Елена Рыковцева о безопасном Нью-Йорке, европейском Бостоне и о том, что американцы русским – не враги

Впервые я побывала в Америке в январе 1991 года по приглашению своих друзей – профессоров Амхерстского колледжа Билла и Джейн Таубменов. Билл Таубмен – знаменитый исследователь биографии Хрущева, к тому году мы были с ним знакомы уже 25 лет.

Два основных города, которые я тогда посетила, это Амхерст и Бостон. В Бостоне я жила у своей подруги-журналистки Линн Полтс, а в Нью-Йорке оказалась буквально проездом – и толком его не зафиксировала.

Что было тогда самого запоминающегося? Две вещи: во-первых, то, что Джейн не смогла меня привезти на лекцию к Бродскому, потому что он стеснялся своего английского перед русскими и почему-то не пускал к себе. И хотя можно было его увидеть, но, к сожалению, не получилось. Запомнилось то, что не получилось. И второе – когда Джейн повела меня на бал студентов Амхерстского колледжа, я увидела, что все они в открытых «голых» платьях и, несмотря на свои белые, а у некоторых сутулые и веснушчатые спины, совершенно не стеснялись надевать именно бальные платья – этого мы никогда не видели в России, по крайней мере, на тот момент.

А главное впечатление от Бостона – это афроамериканская церковь, куда меня привела Линн: это было необычайно! Этого я никогда не забуду в своей жизни: ты один белый человек на всю эту церковь, в которой сотни и сотни афроамериканцев, теперь же так принято говорить в Америке? Они, конечно, посматривали на меня, но терпели мое присутствие – это был незабываемый момент, снимать было нельзя, но я забыть этого не могу.

Потом я еще ездила в Америку, один раз жила там три месяца в составе делегации российских журналистов, мы работали в американских газетах, практиковались, стажировались, была на конференции в Лос-Анджелесе.

А в последний раз это была совершенно частная поездка: я спросила у своих детей, где вы хотите отметить мой день рождения – обычно я его отмечаю всегда и категорически в Литве на празднике Казюкас – день рождения святого Казимира совпадает с моим – 4 марта. Но обе дочери выбрали Нью-Йорк, потому что они объездили полмира, но не были в Америке. Мама тоже объездила полмира, включая Малайзию, Японию и Филиппины – все что угодно, но в Америке не была и за нее проголосовала.

Решили так: учитывая, что они хотят в Нью-Йорк, а я хочу в круиз – я люблю морские круизы, – решили совместить эти две потребности, то есть приехали в Нью-Йорк на три дня, сели на норвежский пароход и поехали сначала во Флориду, потом на Багамы, потом вернулись и еще пять дней провели в Нью-Йорке.

Конечно, я уже не могу сказать, что как-то особенно впечатлилась Америкой, но девчонки были в безумном восторге – наверное, американцы должны просто забрать у них все фотографии и устроить выставку, потому что такой любви к Нью-Йорку, которую испытали мои дети, не думаю, что испытывает каждый из живущих там. Но запомнилось и особенно обратило на себя внимание, что сами американцы, а к нам снова приехали Джейн и Билл Таубмены из Амхерста, говорили, как 25 лет назад боялась нью-йоркской подземки, а теперь совершенно свободно ездят – город изменился. Они говорили, как Нью-Йорк похорошел и стал безопаснее в разы.

Я скажу честно, хотя, наверное, меня можно осудить, но свою 14-летнюю дочь я по ночам отпускала на Таймс-сквер! Она очень любила гулять там, она смотрела за работой художников, у меня не было сил ездить с ней, учитывая, что мы целый день носились и смотрели город, а она приезжала одна на последнем автобусе домой. Это, правда, было не очень далеко – мы жили на Третьей авеню, на пересечении с Тридцать третьей улицей, то есть нужно было проехать несколько остановок.

Вот так меня расслабил этот город.

О самой поездке во Флориду и на Багамы я не говорю – кто ездил, тот поймет. Но совершенно удивительное впечатление на меня произвела одна семья нью-йоркско-русская, с которой мы оказались в автобусе. Мама и папа – типичные нью-йоркские одесситы – я не знаю, откуда они, но так, как они говорили, наверное, уже ни на каком одесском Привозе не говорят – это произношение неописуемое! А у них были две маленькие девочки – одной 3 года, другой лет 6. И вот та, которая постарше, бросилась с вопросами к моим дочерям: «А сколько вам лет? А как тебя зовут?» Она спрашивала и спрашивала: «В каком ты классе, почему ты в этой школе, а не в другой, есть ли у вас машина…»

Мы ехали в этом автобусе из Диснейленда на пароход, и эта девочка просто охрипла, она потом от усталости пила воду. Но главное было то, что спрашивала она все это на чистейшем идеальнейшем русском языке, без малейшего акцента! И меня потрясло даже не столько то, что в этом маленьком мозгу умещается гигантская потребность узнать новую информацию о людях из Москвы, сколько ее язык. Откуда у нее взялся этот русский, я даже понять не могу! Где она успела его подцепить – чистый, московский, красивый, литературный русский язык?!

