Ночь, авеню, фонарь, Метрополитен... До открытия музея четыре часа. До восхода солнца - час. Мумии с широко раскрытыми глазами следят за подозрительными людьми в Большом зале. На кураторов они не похожи.
Для главного флориста Метрополитен-музея Ремко Ван Влиета предрассветный ритуал составления букетов повторяется каждый вторник.
«Раньше музей был закрыт по понедельникам, и у нас было время до полудня, чтобы создать композиции, но теперь он открыт каждый день, и мы вынуждены собирать большую команду – шесть-семь человек, чтобы все закончить до прихода посетителей», - рассказывает Ван Влиет.
Среди двух миллионов экспонатов главного художественного музея Америки эти пять бросаются в глаза сразу, при входе. Клайд Джонс, старший вице-президент по развитию музея, объясняет: «В Большом зале находятся четыре ниши, в них помещены прекрасные цветочные инсталляции, которые мы меняем раз в неделю, и, конечно, композиция в самом центре, один взгляд на которую рождает вздох восхищения. Те, кто приходит первый раз, не ожидают увидеть в музее что-то живое и свежее».
Покровительница и поклонница музея Лиля Ачесон Уоллес именно об этом мечтала, оставив последнюю волю потомкам. Владелица издательского дома Reader’s Digest была дамой не только с большими деньгами, но и с большим вкусом. В 1967 году она основала фонд, который гарантировал, что живые цветы всегда будут в Большом зале, потому что мисс Уоллес мечтала, чтобы гости музея бесконечно лицезрели живую красоту.
Цветочный «нобель» не иссякает больше полувека, а фантазия Ремко Ван Влиета фонтанирует больше двадцати лет.
«Мне нравится, когда цветы отражают время года, - говорит он, - поэтому весной мы выставляем цветущую японскую вишню, летом используем очень много тропических растений из Южной Америки и Африки, осенью я выбираю местные растения. Мы даже водружаем гигантскую тыкву в центре холла, и это совсем не просто – приходится использовать профессиональные подъемники, которых в музее достаточно».
Зимой, конечно, сложнее с выбором красок для шедевра - стойкая камелия, охлажденные гортензии, серебряный папоротник. В палитре скромного голландца нет тюльпанов - слишком коротки. И лилий - слишком ароматны.
Шедевры перед Новым годом пахнут эвкалиптом. И никаких елок! В представление Ремко о прекрасном хвойные ветки определено не вписываются. Елки, как репродукции, слишком доступны: в музей приходят не за тем.
«Я стараюсь избегать ярких цветов и контрастов. Я предпочитаю элегантные букеты, приятные для глаза», - говорит он.
Флорист в третьем поколении не имеет визитных карточек. Цветы и «Мет» - вот доказательства его мастерства. Выше некуда.
Букеты как часть коллекции – абсолютное ноу-хау миссис Уоллес и Метрополитен-музея. Идею обрамлять цветами шедевры ушедших эпох подхватили лучшие европейские собрания. Но в Галерею Уффицы или даже Лувр пока не стремятся лишь затем, чтобы насладиться благоухающей красотой. В Нью-Йорке это случается часто.
