Фракция «Единой России» проголосует за лишение неприкосновенности справедливоросса Геннадия Гудкова, если поступит соответствующий запрос со стороны генпрокуратуры, и если будут предоставлены материалы о незаконном бизнесе депутата, сообщила в четверг 2 августа газета «Коммерсантъ» со ссылкой на слова вице-спикера Госдумы Сергея Железняка. Это уже вторая попытка лишить оппозиционного политика депутатского иммунитета.
Накануне, 1 августа, Следственный комитет РФ обнародовал заявление, из которого следует, что в деятельности Геннадия Гудкова усматриваются признаки незаконного предпринимательства. По данным следователей, Гудков занимался бизнесом, уже будучи депутатом. По закону о статусе депутатов Госдумы, подобная деятельность запрещена, однако завести уголовное дело в данном случае весьма затруднительно.
Свое расследование СК проводил в связи с заявлением гражданина Болгарии Ивайло Зартова. Что именно побудило Зартова к подобным действиям, неизвестно.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» попросил Геннадия Гудкова объяснить сложившуюся ситуацию.
Виктор Васильев: Геннадий Владимирович, что вы можете сказать по поводу выдвинутых против вас обвинений? Чем вызван столь пристальный интерес к вашей персоне со стороны силовых структур?
Геннадий Гудков: Смысл действий понятен – найти любой повод, чтобы изгнать меня из Думы. Потому что, когда я выступаю с парламентской трибуны и рассказываю о том, что, ругая Америку, российская элита, в том числе чиновная, держит там 500 миллиардов долларов на банковских счетах, что все они там учатся, лечатся, покупают шикарные объекты, держат активы, то все это, наверное, неприятно для властей, ибо бьет в точку. Естественно, они решили притянуть за уши якобы факты, найти какие-то поводы и выдвинуть против меня обвинение.
Но это сейчас поставлено на конвейер. Что с Пусси Райот, что с Сергеем Удальцовым, который не успевает выйти за порог своей квартиры, как его тут же задерживают и говорят, что он оказал неповиновение, сопротивление органам МВД… Посмотрите, какое «липовое» уголовное дело возбуждено в отношении Алексея Навального, какие беззаконные действия (творятся) в отношении Ксении Собчак. Посмотрите, кого они задержали по событиям 6 мая (во время массовой протестной акции на Болотной площади – В.В.). Там нет ни одного человека, который организовал бы тот так называемый прорыв цепей ОМОНА. Это свидетельство того, что, скорее всего, сама власть беспорядки и организовала.
Все это говорит о том, что в России стартовал курс политических репрессий – что выражается в грубейшем нарушении закона и прав человека, в превращении правоохранительной системы в репрессивный аппарат. Сегодня по большому счету вернулся к жизни принцип Вышинского (государственный обвинитель на показательных процессах тридцатых годов – В.В.), который гласил, что принцип политической целесообразности для правосудия является главным и доминирующим.
Собственно, то, что происходит со мной, является отражением подобных тектонических сдвигов в сознании действующей власти, которая решила, что нечего с этой оппозицией общаться, нечего садиться с ней за стол переговоров, все выборы – законны, все фальсификации – от Бога. Поэтому хватит церемониться – будем душить!
Ситуация вгоняет Россию в очень серьезный системный кризис, который совершенно понятно, чем может окончиться – гражданскими столкновениями.
В.В.: Словом, вы рассматриваете все как расправу за свою политическую деятельность и никак иначе?
Г.Г.: Я десятки раз был предупрежден, что так и будет. Я даже в курсе планов и этапов (преследования). Знаю, что третий этап будет касаться моего сына. Сейчас я нахожусь на втором этапе. На первом произошло разрушение бизнеса. Второй – это изгнание меня из Думы. Также налицо желание посадить. Сегодня у нас, если любой антипутински настроенный человек улыбается не так, то он уже виноват, что признает суд любой инстанции. Поэтому, думаю, подготовлен и третий этап.
В.В. А что происходит в отношении расследования прослушки ваших телефонных разговоров? Дело чем-то закончилось?
Г.Г.: Почему закончилось? Все продолжается. Сейчас вот наш с вами разговор пишется. Я специально не меняю номер телефона, что облегчить службу сотрудникам соответствующих подразделений. Они запишут сегодняшний разговор, потом сделают по нему доклад... Они же ничего не боятся. Недавно на летном поле пытались задержать мою жену с 6-летним внуком, тем самым продемонстрировав, что полностью контролируют все мои телефонные переговоры. Жена находится в Болгарии с внуками и прилетела на один день, чтобы увидеть сына. Естественно, в аэропорту ее ждали. На летное поле не поленились выгнать четырех сотрудников ФСБ, которые предложили ей тут же проехать к следователю, хотя никаких оснований для такой «почетной» встречи не было. Это просто демонстрация силы и вседозволенности, эйфория от безнаказанности.
В.В.: А с вами следователи общались?
