МОСКВА – Совет при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека (СПЧ) «ничего выдающегося» в течение 2014 года не совершил, считает член совета, писатель и публицист Ирина Хакамада. Об этом она заявила во вторник, 15 ноября, в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки».
Хакамада также рассказала о скандале в СПЧ в связи с заявлением его членов против использования российских вооруженных сил в Украине, оценила состояние правозащитного движения в России как института в целом и коснулась ряда других актуальных тем.
Виктор Васильев: С какими мыслями и чувствами вы как правозащитник расстаетесь с уходящим годом. Что вам и СПЧ удалось сделать, что – нет?
Ирина Хакамада: С точки зрения правозащитнику, думаю, мне ничего особенного не удалось сделать. Если только так – кое-что предупредить. Совет по правам человека совместными усилиями помог постепенно, аккуратно разрулить ситуацию с «Мемориалом» («Российским историко-просветительским, благотворительным и правозащитным общество» – В.В.) с тем, чтобы они что-то исправили и, соответственно, их не закрывали. Затем была проблема, связанная с облегчением допуска членов совета к заключенным в тюрьмах. Мы подняли этот вопрос, и администрация президента стала им заниматься. А так ничего выдающегося, по-моему, совет сделать не смог.
В.В.: Вы были в числе тех членов СПЧ, кто подписал заявление против использования российских вооруженных сил в Украине? Во что в итоге все вылилось?
И.Х.: Да, я была среди тех, кто подписался. Потом разразился скандал. Дело дошло вплоть до угрозы роспуска самого совета. Но затем все спустили на тормозах. Нашли компромисс, в соответствии с которым любое заявление (членов совета – В.В.), не набравшее больше 50 процентов голосов, не может быть напечатано на официальном сайте СПЧ, а может быть самостоятельно распространено через социальные сети. На этом все и завершилось. Федотов (Михаил Федотов – председатель СПЧ – В.В.) остался на своем посту, совет не разогнали. И, как вы знаете, после многих событий решение о введении войск в Украину было отозвано из Совета Федерации – в смысле поменяли его текст.
В.В.: А позже в СПЧ возвращались к теме прав человека в связи с украинским кризисом?
И.Х.: На последнем заседании возвращались и решали, прежде всего, проблему обеспечения, транспортировки и лечения детей, которые вывезены из Донецка, и помощи беженцам. Этим занимается, в основном, «доктор Лиза» (Елизавета Глинка – В.В.).
В.В.: Есть ли у вас какие-то контакты с украинскими коллегами, чтобы понять их точку зрения на проблему?
И.Х.: У нас есть группа, в которой работают Елена Масюк и Максим Шевченко (известные в России журналисты – В.В.), они занимались Украиной. Поэтому это надо спрашивать у них. На последнем заседании совета по правам человека такой вопрос не поднимался. Потому что он для совета немножко из другой сферы. Эта проблема политики. Вообще, во время войны, когда идут боевые действия, защищать права человека очень сложно.
В.В.: Стала ли предметом озабоченности СПЧ судьба украинской летчицы Надежды Савченко? Как вы сами относитесь к ее аресту и суду над ней?
И.Х.: Отдельно мы этот вопрос не обсуждали. Но я в любом случае отношусь негативно к тому, что Савченко находится в заключении. Считаю, здесь нужны компромиссные меры. Надо или совершить обмен, или произвести в отношении нее амнистию. Но для того необходимо все-таки решить проблему между Украины и России по поводу статуса Донецкой и Луганской областей и реализации минских договоренностей.
В.В.: Как вы в целом оцениваете состояние российского правозащитного сообщества в нынешних условиях?
И.Х.: Борьба за НКО, за то, чтобы уточнить, при каких условиях они являются иностранными агентами, а при каких – нет, продолжается. Но, в принципе, могу сказать, что правозащитная деятельность в России находится в полуживом состоянии. Потому что сегодня консолидация общества не идет вокруг защиты прав человека. Она, скорее, идет вокруг того, чтобы показать, что Россия права по поводу своей позиции, например, с Крымом. В такой ситуации правозащитникам работать намного сложнее.
В.В.: Почему, на ваш взгляд, правозащитное движение в России подверглось массированному давлению со стороны властей, имея ввиду, в частности, последние принятые законы?
И.Х.: Думаю, что теория заговоров все-таки существует в головах представителей высшей власти. А согласно этой теории НКО поддерживается Западом, чтобы формировать среду по смене режима.
В.В.: Насколько вы удовлетворены своей работой в СПЧ и эффективностью совета?
И.Х.: У меня по большому счету нет удовлетворения вообще ничем, особенно в том, что касается политики, демократии и будущего стратегического развития России. Большие проекты в стране сегодня невозможны. Но потихоньку кое-что сделать можно. Это касается и отдельных законов, корректировок их положений. Поэтому руководствуюсь восточным подходом: делай, что можешь, а там будь, что будет.
