Журнал Foreign Policy поставил перед собой амбициозную задачу – выделить 500 наиболее влиятельных в мире людей. В списке наблюдается серьезный численный перевес в пользу США – от президента Барака Обамы до Билла Гейтса. В отличие от американцев, среди которых в списке есть, к примеру, главы престижных университетов, в списке россиян фигурируют олигархи, политики и главы силовых ведомств. Видимо, для разнообразия добавлен туда и уроженец Киева, представленный «главой мафии», Семен Могилевич.
В список попали председатель правления совета директоров «Газпрома» Алексей Миллер, президент «Роснефти» Игорь Сечин, мэр Москвы Сергей Собянин, председатель Центрального банка России Сергей Игнатьев, президент «Лукойла» Вагит Алекперов, председатель «Альфа-группы» Михаил Фридман, Андрей Мельниченко, Леонид Михельсон, Владимир Потанин, Алишер Усманов, Виктор Вексельберг, директор ФСБ Александр Бортников, директор Службы внешней разведки Михаил Фрадков, секретарь Совета Безопасности Николай Патрушев, начальник Генерального штаба ВС Валерий Герасимов...
Особое место в журнале отводится главе внешнеполитического ведомства России – 63-летнему Сергею Лаврову. Статья о нем, написанная главным редактором Сюзан Глассер, называется «Министр Нет».
Характеристики в статье Лаврову даются самые разные – от нецензурного выражения, которым воспользовался пожелавший остаться анонимным представитель администрации Джорджа Буша-младшего до объяснения официального представителя МИДа РФ Александра Лукашевича того, как Лаврову удалось так долго удержаться на посту («Он совершенен для этой должности»).
Глассер утверждает, что Лавров со времен службы в ООН научился в полной мере использовать «силу российского вето» («Его цели всегда были одинаковы: налагать вето во славу России и сбивать с американцев спесь при любой возможности», – Джон Негропонте, бывший посол США в ООН). Впоследствии у него сложились натянутые отношения с двумя женщинами на посту госсекретаря США – Кондолизой Райс и Хиллари Клинтон, сформированные как политическими разногласиями (по поводу Грузии, Ливии и Сирии), так и тем, намекает автор статьи, что ни Райс, ни Клинтон не разделяли любви Лаврова, который «никак не был серым аппаратчиком», к сигаретам и шотландскому виски (сам Лавров при этом заявил в интервью, что у него были «хорошие личные связи со всеми госсекретарями, с кем мне случалось работать»).
Впрочем, сам Лавров придерживается мнения, что российская политика не агрессивна, но настойчива, и что россияне всего лишь предпочитают называть вещи своими именами – а не всем это нравится. В эксклюзивном интервью Foreign Policy дипломат неоднократно упоминает принципы видного российского дипломата 19-го века Александра Горчакова, который считал вмешательство во внутренние дела страны неприемлемым. Что касается приписываемой российскому руководству «агрессии», Горчаков сказал в свое время: «Говорят, что Россия сердится. Россия не сердится, Россия сосредотачивается».
Бывший госсекретарь Кондолиза Райс заметила в интервью Глассер, что, «как и россиянам в целом, ему хочется уважения, поэтому они ищут способы использовать вето. К сожалению, у России сейчас нет позитивных способов использовать силу, так что они негативные». (Лавров парировал: «США десятки раз накладывали в одиночку вето в Совете Безопасности ООН»).
По поводу продажи оружия Сирии Лавров заявил: «Мы никогда, никогда не пытались скрыть, что мы реализуем подписанные ранее контракты – еще до того, как все это началось. И контракты эти в основном – поставки сирийскому правительству оборонного оружия, ПВО – и это абсолютно ясно, что Сирия нуждается в легитимных возможностях, потому что угрозы достаточно реальны. У каждой страны есть легитимное право на оборонные способности, которые не запрещены никаким международным соглашением, и мы ничего не нарушаем».
