Пока не ясно, будет ли 15 декабря оглашено решение суда по делу о домашнем насилии, в котором ответчиком выступает Мэл Гибсон, и по встречному иску о вымогательстве у него денег Оксаной Григорьевой. В телеинтервью Ларри Кингу Григорьева критически высказалась по поводу американской правовой системы, и я подумала - а как бы развивались события, если бы «звездный скандал» произошел в России?
Я решила позвонить московскому адвокату, знакомому как с российской, так и с американской системами судопроизводства. Мне повезло: глава фирмы «Домбровицкий и партнеры» (http://dombrovitsky.ru) Петр Сигизмундович Домбровицкий любезно согласился побеседовать на эту тему.
Петр Домбровицкий: Женщины в России категорически отказываются делать факты бытового насилия публичными… Видимо, для этого нужно обладать определенной смелостью и чувством собственного достоинства. В случае с Оксаной Григорьевой я усматриваю именно смелость, а не желание приобрести известность за счет скандала.
В моей практике было несколько аналогичных случаев с женщинами из европейских стран, подвергшихся систематическому избиению в России. И я по опыту знаю, что в чужой стране заявить о своих правах вдвойне сложно – потерпевшие плохо знают законодательство страны, в которой пребывают, и им кажется бесполезным обращение в правоохранительные органы или в суд… Я – реалист и могу сказать: даже в странах, официально гордящихся толерантностью и демократией, система «свой-чужой» в отношениях между гражданами присутствует.
Тем не менее, если бы ситуация «Гибсон - Григорьева» развивалась в России, действие Гибсона квалифицировалось бы уголовным законодательством как «истязание», «нанесение побоев или других насильственных действий» (ст.117 УК РФ – лишение свободы сроком до 3 лет). Эти преступления в России характеризуются как дела публичного (а не частного) обвинения, т.е. государство в лице следственных органов (а не сам гражданин) берет на себя функции возбуждения уголовного дела и дальнейшего рассмотрения его в суде.
Галина Галкина: Предполагаете ли вы, что на решение по делу «Гибсон - Григорьева» повлияет тот факт, что она россиянка? (Я не в курсе, сменила ли она гражданство или у нее, возможно, двойное гражданство. При всех вариантах в глазах американцев она - «русская» - Прим.авт).
П.Д.: Я не могу исключить этого. Особенно на фоне последних «шпионских скандалов» с участием российских «красавиц» и «обольстительниц». Допускаю, что Оксана Григорьева тоже получила в американской прессе ярлык обольстительницы известного актера…
Кстати, небольшая реплика по этому поводу. Сведения СМИ о том, что раскрытые «шпионки» якобы проходили какой-то отбор «по красоте», вызывает в России смех. Уж больно это в духе шпионских фильмов
Г.Г.: Как в дальнейшем, вы считаете, будут развиваться события в деле «Гибсон - Григорьева»?
П.Д.: Я знаю, что Мэл Гибсон по-прежнему оплачивает счета Григорьевой, в том числе и судебные издержки – для России, в массовом сознании, это образец благородства. Мужчины в России применяют иные методы воздействия на бывших возлюбленных. Женщина, осмелившаяся заявить о психологическом давлении или побоях, как правило, сразу же лишается финансирования со стороны ответчика. Между тем российские реалии таковы, что женщины зачастую финансово зависимы от мужчин, с которыми находятся в официальном или гражданском браке. Пусть даже женщина не заявит о своих правах публично, а просто обратится за консультацией к адвокату с целью процедуры медиации, примирения, – реакция мужчины, как правило, предсказуема…
Если женщина не осознает «картины», которая ее ждет, следующим шагом, как показывает практика, становится попытка давления на совместных детей или попытка отнять детей у матери – через суд или другими силовыми методами. Я не удивлюсь, если г-н Гибсон так же предпримет попытку отнять у Григорьевой их общего ребенка.
У нас в России с советских времен сложилась судебная практика в пользу матери. Права на воспитание детей в 99 случаев из 100 получают матери. Оговорюсь, что ситуация в настоящее время меняется – отцы активно борются за право воспитывать ребенка, однако, эта борьба, к сожалению, превращается в войну крупного капитала (известности, сфер влияния) против, как правило, малоимущих матерей.
Российское правосудие в настоящее время приобретает совершенно определенный характер: мы воочию наблюдаем «правосудие для бедных» и «правосудие для богатых» (и/или знаменитых, влиятельных). С точки зрения адвокатуры это крайне настораживающее явление.
В США гораздо больше нюансов судебных решений в отношении «определения места жительства» ребенка после развода родителей. Например, у нас в России нет судебной практики, четко определяющей права одного из бывших супругов на свидания с ребенком. Если судебное решение об определении места жительства ребенка будет в пользу матери, то отец сможет общаться со своим ребенком только в случае сохранения «хороших» отношений с бывшей супругой…
Как поступит американский суд по отношению к Григорьевой, сложно предположить… Может быть, сработает система «свой-чужой», как это мы наблюдали в отношении матерей-россиянок во Франции, в Финляндии… Во французском суде мать-россиянку обвинили в гипертрофированной любви к дочери и отправили ребенка в приют. А в Финляндии посчитали пагубным обращение матери-россиянки к «российской» вере, православной религии.
Учитывая международный опыт, я опять-таки хочу подчеркнуть своевременность обращения Григорьевой к обществу: рассказав о перипетиях конфликта в прессе, она застраховала себя от многих ярлыков.
«Правосудие для бедных» и «правосудие для богатых»: дело Гибсона - Григорьевой
