ВАШИНГТОН —
Черная дыра на карте Европы – так назвала Словакию госсекретарь США Мадлен Олбрайт. Дело было в 1997-м. Положение хуже и вправду трудно было себе представить, подтвердили словацкий вице-премьер Мирослав Лайчак (одновременно – министр по иностранным и европейским делам) и посол Словакии в Вашингтоне Петер Кмец, беседуя с журналистами в вашингтонском Национальном пресс-клубе (5-го ноября 2013-го).
Что же происходило тогда в Словакии, возраст которой как независимого и демократического государства составлял четыре года? Премьер-министр Владимир Мечьяр укреплял режим личной власти. На общенациональном референдуме граждан заставили отвечать на вопрос об их отношении к вступлению страны в НАТО (хотя, как констатирует президент братиславского Института общественных проблем Григорий Месежников, Словакию в Североатлантический альянс никто не приглашал). Большинство участников референдума высказалось против курса на вступление в НАТО и Евросоюз.
Референдум, впрочем, был вскоре признан несостоявшимся. А состоялся, по словам Месежникова, «массовый бойкот референдума как со стороны граждан (приняло участие менее 10 процентов населения), так и со стороны избирательных комиссий». И год спустя силы, руководимые Мечьяром, потерпели поражение на парламентских выборах. Победили приверженцы евроинтеграции.
Историческая развилка конца девяностых кажется сегодня далеким прошлым. «Девяносто процентов нашего ВВП составляют товары, производимые на экспорт, – констатирует Мирослав Лайчак. – И экспортируются они главным образом в страны Евросоюза. Наши экономические структуры прочны. Конечно, кризис на нас подействовал, но ведь зародился-то он не у нас. А последние обзоры свидетельствуют о позитивных тенденциях».
Одна из них – продолжение самого интеграционного процесса. «После кризиса исчезли многие табу, – отмечает Лайчак. – Сегодня мы откровенно говорим: мы – за союз в налоговой сфере. Наш бюджет на следующий год направлен в Европейскую комиссию. Обладающую в наши дни большей властью, чем национальные парламенты…»
Правда, радужным фон, на котором происходила дискуссия в Национальном пресс-клубе, не назовешь. «Спустя четверть века после освобождения от советского ига восточноевропейские государства вновь… ищут поддержки на Западе», – указывается в аннотации к встрече. «Правительство Владимира Путина, – поясняется в документе, – шантажирует бывшие зависимые страны и бывшие советские республики, предостерегая их против укрепления экономических и политических связей с Западной Европой. Раздающиеся с российской стороны угрозы прервать торговые связи и держать (население Европы – А.П.) в «газовых заложниках» … создает напряженность в регионе».
Как выглядят на этом фоне перспективы европейской интеграции? И в частности – «Восточного партнерства», тем более что вильнюсский саммит состоится уже в следующем месяце?
«Элементы соперничества здесь действительно есть», – так Мирослав Лайчак охарактеризовал, с одной стороны, отношение Москвы к европейской интеграции бывших партнеров по соцлагерю, а с другой – отношение Евросоюза к евразийской инициативе России. «Армения, – продолжал министр, – предпочла Таможенный союз. Мы отнеслись к этому спокойно; мы по-прежнему – партнеры». «Однако, – подчеркнул Лайчак, – такого же подхода мы ожидаем от России – в частности, к выбору Молдовы и Грузии».
В этой связи не миновать, однако, и другого вопроса – о политической природе евразийской инициативы Москвы. «Интеграция – дело хорошее, – подчеркнул словацкий вице-премьер. – Однако лишь в том случае, если осуществляется она по общим принципам и без двойных стандартов. Если так, то между европейскими и евразийскими структурами вполне возможно сотрудничество».
«Я надеюсь, – сказал Мирослав Лайчак, – что инициатива Москвы – экономическая, а не геополитическая».
За какими же интеграционными моделями будущее? «Серьезная работа начнется в следующем году, – подчеркнул министр. – Существенно и другое: без Украины ни один интеграционный проект в регионе работать не будет. А украинский сценарий в значительной степени зависит от того, какой будет судьба Юлии Тимошенко».