Г.Г.: Я явился к следователю добровольно. Хочешь разобраться – давай помогу. Как можно расследовать дело, общаясь только с человеком, осужденным на длительный срок тюремного заключения? У них же единственный источник информации – мошенник, это доказано судом. Они его выслушивают и тут же выносят вердикт. Следователь мне тогда с сказал: да нет, Геннадий Владимирович, все нормально… А жену в то время пытались «упаковать» на летном поле. Более того, повестки развозят сотрудники ФСБ, причем из центрального аппарата. У меня спрашивают обо всех родственниках. Спрашивают, например, как найти бывшую жену старшего сына? Он с ней в разводе уже несколько лет. Интересовались женой моего младшего брата, с которой он развелся 80-х годах. Однозначно идет давление на членов семьи с целью запугать, создать гнетущую обстановку.
По существу вопроса мне был предъявлен единственный документ на болгарском языке. Содержание бумаги мне до конца непонятно. Как впрочем, и следователю, который тоже болгарского языка не знает. Но по косвенным признакам мы пришли к выводу, что это – протокол собрания учредителей «Инглиш Виллидж», на котором я действительно присутствовал и никогда этого не скрывал. Я действую абсолютно в рамках закона, являюсь акционером компании, участвую в его собраниях по итогам года. Вот что мне вменяется в вину.
В.В.: Как, по-вашему, сложится голосование в Госдуме в случае, если поднимут вопрос о лишении вас депутатского статуса?
Г.Г.: В «Единой России», несмотря на командно-административные методы работы фракции, есть немало порядочных людей в личном плане. Некоторые из них уже публично заявили, что в случае такой ситуации, они не будут голосовать за снятие с меня депутатской неприкосновенности. Это, например, депутат Хинштейн…
Все последние действия властей, включая высосанное из пальца «дело Навального», возбуждают в обществе определенные настроения, определенную волну. Не учитывать этого нельзя. Я вообще удивляюсь кремлевским политтехнологам. Они не ведают, что творят. Или, возможно, они на нашей стороне. Тут надо разобраться. Может, это такая тонкая игра... На сегодня мне сделали рейтинг, имидж, сделали меня узнаваемым. Мое влияние возрастает. И основная заслуга здесь – власти. Алексей Навальный тоже в основном благодаря ей стал самым популярным народным политиком.
В.В.: Собираетесь ли вы что-либо предпринять?
Г.Г.: Я узнаю о каких-то претензиях ко мне со стороны СК исключительно из СМИ. Я еще ничего не видел: никакой информации, фактов, которые подтверждают то, что они говорят. Это их точка зрения, пока ничем не подкрепленная.
К сожалению, СК стал напоминать какую-то желтую прессу, которая вначале объявляет кого-то преступником, а потом все заканчивается либо пшиком, либо фарсом. Это – цена того, что правоохранительная и следственная системы, которые должны служить народу, закону, Конституции, превращены властью в инструмент репрессий.
Накануне, 1 августа, Следственный комитет РФ обнародовал заявление, из которого следует, что в деятельности Геннадия Гудкова усматриваются признаки незаконного предпринимательства. По данным следователей, Гудков занимался бизнесом, уже будучи депутатом. По закону о статусе депутатов Госдумы, подобная деятельность запрещена, однако завести уголовное дело в данном случае весьма затруднительно.
Свое расследование СК проводил в связи с заявлением гражданина Болгарии Ивайло Зартова. Что именно побудило Зартова к подобным действиям, неизвестно.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» попросил Геннадия Гудкова объяснить сложившуюся ситуацию.
Виктор Васильев: Геннадий Владимирович, что вы можете сказать по поводу выдвинутых против вас обвинений? Чем вызван столь пристальный интерес к вашей персоне со стороны силовых структур?
Геннадий Гудков: Смысл действий понятен – найти любой повод, чтобы изгнать меня из Думы. Потому что, когда я выступаю с парламентской трибуны и рассказываю о том, что, ругая Америку, российская элита, в том числе чиновная, держит там 500 миллиардов долларов на банковских счетах, что все они там учатся, лечатся, покупают шикарные объекты, держат активы, то все это, наверное, неприятно для властей, ибо бьет в точку. Естественно, они решили притянуть за уши якобы факты, найти какие-то поводы и выдвинуть против меня обвинение.
Но это сейчас поставлено на конвейер. Что с Пусси Райот, что с Сергеем Удальцовым, который не успевает выйти за порог своей квартиры, как его тут же задерживают и говорят, что он оказал неповиновение, сопротивление органам МВД… Посмотрите, какое «липовое» уголовное дело возбуждено в отношении Алексея Навального, какие беззаконные действия (творятся) в отношении Ксении Собчак. Посмотрите, кого они задержали по событиям 6 мая (во время массовой протестной акции на Болотной площади – В.В.). Там нет ни одного человека, который организовал бы тот так называемый прорыв цепей ОМОНА. Это свидетельство того, что, скорее всего, сама власть беспорядки и организовала.
Все это говорит о том, что в России стартовал курс политических репрессий – что выражается в грубейшем нарушении закона и прав человека, в превращении правоохранительной системы в репрессивный аппарат. Сегодня по большому счету вернулся к жизни принцип Вышинского (государственный обвинитель на показательных процессах тридцатых годов – В.В.), который гласил, что принцип политической целесообразности для правосудия является главным и доминирующим.
