«Дело Дмитриева» (The Dmitriev Affair), новый полнометражный документальный фильм голландского режиссера Джессики Гортер (Jessica Gorter), будет показан в Нью-Йорке. Его североамериканская премьера состоится 12 ноября в рамках документального кинофестиваля DOC NYC, где фильм включен в международный конкурс.
Снятый на русском языке с английскими субтитрами, фильм «Дело Дмитриева» получил мировую премьеру в минувшем июне на международном кинофестивале в Кракове.
Это история Юрия Дмитриева, неутомимого и бесстрашного правдоискателя из Карелии, который вместе со своими единомышленниками из организации «Мемориал» проделал огромную работу по восстановлению имен нескольких десятков тысяч жертв сталинских репрессий. Когда власти, недовольные активностью Дмитриева (он возглавлял Карельское отделение «Мемориала»), убедились, что не могут заставить его остановиться, против него состряпали фальшивое судебное дело о педофилии. И сейчас он отбывает многолетний тюремный срок.
В мире его называют «археологом террора». Найденные им массовые захоронения в Карелии стали со временем местом памяти и скорби о безвинно убитых, куда приезжают родственники жертв и правозащитники. Кремль, избравший за годы путинского режима курс на оправдание сталинского террора, стремится дискредитировать Дмитриева и его коллег как «агентов Запада». Несмотря на протесты в России и по всему миру «Мемориал» был закрыт, его деятельность остановлена. В 2022 году «Мемориал» был отмечен Нобелевской премией мира.
Александр Черкасов: «Дмитриев нарушил негласные ограничения власти»
О Юрии Дмитриеве в интервью Русской службе «Голоса Америки» говорит его коллега, экс-председатель правления Правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов:
«Юрий Дмитриев – человек, много лет восстанавливавший память о людях, расстрелянных в урочище Сандармох в Карелии. О многих тысячах – более 7 тысяч человек были там убиты. Такую работу поисковики делают везде в России, потому что расстреливали везде. Но Сандармох из места памяти локального значения превратился в международный центр памяти, потому там есть памятники расстрелянным украинцам, расстрелянным полякам, расстрелянным литовцам. И украинские делегации, например, приезжали туда каждый год».
По словам Александра Черкасова, значение Сандармоха увеличилось с началом российской агрессии в Украине в 2014 году:
«Юрий Дмитриев все время подчеркивал важность не прошлых событий, а современных. В 2015 году на очередных днях памяти в Сандармохе он говорил о российской войне в Украине. После этого с ним отказались сотрудничать местные власти, и началась фабрикация уголовного дела против него. Потому что память разрешена, но как о чем-то отдельном, частном, не как о государственном терроре, и разрешена как нечто отдельное от сегодняшних событий».
Дмитриев, по словам экс-руководителя «Мемориала», в глазах российских властей нарушил оба эти ограничения: «Он восстанавливал память о терроре в СССР как общей политике советской власти и фундаменте, на котором стоял Советский Союз, и связывал террор советский и путинскую войну. Именно поэтому он стал объектом жесточайших преследований, попыток дискредитации его дела и его идей».
Александр Черкасов считает, что любая попытка рассказать миру про «дело Дмитриева» очень важна, потому что мировой масштаб выступлений за его освобождение может повлиять даже на Кремль:
«Говорят, что в России никак нельзя успешно бороться за свободу политзаключенных, никак нельзя заставить власть передумать и не держать в тюрьме своего противника. Но у нас в «Мемориале» есть примеры обратного – дела Оюба Титиева и Олега Орлова. Когда держать человека за решеткой становится для власти дороже, чем выпустить его, и когда общественная кампания, всемирная волна поддержки – даже в условиях войны и противостояния Кремля всему миру – оказываются лишним бременем, той самой соломинкой, способной переломить спину верблюду, то власть может отступить».
«Очень тяжело добиться освобождения человека, которого уже упрятали за решетку. Но любые выступления в поддержку Юрия Дмитриева, любые акции солидарности важны. Мы не знаем, какая песчинка, легшая на чашу весов, может их качнуть в другую сторону», – говорит российский правозащитник.
Джессика Гортер: «Травму сталинизма Россия так и не излечила»
Выпустившая «Дело Дмитриева» фирма Zeppers Film – независимая кинокомпания в Амстердаме, которая за последние 20 лет спродюсировала более ста фильмов, преимущественно документалистику. Режиссер фильма Джессика Гортер изучала режиссуру и монтаж в Кинотелеакадемии в Амстердаме. Подростком несколько лет прожила в США. Как режиссера ее интересует Россия, куда она приезжала много раз.
Ее фильмы, удостоенные многих фестивальных премий, касаются различных аспектов национального самосознания россиян и драматических страниц истории страны.
Мировая премьера предыдущего ее фильма «Красная душа» (Red Soul) состоялась в 2017 году на кинофестивале в Амстердаме (IDFA). В нем она решила разобраться в том, как сегодня воспринимают личность и наследие Иосифа Сталина разные поколения российских людей. «Красная душа» была показана в Музее движущегося изображения (Museum of the Moving Image) в Квинсе (Нью-Йорк) в рамках широкой панорамы современного российского кино «Путинская Россия» (Putin’s Russia). Два более ранних ее фильма «Питер» (2004) и «900 дней» (2011) также посвящены недавней истории России и ее преломлению в массовом сознании. Джессика Гортер преподает киноискусство и проводит мастер-классы в киношколах. С 2019 года преподает в Вермонтском колледже изящных искусств.
Джессика Гортер ответила по сервису Zoom на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Джессика, мы с вами давно знакомы, со времени премьеры фильма «Питер» в Роттердаме. Не могу вас не спросить: как вы восприняли начало широкомасштабной агрессии России против Украины?
