В России продолжаются дискуссии по разработанным в недрах МВД поправкам к действующей Стратегии противодействия экстремизму.
Эксперты «Открытой России» полагают, что под соусом корректировки документа в него вносят расплывчатые формулировки, которые сделают стратегию потенциально еще более реакционной, открывающей окно для фабрикации уголовных дел (по образцу «Сети» и «Нового величия»), и призывают голосовать против новаций на Федеральном портале проектов нормативно-правовых актов.
В обновленной версии, в частности, в число наиболее опасных видов экстремизма предлагают включить «организацию и проведение несогласованных публичных мероприятий (в том числе протестных акций)». В чем актуальность новаций, непонятно. Их отсутствие вовсе не помешало арестовать более 20 человек в рамках так называемого «московского дела», возбужденного после несогласованных акций 27 июля и 3 августа в столице. А несколько фигурантов дела получили реальные сроки наказания
Заместитель заведующего кафедрой конституционного и муниципального права ВШЭ, профессор Илья Шаблинский в комментарии Русской службе «Голоса Америки» заметил, что это противоречит Конституции, поскольку организация протестных акций допускается нормой конституционного права. Это неотъемлемое право граждан, констатировал профессор. «Вопрос о согласовании акций – вопрос урегулирования федерального закона, – добавил он. – Но, так или иначе, акции без согласования – лишь способ реализации конституционного права. И реализация этого права в любом случае не может рассматриваться как экстремизм».
Важнейшие признаки экстремизма – насилие, угроза его применения и призыв к нему, убежден Илья Шаблинский. На его взгляд, отклонение от этого критерия способно привести к непредсказуемым последствиям: «Он лежит в основе тех признаков экстремизма, которые есть в законе. Нельзя нанизывать на эту нитку какие-угодно «бусинки». В противном случае экстремизмом можно объявить и разгуливание по улицам в экстравагантной одежде, и размещение сайтов с карикатурами на президента. Тут упускается главное: чем отличается крайнее от не крайнего – только политическим вкусом?»
Также в стратегию предлагается ввести понятия «идеология насилия» и «пропаганда экстремизма». По мнению экспертов, это позволят привлекать к уголовной ответственности за высказывания. Между тем в соответствии с ратифицированной Россией в 2003 году Шанхайской конвенцией «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» «экстремизм» увязывается исключительно с насильственными действиями.
Российские правозащитники, начиная с 2010 года, фиксируют беспрецедентный рост осужденных за высказывания, в основном в соцсетях. Правда, то же самое можно сказать и о тех, кто попал под дубину закона по другим «экстремистским» статьям. По оценке директора информационно-аналитического центра «Сова» Александра Верховского, регулярное увеличение числа осужденных означает, что «(правоохранительная) система работает на количественный показатель». Выявление в сети случаев нарушений, подпадающих под нормы закона, позволяет без лишнего труда формировать позитивную статистику борьбы с экстремизмом.
Заместитель заведующего кафедрой конституционного и муниципального права ВШЭ признался, что не представляет себе, зачем в стратегии нужны новые формулировки. Согласно закону, выражение поддержки экстремизму уже относится к экстремизму, напомнил он.
«Но главное, что вопреки нормам Шанхайской декларации, которую Россия подписала и которая действительно является важным и полезным документом, такой критерий как насилие и призыв к нему последовательно размывается, – подчеркнул профессор. – Если мы от него откажемся, то экстремизмом можно сделать все что угодно. И это крайне опасно. Само государство может оказаться террористическим, однако при этом оно будет утверждать, что борется с экстремизмом».
МВД сейчас стремится быть в авангарде законотворческого процесса, но предлагает администрации президента самые жесткие и одновременно расплывчатые формулировки, полагает Илья Шаблинский. Как ему представляется, это тоже своего рода демонстрация экстремизма. За этим легко просматривается попытка подавить любую критику властей в сочетании с желанием выслужиться, констатировал он.
Однако апофеозом творчества правоохранителей критики документа считают следующую формулировку: «Дестабилизирующее влияние на ситуацию оказывает деятельность отдельных зарубежных организаций и подконтрольных им российских объединений, в частности, под видом гуманитарных, образовательных, культурных, национальных и религиозных проектов, инспирирование протестной активности населения с использованием социально-экономических, экологических и других факторов».
Это не правовая оценка ситуации, а сугубо политическая, пропагандистская формула, которой не место в законодательной деятельности, уверен Илья Шаблинский.
«Эти формулировки нацелены на то, чтобы причислять к экстремистам и изолировать попросту всех критиков режима. Это не означает, что их в полном составе непременно изолируют на практике, но для этого создается правовая основа. Каждый должен чувствовать, что он в любой момент может оказаться в тюрьме», – заключил он.