По словам Лаврова, он наблюдает перемену в отношении Вашингтона и европейцев к сирийскому кризису – что «необходимо начало диалога»: «Если война в Сирии продолжится – я боюсь, что военное решение будет означать исключительно радикализацию страны».
По поводу отношений США и России после «перезагрузки» Лавров заметил, что в них «много позитивных элементов» – начиная от прогресса в сфере ядерного разоружения и заканчивая работой президентской комиссии. Говоря о разногласиях, Лавров отметил противоракетную защиту НАТО («Мы до сих пор верим в то, что, если Российская Федерация и США начнут думать сообща, мы сможем разработать совместную систему, которая станет эффективной защитой евроатлантического региона от угроз, исходящих извне. На данный момент ситуация тупиковая»), «закон Магнитского» («Абсолютно искусственный закон, который на деле был попыткой заменить антисоветскую поправку антироссийским законодательством. Американцы знали, что мы отреагируем так, как мы и сделали – приняв “закон Димы Яковлева”. Это был не наш выбор, это закон политики. Ты всегда отвечаешь взаимностью»).
Лавров заметил, что российская проверка усыновлений в США показала, что усыновленные американцами дети из других стран – как и американские дети – тоже сталкивались с «крайне неудачным поведением приемных родителей». Министр заявил, что Россия пыталась добиться того, чтобы соглашение о сотрудничестве в сфере усыновления действовало – но в нескольких случаях американцы так и не дали доступа российским дипломатам к усыновленным детям. (Американские власти при этом утверждают, что «закон Димы Яковлева» был принят настолько быстро, что соглашению попросту не дали шанса). Лавров выразил надежду, что повышенное внимание к этому вопросу «поможет США решить систематические проблемы», и что в России это тоже возымеет положительный эффект и послужит стимулом к усыновлениям на территории РФ.
Лавров отметил, что ни Россия, ни США не заинтересованы в ухудшении отношений – и что во время его февральской встречи с госсекретарем Джоном Керри он почувствовал то же желание «продвигаться вперед – не забывая, разумеется, о различиях и пытаясь найти взаимоприемлемые решения этих вопросов». Керри он назвал «профессионалом» и «прагматиком», который помимо знаний в сфере международных отношений также стремится найти решение застарелых проблем.
В список попали председатель правления совета директоров «Газпрома» Алексей Миллер, президент «Роснефти» Игорь Сечин, мэр Москвы Сергей Собянин, председатель Центрального банка России Сергей Игнатьев, президент «Лукойла» Вагит Алекперов, председатель «Альфа-группы» Михаил Фридман, Андрей Мельниченко, Леонид Михельсон, Владимир Потанин, Алишер Усманов, Виктор Вексельберг, директор ФСБ Александр Бортников, директор Службы внешней разведки Михаил Фрадков, секретарь Совета Безопасности Николай Патрушев, начальник Генерального штаба ВС Валерий Герасимов...
Особое место в журнале отводится главе внешнеполитического ведомства России – 63-летнему Сергею Лаврову. Статья о нем, написанная главным редактором Сюзан Глассер, называется «Министр Нет».
Характеристики в статье Лаврову даются самые разные – от нецензурного выражения, которым воспользовался пожелавший остаться анонимным представитель администрации Джорджа Буша-младшего до объяснения официального представителя МИДа РФ Александра Лукашевича того, как Лаврову удалось так долго удержаться на посту («Он совершенен для этой должности»).
Глассер утверждает, что Лавров со времен службы в ООН научился в полной мере использовать «силу российского вето» («Его цели всегда были одинаковы: налагать вето во славу России и сбивать с американцев спесь при любой возможности», – Джон Негропонте, бывший посол США в ООН). Впоследствии у него сложились натянутые отношения с двумя женщинами на посту госсекретаря США – Кондолизой Райс и Хиллари Клинтон, сформированные как политическими разногласиями (по поводу Грузии, Ливии и Сирии), так и тем, намекает автор статьи, что ни Райс, ни Клинтон не разделяли любви Лаврова, который «никак не был серым аппаратчиком», к сигаретам и шотландскому виски (сам Лавров при этом заявил в интервью, что у него были «хорошие личные связи со всеми госсекретарями, с кем мне случалось работать»).