«Господин министр, – спросил словацкого вице-премьера один из участников встречи, – каков был самый приятный из пережитых вами сюрпризов за последние годы?»
«То, – что мы – не предмет обсуждения, но его участники», – ответил посланец Восточной Европы.
Что же происходило тогда в Словакии, возраст которой как независимого и демократического государства составлял четыре года? Премьер-министр Владимир Мечьяр укреплял режим личной власти. На общенациональном референдуме граждан заставили отвечать на вопрос об их отношении к вступлению страны в НАТО (хотя, как констатирует президент братиславского Института общественных проблем Григорий Месежников, Словакию в Североатлантический альянс никто не приглашал). Большинство участников референдума высказалось против курса на вступление в НАТО и Евросоюз.
Референдум, впрочем, был вскоре признан несостоявшимся. А состоялся, по словам Месежникова, «массовый бойкот референдума как со стороны граждан (приняло участие менее 10 процентов населения), так и со стороны избирательных комиссий». И год спустя силы, руководимые Мечьяром, потерпели поражение на парламентских выборах. Победили приверженцы евроинтеграции.
Историческая развилка конца девяностых кажется сегодня далеким прошлым. «Девяносто процентов нашего ВВП составляют товары, производимые на экспорт, – констатирует Мирослав Лайчак. – И экспортируются они главным образом в страны Евросоюза. Наши экономические структуры прочны. Конечно, кризис на нас подействовал, но ведь зародился-то он не у нас. А последние обзоры свидетельствуют о позитивных тенденциях».
Одна из них – продолжение самого интеграционного процесса. «После кризиса исчезли многие табу, – отмечает Лайчак. – Сегодня мы откровенно говорим: мы – за союз в налоговой сфере. Наш бюджет на следующий год направлен в Европейскую комиссию. Обладающую в наши дни большей властью, чем национальные парламенты…»
Правда, радужным фон, на котором происходила дискуссия в Национальном пресс-клубе, не назовешь. «Спустя четверть века после освобождения от советского ига восточноевропейские государства вновь… ищут поддержки на Западе», – указывается в аннотации к встрече. «Правительство Владимира Путина, – поясняется в документе, – шантажирует бывшие зависимые страны и бывшие советские республики, предостерегая их против укрепления экономических и политических связей с Западной Европой. Раздающиеся с российской стороны угрозы прервать торговые связи и держать (население Европы – А.П.) в «газовых заложниках» … создает напряженность в регионе».
Как выглядят на этом фоне перспективы европейской интеграции? И в частности – «Восточного партнерства», тем более что вильнюсский саммит состоится уже в следующем месяце?
«Элементы соперничества здесь действительно есть», – так Мирослав Лайчак охарактеризовал, с одной стороны, отношение Москвы к европейской интеграции бывших партнеров по соцлагерю, а с другой – отношение Евросоюза к евразийской инициативе России. «Армения, – продолжал министр, – предпочла Таможенный союз. Мы отнеслись к этому спокойно; мы по-прежнему – партнеры». «Однако, – подчеркнул Лайчак, – такого же подхода мы ожидаем от России – в частности, к выбору Молдовы и Грузии».
В этой связи не миновать, однако, и другого вопроса – о политической природе евразийской инициативы Москвы. «Интеграция – дело хорошее, – подчеркнул словацкий вице-премьер. – Однако лишь в том случае, если осуществляется она по общим принципам и без двойных стандартов. Если так, то между европейскими и евразийскими структурами вполне возможно сотрудничество».
«Я надеюсь, – сказал Мирослав Лайчак, – что инициатива Москвы – экономическая, а не геополитическая».
За какими же интеграционными моделями будущее? «Серьезная работа начнется в следующем году, – подчеркнул министр. – Существенно и другое: без Украины ни один интеграционный проект в регионе работать не будет. А украинский сценарий в значительной степени зависит от того, какой будет судьба Юлии Тимошенко».
«Господин министр, – спросил словацкого вице-премьера один из участников встречи, – каков был самый приятный из пережитых вами сюрпризов за последние годы?»
«То, – что мы – не предмет обсуждения, но его участники», – ответил посланец Восточной Европы.
