В сентябре нынешнего года исполняется 70 лет трагедии Бабьего Яра, где во время немецкой оккупации Киева, согласно официальным данным, погибли более 100 тысяч людей различных национальностей. Большинство расстрелянных нацистами составили украинские евреи: только за два дня – 29 и 30 сентября 1941 года – их убили более 33 тысяч. Трагическая годовщина будет отмечаться в Украине на государственном уровне, о чем Верховной Радой принято соответствующее постановление.
50 лет назад завесу молчания над этой трагической страницей истории Холокоста прорвало стихотворение Евгения Евтушенко «Бабий Яр». Будучи впервые исполнено в Киеве, а затем опубликовано в «Литературной газете», оно поистине произвело эффект разорвавшейся бомбы. Строки поэта потрясли тогда очень многих, в том числе – композитора Дмитрия Шостаковича, написавшего мгновенно ставшую знаменитой симфонию №13 «Бабий Яр».
С поэтом Евгением Евтушенко, живущим в Талсе (Оклахома), по телефону побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки» Олег Сулькин.
Олег Сулькин: Евгений Александрович, как вы решились предложить к публикации такое неслыханно дерзкое по тем временам стихотворение?
Евгений Евтушенко: Мое стихотворение «Разговор с писателем», которое побоялись напечатать в Москве – тогда, еще до «Бабьего Яра» – напечатал Павло Загребельный в киевской газете «Литературная Украина». Там есть такие строки: «Мне говорят – ты смелый человек./Неправда. Никогда я не был смелым./Считал я просто недостойным делом/ унизиться до трусости коллег». Я, правда, тогда назвал его «Разговор с американским писателем» – мы тогда часто вынуждены были прибегать к таким фокусам. Я уже был исключен из института, исключен из комсомола. Меня неоткуда было больше исключать. И я находился в относительно безопасном положении.
О.С.: Вы же написали «Бабий Яр» в Киеве?
Е.Е.: Написал в тот самый день, когда посетил это место, Бабий Яр. Вместе со мной был писатель Анатолий Кузнецов, рассказавший мне, что там происходило в годы войны, и позднее описавший эти события в романе «Бабий Яр». Там не было ни одного памятного камня, ни одного памятного знака. Более того, я увидел грузовики, вываливавшие туда, где покоились десятки тысяч убитых, зловонные кучи мусора. Я был настолько потрясен этим цинизмом, что вернувшись в гостиницу, сразу сел писать стихи. Ушло у меня на это примерно пять часов.
Прочитал их заглянувшим ко мне Ивану Драчу и Виталию Коротичу. Они обняли меня по-братски, у них на глазах были слезы. Потом позвонил Саше Межирову, прочитал стихи по телефону. Прочитал их и своей жене, Гале. Она сказала: «Что бы ты или кто-либо еще ни написал об этом ужасе, в полной мере отразить его невозможно». И в каком-то высоком смысле она права. На следующий день мне сообщили, что афиши моего запланированного выступления сдирают с заборов. Я понял, что чтение стихов по телефону подслушали: я ведь тогда был под наблюдением. Позвонил местному начальству. Знал, что при всем хамстве, они все трусы. И сказал, что отмену моего выступления буду считать неуважением к русской поэзии и сообщу об этом в Москву. Вечер состоялся, зал был переполнен, еще 2-3 тысячи людей не попали внутрь. Когда я закончил читать «Бабий Яр», в зале возник, как бы это сказать, обвал тишины. В этой тишине какая-то согбенная женщина с палочкой поднялась на сцену и поцеловала мне руку. Не как мессии, а как-то просто, по-деревенски. Зал разразился аплодисментами.
О.С.: Но главные события развивались потом, вокруг публикации?
Е.Е.: Вернувшись в Москву, я пришел в «Литературку», к главному редактору Валерию Алексеевичу Косолапову, фронтовику, очень порядочному человеку. Он прочитал стихи, лукаво посмотрел на меня и сказал: «Придется, Женя, вызывать мою жену. Это должно быть семейное решение». Я по наивности спросил: «Почему?». – «Да потому что меня наверняка снимут с редакторской должности». Стихи, между прочим, он отправил в набор, еще не дождавшись прихода жены. Я сидел в его кабинете на краешке стула. Помню, заглянул старичок-наборщик, принес четвертинку и соленый огурец, похвалил: «Хорошие стихи ты написал».