Собственно, то, что происходит со мной, является отражением подобных тектонических сдвигов в сознании действующей власти, которая решила, что нечего с этой оппозицией общаться, нечего садиться с ней за стол переговоров, все выборы – законны, все фальсификации – от Бога. Поэтому хватит церемониться – будем душить!
Ситуация вгоняет Россию в очень серьезный системный кризис, который совершенно понятно, чем может окончиться – гражданскими столкновениями.
В.В.: Словом, вы рассматриваете все как расправу за свою политическую деятельность и никак иначе?
Г.Г.: Я десятки раз был предупрежден, что так и будет. Я даже в курсе планов и этапов (преследования). Знаю, что третий этап будет касаться моего сына. Сейчас я нахожусь на втором этапе. На первом произошло разрушение бизнеса. Второй – это изгнание меня из Думы. Также налицо желание посадить. Сегодня у нас, если любой антипутински настроенный человек улыбается не так, то он уже виноват, что признает суд любой инстанции. Поэтому, думаю, подготовлен и третий этап.
В.В. А что происходит в отношении расследования прослушки ваших телефонных разговоров? Дело чем-то закончилось?
Г.Г.: Почему закончилось? Все продолжается. Сейчас вот наш с вами разговор пишется. Я специально не меняю номер телефона, что облегчить службу сотрудникам соответствующих подразделений. Они запишут сегодняшний разговор, потом сделают по нему доклад... Они же ничего не боятся. Недавно на летном поле пытались задержать мою жену с 6-летним внуком, тем самым продемонстрировав, что полностью контролируют все мои телефонные переговоры. Жена находится в Болгарии с внуками и прилетела на один день, чтобы увидеть сына. Естественно, в аэропорту ее ждали. На летное поле не поленились выгнать четырех сотрудников ФСБ, которые предложили ей тут же проехать к следователю, хотя никаких оснований для такой «почетной» встречи не было. Это просто демонстрация силы и вседозволенности, эйфория от безнаказанности.
В.В.: А с вами следователи общались?
Г.Г.: Я явился к следователю добровольно. Хочешь разобраться – давай помогу. Как можно расследовать дело, общаясь только с человеком, осужденным на длительный срок тюремного заключения? У них же единственный источник информации – мошенник, это доказано судом. Они его выслушивают и тут же выносят вердикт. Следователь мне тогда с сказал: да нет, Геннадий Владимирович, все нормально… А жену в то время пытались «упаковать» на летном поле. Более того, повестки развозят сотрудники ФСБ, причем из центрального аппарата. У меня спрашивают обо всех родственниках. Спрашивают, например, как найти бывшую жену старшего сына? Он с ней в разводе уже несколько лет. Интересовались женой моего младшего брата, с которой он развелся 80-х годах. Однозначно идет давление на членов семьи с целью запугать, создать гнетущую обстановку.
По существу вопроса мне был предъявлен единственный документ на болгарском языке. Содержание бумаги мне до конца непонятно. Как впрочем, и следователю, который тоже болгарского языка не знает. Но по косвенным признакам мы пришли к выводу, что это – протокол собрания учредителей «Инглиш Виллидж», на котором я действительно присутствовал и никогда этого не скрывал. Я действую абсолютно в рамках закона, являюсь акционером компании, участвую в его собраниях по итогам года. Вот что мне вменяется в вину.
В.В.: Как, по-вашему, сложится голосование в Госдуме в случае, если поднимут вопрос о лишении вас депутатского статуса?
Г.Г.: В «Единой России», несмотря на командно-административные методы работы фракции, есть немало порядочных людей в личном плане. Некоторые из них уже публично заявили, что в случае такой ситуации, они не будут голосовать за снятие с меня депутатской неприкосновенности. Это, например, депутат Хинштейн…
Все последние действия властей, включая высосанное из пальца «дело Навального», возбуждают в обществе определенные настроения, определенную волну. Не учитывать этого нельзя. Я вообще удивляюсь кремлевским политтехнологам. Они не ведают, что творят. Или, возможно, они на нашей стороне. Тут надо разобраться. Может, это такая тонкая игра... На сегодня мне сделали рейтинг, имидж, сделали меня узнаваемым. Мое влияние возрастает. И основная заслуга здесь – власти. Алексей Навальный тоже в основном благодаря ей стал самым популярным народным политиком.
В.В.: Собираетесь ли вы что-либо предпринять?
Г.Г.: Я узнаю о каких-то претензиях ко мне со стороны СК исключительно из СМИ. Я еще ничего не видел: никакой информации, фактов, которые подтверждают то, что они говорят. Это их точка зрения, пока ничем не подкрепленная.
К сожалению, СК стал напоминать какую-то желтую прессу, которая вначале объявляет кого-то преступником, а потом все заканчивается либо пшиком, либо фарсом. Это – цена того, что правоохранительная и следственная системы, которые должны служить народу, закону, Конституции, превращены властью в инструмент репрессий.
