Газета The Wall Street Journal (WSJ) опубликовала заявление по поводу ареста в Екатеринбурге журналиста Эвана Гершковича.

В заявлении отмечается, что «WSJ категорически отрицает обвинения ФСБ и требует немедленного освобождения репортера Эвана Гершковича».

«Мы солидарны с Эваном и его семьей», — заявляет WSJ.

Издание сообщает, что Эвану Гершковичу 31 год и что он работает репортером в России с 2017 года. До работы в Московском бюро он писал для Agence France-Presse и англоязычной газеты Moscow Times. Ранее он был ассистентом по новостям в газете New York Times в Нью-Йорке. Гершкович — выпускник Bowdoin College. В последнее время он писал о влиянии западных санкций на экономику России.

ФСБ, сообщив об аресте американского журналиста, заявила, что «пресекла незаконную деятельность», которую якобы вел Гершкович, и что в Екатеринбурге против него было возбуждено дело о шпионаже.

После ареста в Екатеринбурге, ФСБ доставила американского журналиста в Москву, где на закрытом судебном заседании было вынесено решение оставить Гершковича в предварительном заключении до 29 мая. По данным российских СМИ, данное дело имеет гриф «совершенно секретно».

Адвоката Даниила Бермана, представляющего Гершковича, не пустили в зал суда; он не был допущен к рассмотрению обвинений. По сведениям Бермана, Гершкович, скорее всего, будет отправлен в Лефортово.

Арест Гершковича – первый случай после окончания «холодной войны», когда американского журналиста арестовывают по обвинению в шпионаже.

Помимо эскалации дипломатического конфликта Москвы с Вашингтоном, арест Гершковича становится предупреждением тем немногочисленным иностранным журналистам, которые все еще продолжают работать в России.

«Этот арест — атака в лоб на всех иностранных корреспондентов, которые все еще работают в России. А это означает, что ФСБ сорвалась с поводка», — пишет Андрей Солдатов, известный российский исследователь спецслужб, комментируя обвинения ФСБ Гершковичу.

Комментарий экспертов

В деле американского журналиста Эвана Гершковича, арестованного 30 марта в Екатеринбурге, многое сошлось воедино, полагает старший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир Андрей Колесников. На его взгляд, подобные дела не возникают спонтанно.

«Это сигнал и (иностранным) репортерам, которые до сих пор работают в России с трехмесячными аккредитациями от МИДа, и местным диссидентам, – подчеркнул он в комментарии Русской службе «Голоса Америки». – Это также направлено на усиление общей атмосферы страха и подозрительности, на создание “обменного фонда” с Западом».

Москве всегда требуются фигуры, которые можно разменять на арестованных за границей российских агентов и разного рода уголовный элемент, утверждает Андрей Колесников. «Ко всему прочему это еще и отражение общего ухудшения отношений с Западом, когда российским спецслужбам, как и в целом правоохранительным органам, в принципе уже не приходится чего-то опасаться или стыдиться за свои действия. В общем, как представляется, американский журналист оказался не в том месте и не в то время. Вот и вся его вина».

Эксперта Карнеги также совершенно не убедила аргументация пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова, заявившего, что журналист WSJ якобы был “схвачен с поличным”. Притом, что Песков так и не сумел конкретизировать сказанное, сославшись на то, что дело находится в ведении ФСБ.

«Да с каким к черту поличным – схемой производства танков, что ли? – в сердцах сказал Андрей Колесников. – Это же абсолютно эфэсбэшный стиль оправдания – когда нечего сказать, многозначительно надувать щеки».

Это целенаправленные действия Москвы, скоординированные на самом верху, считает юрист и блогер Марк Фейгин. По его мнению, российским властям экстренно потребовался заложник, чтобы пополнить оскудевший «обменный фонд».

«Кого именно им понадобилось сейчас вытащить, судить трудно, но у них налицо постоянный интерес к лицам, которые за разные преступления содержатся в местах заключения в США, как, впрочем, и некоторых европейских странах, – добавил он в комментарии «Голосу Америки». – Иного объяснения здесь не вижу. Одно дело – лишить подозреваемого в чем-либо журналиста аккредитации и выслать его из страны. Это было бы сделать проще простого. Но затевать дело о шпионаже – это уже вопреки всем устоявшимся, хоть и негласным, канонам».

По мнению Марка Фейгина, тем самым российские спецслужбы подставляют под удар российских журналистов, работающих за рубежом: «Их там до сих пор приличное количество, и уж там-то сотрудников спецслужб хватает точно. По советской еще традиции прикрытием агентов всегда были дипстатус и журналистское удостоверение».

Если в России всерьез захотят «замутить» большое дело о шпионаже с участием, думаю, адекватный ответ из США обязательно последует, допустил юрист: «Тем не менее они рискнули встать на такой путь. Очевидно, не в последнюю очередь из-за того, что отношения между Россией и США неуклонно стремятся на пик враждебности. Я участвовал в деле украинского журналиста Максима Сущенко, которого тоже обвиняли в шпионаже. В итоге мы его обменяли в 2019 году. Очевидно, и здесь придется пойти по той же стезе».

В противном случае Гершковича ждут долгие мытарства с учетом полном отсутствии в России суда как независимой ветви власти, уверен Марк Фейгин. «Шпионом в стране могут объявить любого, хоть Папу Римского. Было бы желание. Журналисту грозит до 20 лет лишения свободы. К тому же УПК дает возможность содержать подозреваемого до двух лет во время предварительного следствия», – заключил он.