Редко в наше время можно увидеть столько родовитых особ русского дворянства в одном месте. Случай выдался печальный. На 77-м году жизни скончался, пожалуй, самый авторитетный представитель русской аристократии в Америке Владимир Кириллович Голицин (в американской транскрипции – Galitzine).
Как уже сообщалось, Голицын, президент Дворянского собрания Америки и староста Синодального собора в Нью-Йорке (в юрисдикции Русской Зарубежной церкви, сокращенно РПЦЗ) умер от осложнений, вызванных онкологическим заболеванием.
«Ныне день поминовенья»
«Братья! Все в одно моленье/Души русские сольем:/Ныне день поминовенья/Павших в поле боевом».
Несшие гроб с телом и сопровождавшие его к месту захоронения негромко напевали эту старинную песню Дворянского полка.
Русское православное кладбище Ново-Дивеево в городке Нануэт (Нью-Йорк), где похоронены участники Белого движения, командиры и бойцы РОА, дочь Льва Толстого Александра, балерина Ольга Спесивцева, писатель Роман Гуль и многие другие известные личности, приняло в тот не по-февральски погожий солнечный день человека, о котором всегда говорили с уважением, причем не только потомки первой (послереволюционной) и второй (послевоенной) волн эмиграции, но и в самых широких кругах Русской Америки.
«Каждому человеку дается 24 часа в день, – сказал сын покойного Григорий Голицын, обращаясь к тем, кто приехал после похорон помянуть покойного в Храм Покрова Пресвятой Богородицы в Найяке, штат Нью-Йорк. – У отца было столько же времени, сколько у всех нас. Но посмотрите вокруг – жизни скольких людей он сумел затронуть».
Ранее состоялись панихиды и церемония прощания в Синодальном соборе Знамения Божией Матери в Нью-Йорке, старостой которого в течение почти сорока лет был Владимир Голицын. Отпевание провел глава РПЦЗ митрополит Иларион.
По сообщениям прессы, на службе присутствовали представители Русского дворянского собрания, казачества, кадетства, церковнослужители, дипломаты.
С покойным простились его супруга Татьяна Владимировна, сын Григорий, шестеро внуков, родственники, друзья и близкие. Похоронили его рядом с могилами родителей и старшего сына Кирилла, умершего в 2007 году.
Родился Владимир Голицын в 1942 года в Белграде, где тогда обосновались многие русские, бежавшие от большевиков. В конце 1942 года вместе с семьей переехал в Германию. После окончания второй мировой войны его отец в Мюнхене организовал центр по перемещению беженцев и тем самым спас многих людей от выдачи в Советский Союз, где их ждали ГУЛАГ или расстрел.
В Нью-Йорк Голицыны перебрались в 1951 году. Владимир многие годы, вплоть до ухода на пенсию, проработал в Bank of New York, где сделал блестящую карьеру, став вице-президентом. Впервые побывал в России в 1990 году. В 2005 году сопровождал прах генерала Антона Деникина в Москву на церемонию перезахоронения.
Не мытьем, так катаньем
«Он притягивал к себе людей, располагал – простотой, доступностью, любовью ко всем, – сказал на поминальной церемонии Гавриил, архиепископ Монреальский и Канадский. – На протяжении 20 лет я жил в синодальном доме в Манхэттене, будучи настоятелем прихода, и помню, как Владимир Кириллович начинал работу старостой в Синоде.
Он был прекрасным представителем Русской зарубежной церкви. В последние годы жизни он сумел осуществить две свои сокровенные мечты – совершил паломничество на гору Афон и на Святую землю.
Причем в последнюю поездку он был уже серьезно болен. Но никогда не жаловался, был оптимистом, шутил. Светлая личность! Грустно, что все меньше и меньше остается представителей старой эмиграции. Они прошли через многое, но сохранили православие, верность русской церкви, нашим традициям и передали их своим детям и внукам».