Джессика Гортер: Это был, конечно, шок. И в то же время, поскольку я многие годы следила за происходящим в России, оно не стало полной неожиданностью. Несколько наивно я говорила себе: этого не может быть. Но все двигалось в этом направлении. И Юрий (Дмитриев) не раз об этом предупреждал. Он видел, куда все идет. А я считала его излишне пессимистичным, говорила ему, что это предвидение отдает паранойей. Но, увы, он в итоге оказался прав.
О.С.: Ваш предыдущий фильм, «Красная душа», показал, как сильны сталинистские настроения в российском обществе. Новая ваша картина, «Дело Дмитриева», свидетельствует, что возврат к репрессиям уже свершился. Пришлось ли вам что-то менять в вашем замысле?
Д.Г.: Мы следовали за происходящими событиями. Я не историк, не политик, а кинематографист. Я могу рассказать только то, что я видела своими глазами, что пережила сама. Главным выводом, который я сделала, сняв «Красную душу», стало то, что Сталин не ушел в прошлое. Я думаю, что пронизанное насилием и болью коллективное прошлое вызвало глубокую травму. Вместе со страхом эта неизлеченная травма передается новым поколениям. Полагаю, именно поэтому очень многие россияне пассивны и даже апатичны. Я не пытаюсь никого оправдывать, я просто хочу понять, как Россия дошла до своего теперешнего состояния. То, что травму сталинизма власти даже не пытались излечить, облегчает сегодняшний возврат к нарративам прошлого, причем не только сталинской эпохи, но и к гораздо более ранним периодам российской истории.
О.С.: Как вы познакомились с Дмитриевым? Каково было ваше первое впечатление?
Д.Г.: Когда я работала над «Красной душой», мне не раз говорили о нем российские коллеги. Мол, есть в Карелии такой удивительный человек, Дмитриев, который вместе с «Мемориалом» нашел крупное массовое захоронение жертв политических репрессий, и ты непременно должна с ним встретиться. Я встретилась с ним в мае 2016 года. Приехала в Петрозаводск вместе с моей съемочной группой. Для «Красной души» мне нужно было снять совсем немного, ведь кроме Дмитриева в том фильме должны быть представлены еще шесть протагонистов. Но, встретившись с ним, я сразу ощутила масштаб и обаяние его личности. Дмитриев делал важнейшую работу, возвращая людям память о прошлом, память о членах их семей, убитых в сталинскую эпоху. Он занимался этим, несмотря на множество препятствий, несмотря на мощное давление. И мы тогда наснимали эпизодов с Дмитриевым гораздо больше, чем требовалось для «Красной души». Я рассказала ему о наших планах и желании встретиться с ним и поговорить подробней для новой картины. Он согласился, но заметил, что может оказаться недоступен для общения, пояснив, что тучи над ним сгущаются и против него готовят судебное дело. Через шесть месяцев мне позвонили: «Дмитриев арестован». Спустя какое-то время его временно отпустили. Я поехала в Петрозаводск – одна, без группы, понимая, что это, возможно, моя последняя встреча с ним. Так оно и вышло. Начался ковид, и я больше не могла приезжать в Россию. Это была моя последняя поездка. Я договорилась с российским оператором Сергеем Маркеловым, чтобы он снимал семью Юрия, включая его дочь Катю, в то время, как тот находился в тюрьме. (Сейчас Сергей живет в Нью-Йорке). Суд сначала отмел обвинения в адрес Дмитриева, что воспринималось чудом, а потом вновь приговорил его - к еще более суровому тюремному сроку.
О.С.: Многие наблюдатели считают обвинения в адрес Дмитриева надуманными и смехотворными. Как вы оцениваете его судебную эпопею?
Д.Г.: Через несколько недель после его ареста официальное российское ТВ объявило, что активист «Мемориала» Юрий Дмитриев обвиняется в изготовлении порнографических фотографий его приемной дочери. Его объявили педофилом, и хотя судебное разбирательство еще даже не началось, заранее представляли его виновным. Обвинения были предъявлены анонимно, а фотографии попали в прессу в результате утечки. Даже адвокат Дмитриева не получил к ним тогда доступ. Государственные телеканалы утверждали, что деятельность Дмитриева и его коллег по «Мемориалу» направлена на «очернение прошлого России». Это было начало, а за ним последовали сфабрикованные судебные процессы. В декабре 2021 года Дмитриева приговорили к 15 годам исправительно-трудовой колонии строгого режима. А днем спустя «Мемориал» был ликвидирован. Так что месседж властей абсолютно ясен.
О.С.: Насколько важен для вас сценарий?
Д.Г.: Интуиция, пожалуй, важнее. Мне помогал мой 25-летний опыт работы над фильмами на русскую тематику. И когда Дмитриева арестовали в первый раз, я поняла, что должна сделать этот фильм, что это и моя миссия.
О.С.: В конце фильма на экране появляется строка о том, что в марте 2022 года Дмитриева перевели в колонию в Мордовии. Этот лагерь был частью ГУЛАГа в сталинскую эру. Если это не изощренное издевательствло, то что это?
Д.Г.: Да, это так, и сам Юрий осознает это лучше, чем кто-либо.
О.С.: И сохраняет при этом боевой дух?
Д.Г.: Похоже на то. У меня нет сейчас прямого контакта с ним. Я в контакте с его старшей дочерью Катей. Он оптимистичен в том смысле, что не признает поражения. Осознает свою миссию, свое предназначение. Верит в бога и судьбу. История Юрия очень важна сегодня. Это не просто пример борьбы одиночки с системой, это пример того, как работает механизм подавления протестов и инакомыслия и как нынешний режим стремится переписать историю. Дело Дмитриева касается России, касается Америки, касается всех нас.
Форум