их политику, и на отношения с Россией.
Их желание быть ближе к Европейскому Союзу, к НАТО, включая Украину, имеет прямое отношение к историческим дискуссиям о начале войны. Если Советский Союз был виновен в начале войны, а задачей Сталина было – расчленить Восточную Европу и получить ее кусок, то такая трактовка поддерживает выдвигаемые Восточной Европой и Украиной аргументы о том, что им необходимо быть членами военного союза, который оберегал бы их от возможной агрессии России. Они говорят: «Видите, это уже случалось раньше, может случиться снова». То есть мы наблюдаем прямую связь между историей и политикой.
А.Л.: И прямую связь с праздником, который был назначен на 23 августа.
С.С.: Да, было принято решение Парламентской ассамблеи ОБСЕ об объявлении 23 августа днем памяти жертв нацизма и сталинизма. Сам текст резолюции приравнивает эти два явления. Это решение, конечно, получило очень негативное освещение в российской прессе и среди российского населения. Совет Федерации России принял постановление, критикующее постановление ОБСЕ. Использовались такие выражения, как национальное унижение России. Конечно, вопрос в данный момент является очень политизированным. Сравнения нацизма и сталинизма проводятся не на исторической основе, а на основе сегодняшних реалий.
