17 декабря состоялась очередная ежегодная пресс-конференция Владимира Путина, которую на этот раз совместили с элементами его «прямых линий»: в итоге вышла пестрая смесь из тем пандемии, войны в Нагорном Карабахе, коррупции, бедности и вопросов про семейное счастье и любимый новогодний тост. Однако главное, чего ждали от этого появления Путина перед журналистами, все же произошло: российскому лидеру был задан вопрос и об отравлении оппозиционного лидера Алексея Навального, и об отношениях России с Западом в целом.
Путин довольно раздраженно сообщил, что по сравнению с западными странами Россия, по его мнению, действительно выглядит «белой и пушистой», с усмешкой прокомментировал покушение на своего политического противника и пытался вспомнить, кажется, все статистические показатели российской экономики. Однако он впервые признал, что российские спецслужбы давно следят за Навальным, впрочем, сразу же это оправдав и обвинив Госдепартамент США в «мести» Кремлю.
Исполнительный директор Института современных мировых отношений в Вашингтоне Грегори Файфер (Gregory Feifer) по просьбе Русской службы «Голоса Америки» прокомментировал пресс-конференцию президента России. Он считает, что подход Путина к проблемам страны, высказанный им на пресс-конференции, не соответствует масштабу этих проблем.
Данила Гальперович: Вы наблюдали за многими выступлениями Владимира Путина в прошлом в качестве журналиста. Было ли что-то в течение четырех с половиной часов этой пресс-конференции Путина, что показалось вам необычным?
Грегори Файфер: Это было типичное выступление Владимира Путина, и мы уже видели такое много раз. Он ставит себе в заслугу спасение России от насилия на Кавказе, от бедности и от развала, он считает себя тем, кто принес россиянам безопасность, и заявляет, что может подумать о новом президентском сроке, если от этого будет зависеть судьба России. Очень типичное выступление для него, возможно, чуть более резкое, чем обычно, но время сейчас как раз очень нетипичное – пандемия коронавируса ударила по России, и, хотя Путин говорил о вакцине «Sputnik-V», все его слова были, скорее, попыткой пиара. Даже вопросы в этот раз несколько отличались от обычных. Даже журналист, известный своей лояльностью Путину и не подвергавший критике его действия, теперь задал вопрос о трудностях, которые испытывают россияне по всей стране, и в особенности в провинции – где делается очень мало для того, чтобы контролировать распространение вируса и обеспечить финансово-экономическую помощь. Страна в кризисе, а Путин, похоже, это игнорирует.
Д.Г.: Насколько повлияло на ситуацию и настрой этой пресс-конференции то, что прямо перед ней появилось сразу несколько докладов, изобличающих Кремль в коррупции, а российские спецслужбы – в попытке отравления Алексея Навального?
Г.Ф.: Эти публикации, подготовленные российскими и иностранными журналистами, действительно помогают раскрыть то, насколько злонамеренной является деятельность администрации Путина. Например, расследование в отношении семьи Путина, в котором говорится, что его бывшему зятю Кириллу Шамалову просто отдали долю акций в химической компании стоимостью почти 400 миллионов долларов за всего лишь сотню долларов в качестве свадебного подарка. И Путин пренебрежительно об этом отозвался как о чем-то совершенно обычном, сказав, что такое все время происходит. Также были важными сообщения из США, говорящие о том, что именно в это сложное время пандемии Россия занималась взломом компьютеров государственных органов Соединенных Штатов. Насколько глубокими были эти хакерские атаки, нам еще предстоит понять, но уже понятно, что это было вызвано серьезными недостатками в системе безопасности США.
Д.Г.: А что вы скажете о реакции Путина на расследование нескольких медиа причастности ФСБ к отравлению Алексея Навального?
Г.Ф.: Да, это расследование действительно стало «вишенкой на торте» - ошеломляющие сведения в целой серии публикаций, показывающих, как плотно за Навальным следили, насколько сложно задумывалась схема отравления его настоящим химическим оружием. И все, на что был способен Путин – это на перенос вины с себя на других. Он отверг это расследование, заявив, что в действительности Навальный работает вместе с американской разведкой, и что российские спецслужбы имеют полное право следить за Навальным, если это происходит. Путин вообще во всем обвинил США и сказал, что его администрация ничего плохого не сделала, он по-прежнему избегал произносить фамилию Навального, называя его «пациентом берлинской клиники». То есть, этим всем он еще сильнее показывает, что российская власть – это реально вредоносная сила на мировой арене, и наблюдать за этим довольно странно, все это звучит почти нереально для нормального человека. Мы видим одного из главных мировых клептократов, если не главного, который вовсю вдохновляет распространение своей модели авторитарной клептократии по всему миру, отрицающего все обвинения, и вообще пытающегося представить себя демократом. Это довольно депрессивное зрелище.
Д.Г.: Путин утверждает, что расследование журналистами коррупции в Кремле – это на самом деле месть Запада, конкретно Соединенных Штатов, за хакерские атаки России на американские выборы, и при этом продолжает настаивать, что никаких этих атак не было. Вот этот мотив «месть Запада» - откуда он, по-вашему, берется у Путина?
Г.Ф.: Путин все время играет в игру с нулевой суммой во внешней политике, он считает, что если кто-то выиграл, то он проиграл, и наоборот. Мы не знаем, действительно ли он в это верит, я думаю, никто этого не может сказать наверняка. Но очевидно, что как минимум отчасти у него есть этот взгляд на мир, взятый из учебных пособий КГБ и методичек времен «холодной войны». Это справедливо и для других лидеров со склонностью к автократии – хотя бы для того же Трампа, который, как и Путин, обвиняет других в том, что делает сам. Но Путин еще и этим проецирует силу в мир: он как бы заявляет: «Я считаю, что правдой является то-то и то-то, а верите вы в это или нет – это уже ваше дело». Также он создает и отстаивает всю эту альтернативную реальность не только для продвижения ее на мировой сцене, но и для контроля россиян внутри страны. Это такая проверка на преданность – ты или лоялен, или нет. И частью этой лояльности является вера в эту пропаганду, говорящую, что Россия и Путин – это жертвы, и что все то, в чем обвиняют Москву, было сделано правильно – даже при отрицании того, что это вообще было сделано. Когда начинаешь разбирать его аргументы, то видишь, что в них нет логики, но ему и не нужна логика. Путину нужна слепая вера других в то, что он говорит.