Косолапов знал, на что шел. Я все описал в стихотворении «Красивые глаза»: «Валерий Алексеич Косолапов/ был непохож на тех,/кого не счесть,/– редакторов цинично кисловатых,/боящихся за кресло –/не за честь./Тогда казалось мне, что был он стар,/когда, задумав сотрясти земшар/,наивнячок,/подобный полудурку,/ принес я бесприютный «Бабий Яр»/в многострадальную/ «Литературку». И вот финал стихотворения: «Не столько уж важен/ государства строй,/как строй души людей,/внутри свободных./Тот, кто стихи напишет –/не герой./Вот напечатать их/порой был подвиг./Страх побеждали,/ ручку изгрызя,/рисковые редакторы России./ А правда –/быть уволенным красиво/за «ЗА»/и за красивые глаза.»
О.С.: Верховная Рада приняла постановление сейчас. Вы же свое личное постановление приняли за 50 лет до Рады, когда написали «Бабий Яр». Почему так долго официальные власти, сначала Советского Союза, а затем суверенной Украины, не признавали общенациональный статус трагедии?
Е.Е.: По православной традиции, покаяние есть доказательство человеческого мужества. Но бюрократия, как коммунистическая, так и посткоммунистическая, очень трудно усваивает эту истину. В первых документах о Бабьем Яре не было даже упоминания слова «евреи». Громада 13-й симфонии Шостаковича осуществила прорыв в сознании людей, триумфально обойдя весь мир. Я счастлив, что мои скромные стихи помогли композитору написать выдающееся музыкальное произведение. Именно эта симфония построила мемориал, против которого самые отъявленные бюрократы бессильны. Ее исполняли в Киеве на акциях памяти в связи с трагедией Бабьего Яра. Очень хорошо, помню, исполнил ее Запорожский симфонический оркестр. А президент США Джордж Буш-старший, приехав в Киев, прочитал большой фрагмент из моей поэмы, причем сделал это очень хорошо, особенно для политика.
О.С.: Вы собираетесь принять участие в предстоящих мемориальных мероприятиях на Украине?
Е.Е.: Я приеду с удовольствием, для меня это большая честь. Впрочем, я получил приглашение не от официальных властей, а от своего киевского импресарио, который намерен организовать мои выступления в эти же дни. Он же мне сообщил, что в рамках официальной программы готовится исполнение произведений двух современных украинских композиторов, но не 13-й симфонии Шостаковича. Полагаю, бюрократы от культуры ставят этих украинских композиторов в очень неловкое положение. С моей точки зрения, нельзя совершать такую ошибку. Во-первых, это заметит сам украинский народ. Во-вторых, это воскресит воспоминания о тех запретительных временах, которые, надеюсь, уже не вернутся. Я понимаю, это не запрет, а бестактность, которая все-таки будет толковаться как запрет. В-третьих, иностранные гости церемонии будут толковать неисполнение симфонии Шостаковича и отсутствие оставшегося в живых соавтора самым невыгодным для Украины образом. Надеюсь, на Украине найдутся люди, которые приведут в разум некультурных чиновников.
О.С.: А я полагаю, что мы с вами, увы, не доживем до того времени, когда, цитирую ваше стихотворение, «навеки похоронен будет /последний на земле антисемит».
Е.Е.: Вопрос нужно рассматривать шире. В России и на Украине много примеров пугающего, дремучего шовинизма. В нем ощущается недостаток культуры, незнание собственной истории. Настоящий интеллигент не позволит себе относиться плохо к какой-либо нации в целом. Плохих наций не существует. Я побывал в 96 странах, и такой нации я на земном шаре не нашел.
О.С.: Вы только что вернулись в Талсу из России. Представляли новую поэтическую программу?
Е.Е.: У меня только что в Москве вышла книжка под названием «Можно все еще спасти». Это, кстати, главная моя идея. Я считаю, что все еще можно поправить. Нужно спасать чувство человечества как общей семьи. Национальная гордость не имеет ничего общего с шовинизмом и оскорблением других наций. Но наглость и бескультурье всегда более заметны, чем истинная культура и образованность.
Возвращаясь к украинской теме... Мои предки были украинскими крестьянами. Они были высланы из Житомирской губернии в конце 19-го века за участие в бунте. Мои бабушки всегда пели мне украинские песни. В бытность депутатом от Украины, я принимал участие в воздвижении другого мемориала – Дробицкого Яра в Харькове. У меня огромное количество читателей на Украине, вернейших, поддерживавших меня в самые трудные минуты. Я только что представил свои стихи в семи городах России. И с удовольствием сделаю это на Украине.
Другие материалы о событиях в США читайте в рубрике «Америка»
Другие материалы о событиях в России читайте в рубрике «Россия»