Впрочем, сам Лавров придерживается мнения, что российская политика не агрессивна, но настойчива, и что россияне всего лишь предпочитают называть вещи своими именами – а не всем это нравится. В эксклюзивном интервью Foreign Policy дипломат неоднократно упоминает принципы видного российского дипломата 19-го века Александра Горчакова, который считал вмешательство во внутренние дела страны неприемлемым. Что касается приписываемой российскому руководству «агрессии», Горчаков сказал в свое время: «Говорят, что Россия сердится. Россия не сердится, Россия сосредотачивается».
Бывший госсекретарь Кондолиза Райс заметила в интервью Глассер, что, «как и россиянам в целом, ему хочется уважения, поэтому они ищут способы использовать вето. К сожалению, у России сейчас нет позитивных способов использовать силу, так что они негативные». (Лавров парировал: «США десятки раз накладывали в одиночку вето в Совете Безопасности ООН»).
По поводу продажи оружия Сирии Лавров заявил: «Мы никогда, никогда не пытались скрыть, что мы реализуем подписанные ранее контракты – еще до того, как все это началось. И контракты эти в основном – поставки сирийскому правительству оборонного оружия, ПВО – и это абсолютно ясно, что Сирия нуждается в легитимных возможностях, потому что угрозы достаточно реальны. У каждой страны есть легитимное право на оборонные способности, которые не запрещены никаким международным соглашением, и мы ничего не нарушаем».
По словам Лаврова, он наблюдает перемену в отношении Вашингтона и европейцев к сирийскому кризису – что «необходимо начало диалога»: «Если война в Сирии продолжится – я боюсь, что военное решение будет означать исключительно радикализацию страны».
По поводу отношений США и России после «перезагрузки» Лавров заметил, что в них «много позитивных элементов» – начиная от прогресса в сфере ядерного разоружения и заканчивая работой президентской комиссии. Говоря о разногласиях, Лавров отметил противоракетную защиту НАТО («Мы до сих пор верим в то, что, если Российская Федерация и США начнут думать сообща, мы сможем разработать совместную систему, которая станет эффективной защитой евроатлантического региона от угроз, исходящих извне. На данный момент ситуация тупиковая»), «закон Магнитского» («Абсолютно искусственный закон, который на деле был попыткой заменить антисоветскую поправку антироссийским законодательством. Американцы знали, что мы отреагируем так, как мы и сделали – приняв “закон Димы Яковлева”. Это был не наш выбор, это закон политики. Ты всегда отвечаешь взаимностью»).
Лавров заметил, что российская проверка усыновлений в США показала, что усыновленные американцами дети из других стран – как и американские дети – тоже сталкивались с «крайне неудачным поведением приемных родителей». Министр заявил, что Россия пыталась добиться того, чтобы соглашение о сотрудничестве в сфере усыновления действовало – но в нескольких случаях американцы так и не дали доступа российским дипломатам к усыновленным детям. (Американские власти при этом утверждают, что «закон Димы Яковлева» был принят настолько быстро, что соглашению попросту не дали шанса). Лавров выразил надежду, что повышенное внимание к этому вопросу «поможет США решить систематические проблемы», и что в России это тоже возымеет положительный эффект и послужит стимулом к усыновлениям на территории РФ.
Лавров отметил, что ни Россия, ни США не заинтересованы в ухудшении отношений – и что во время его февральской встречи с госсекретарем Джоном Керри он почувствовал то же желание «продвигаться вперед – не забывая, разумеется, о различиях и пытаясь найти взаимоприемлемые решения этих вопросов». Керри он назвал «профессионалом» и «прагматиком», который помимо знаний в сфере международных отношений также стремится найти решение застарелых проблем.