Это главное впечатление у меня, наверное, от поездки.

Вообще же отношение к Америке у меня смешанное.

Да, конечно, меня поразили небоскребы, но дальше уже никаких особенных отличий от моей любимой Европы я не видела, тем более что Амхерст – это вообще Европа.

Бостон – это Англия, вы находитесь там, как на уроке в английской школе.

Как сотрудник американской радиостанции, но работающий в Москве, я о США сильно не думаю. Часто случается, что другая страна – это всегда миф, это всегда какая-то мечта, как в фильме Тодоровского «Стиляги», где, собственно, прослеживается мысль, что мы часто страну представляем не такой, какая она есть на самом деле. Но я оказалась к реальной Америке подготовлена – я очень много читала, видела и смотрела. И так получилось, что я ничему не удивилась, кроме самих американцев. Ведь какой у нас есть стереотип про американцев? Что они – как мы! То есть любые другие могут от нас отличаться, но американцы – нет, это практически русские по характеру!

Это правда, они очень близки к нам, безумно радует их доброжелательность и открытость, но то, как они заформализованы, это, конечно, шокирует! И ты все время думаешь о том, как пробиться через эту их формальную доброжелательность. Хотя, возможно, это черта именно моего характера – я достаточно контактный человек и мне очень хочется искренности в общении. А там нужно сначала пробиться через их формальную улыбку, чтобы потом увидеть, что в тебе действительно заинтересованы.

Очень важно для русской аудитории: совершенно «небо и земля» сейчас получать визу в Америку по сравнению со старыми временами. Быть такой момент в 1990 году, когда мне пришлось по блату получать визу, потому что в первый раз мне сказали: вы говорите, что у вас ребенок остается в Москве? Я говорю, да, остается.

– А где у вас в паспорте написано, что у вас ребенок?

– А я не вписывала в паспорт своего ребенка.

– Извините, мы не можем дать визу, а вдруг вас никто не ждет?!

И мне пришлось звонить генералу Грегори Говену, тогдашнему военному атташе, у которого я, по счастью, брала когда-то интервью, и он мне помог сделать визу.

Но сейчас совершенно все по-другому: смотрите, у нас большая семья: мама живет в Украине, дочь старшая в Чехии, им предстояло получить американские визы. Что мы имеем на руках? Ничего – никаких вызовов, никаких приглашений. И мы в анкету вписываем только данные моего американского агента, которого я в глаза не видела – я все круизы только через него оформляю. Что я вписываю в анкету? Телефон и адрес компании, название фирмы, имя моего агента, ее телефон.

Все! Больше ничего, никаких документов никто из нас не предоставлял. Я пишу, что я хочу побывать в Нью-Йорке. Цель – туризм. Вот это здорово!

Другие времена: вы покупаете тур в Америке, и вам дают визу. Конечно, у нас были распечатаны все эти подтверждающие бланки оплаты круиза, все это было. Но все равно поражает простота.

Если вернуться к теме, как воспринимают Америку в России, то восприятие это двойственное, но это же насаждают людям такое отношение к Америке, что американец вроде бы враг, а вроде бы друг.

Я не встречала человека живого в реальной жизни, который бы говорил, что Америка враг. Вы встречали такого человека?

Кроме всех этих «нашистов», которым по работе положено так говорить, тем более что Сурков обожает, кстати, Америку, он такой скрытый американец в душе, у него все американское. Потому его и любят, кстати, американцы и вступают с ним во всякие комиссии, потому что чувствуют тягу. Но по работе ему положено говорить, что Америка враг, и положено насаждать у «нашистов» эту идеологию.

Но живых людей я не встречала, я не знаю, может быть, у меня не такой широкий круг общения.

Конечно, эту фобию можно развить, и получается, что «вот эта оппозиция кормится из рук Америки», но встретить в жизни реального человека, который считает, что Америка нам враг, очень тяжело.

У кого получится – поделитесь.