«Я сам много лет проработал старостой церкви и знаю, какая это громадная ответственность, – пояснил «Голосу Америки» иерей Георгий Темидис из мужского монастыря Новая Коренная пустынь в городке Магопаке, штат Нью-Йорк. – Это выборная должность, и если человека выбирают на нее почти сорок лет, это о многом говорит».
Член правления Русского дворянского собрания Константин Пио-Ульский, фотограф-портретист, многие годы владевший известной фотостудией в Нью-Йорке, сообщил Русской службе «Голоса Америки», что познакомился с Голицыным в Синоде, когда жил в Манхэттене.
«Как и он, я родился в Белграде, – вспоминает Пио-Ульский. – Наши отцы знали друг друга. Мы дружили, ходили друг к другу в гости. Миша, как друзья звали Владимира Кирилловича, – вот пример настоящего человека. Он был добр, учтив, обладал прекрасным чувством юмора.
Олицетворял собой и душу, и ум русской белой эмиграции».
В интервью, которое князь Голицын дал мне в 2006 году для газеты «Новое русское слово», где я тогда работал, он объяснил условный, «общекультурный» характер, который носят в Америке европейские аристократические титулы.
Американский закон о гражданстве заставляет отказываться от наследственных титулов. Сам Голицын вспоминал, что когда принимал присягу и отказывался от княжеского звания, иммиграционный чиновник с усмешкой зазвал в комнату своих сослуживцев: смотрите, братцы, как русский будет отрекаться от титула. Но русский нашел лазейку.
Поскольку в Америке принято при рождении давать ребенку middle name, то можно записать в эту графу родовой титул, маскируя под имя. Так и записали: Кирилл Принс Голицын и Григорий Принс Голицын. Как говорится, не мытьем, так катаньем.
О поручике и корнете
«Отец родился в Югославии, мы с братом родились в Нью-Йорке, – сказал «Голосу Америки» Григорий Голицын. – Выросли русскими, знаем язык, ходим в церковь. Отец всегда поддерживал организацию русских скаутов. Именно в скаутском лагере я познакомился со своей будущей женой, русской девушкой из Канады. У нас трое детей, они все говорят по-русски. Увы, мой брат Кирилл умер, троих его детей воспитывает его жена».
Григорий Голицын работает в подрядной фирме министерства энергетики США, занимается вопросами ядерной безопасности. «Сейчас отношения с Россией усложнились, – заметил он. – Но мы продолжаем нашу работу».
Многие отмечали, что Владимир Голицын и его супруга Татьяна ежегодно проводили в Нью-Йорке престижные русские балы, собранные средства от которых шли на благотворительность.
«Мы сблизились, когда Голицын и я были делегатами на 4-м Всезарубежном Соборе Православной церкви в Сан-Франциско в 2006 году, – поделился с «Голосом Америки» воспоминаниями Алексей Слободской, по профессии преподаватель. Его отец, протоиерей Серафим Слободской, автор известного учебника «Закон Божий». – Мы часто с ним общались, когда я возглавлял русский скаутский лагерь в Катскильских горах. Мы с женой бывали на замечательных благотворительных балах, которые устраивала его жена Татьяна».
В ходе того памятного интервью 2006 года я не мог не спросить у Владимира Кирилловича о его отношении к известной песне про поручика Голицына и корнета Оболенского, которую многие считают чем-то вроде белогвардейского гимна.
«Хорошая песня, – сказал он мне тогда. – Но почему-то ее всегда исполняют в мою честь. Когда Журбин (композитор Александр Журбин. Живет на два дома, в Москве и Нью-Йорке. – О.С.) играл на рояле в «Русском самоваре», он всегда с другими музыкантами играл ее, стоило мне войти в ресторан. Я сказал им: ребята, я буду вам хорошо давать на чай, только не надо ее петь, ладно?».
А впервые Голицын услышал песню про тезку-поручика в ГДР, в Лейпциге, в 1988 году, куда он приехал по банковским делам и впервые пообщался с советскими коллегами. Так вот спел ему ее лично будущий председатель Центробанка России Виктор Геращенко.
