В минувшее воскресенье, 28 марта, российские врачи опубликовали открытое письмо с требованием допустить к Навальному гражданских врачей. Они полагают, что ухудшение здоровья оппозиционера может быть связано с последствиями отравления. Навальный уже сообщал, что у него очень сильные боли в спине, переходящие в ногу, что вызывает ее онемение. Один из врачей, подписавших это письмо, врач-психиатр Сергей Шерешевский, так объяснил свою позицию:
«Для меня эта история – не политическая. Хотя я, безусловно, считаю Алексея Навального политическим заключенным, но эта история, в большей степени, гуманитарная, и эта история – не индивидуальная: она не только про Алексея Навального, но также и про десятки, я не знаю, или сотни тысяч людей, которые сидят в тюрьмах. Я сейчас не буду касаться того, сидят ли они справедливо или несправедливо: понятно, что сидят они по закону, но законы у нас – своеобразные. Речь идет о том, что эти люди приговорены к тремному заключению, к лишению свободы, но они не приговорены к пыткам, к приобретению хронических заюболеваний, они не приговорены к тяжелой, иногда мучительной смерти. Я думаю, что в этом и заключается, наверное, долг врача, чтобы попытаться противостоять таким историям всеми возможными силами. Ну нельзя быть врачом с восьми [утра] до семи пятнадцати [вечера]! Опасения вызывает общая ситуация. Еще раз повторю: эта ситуация мне предствляется генерализованной: она касается не только Алексея Навального, и не только трагически погибшего несколько лет назад [Сергея] Магницкого. Я довольно часто сталкиваюсь, в основном в социальных сетях, в разговорах с разными знакомыми, с историями о том, как люди погибают «на зоне». Они, эти люди, всякие. И многие из них – очень нехорошие. Но приговорены они не к этому. Знаете, меня удивляет, что, пока, очень небольшое количество моих коллег подписало это заявление, и надеюсь, что этот список будет расти. Есть такая идея: мы, вобщем, знаем, что от наших подписей, по большому счету, наверное, ничего не зависит. Но как самому себе объяснить, почему не подписал? И есть еще одно правило, которым я стараюсь руководствоваться: нужно делать только такие вещи, о которых можешь с радостью, удовольствием и гордостью рассказать собственным детям. Вот, собственно, и все».
К открытом письму российских врачей с призывом оказать необходимую медицинскую помощь Алексею Навальному стали присоединяться и медики из других стран. Среди них – хирург из Кливленда, штат Огайо, Борис Виноградский – глава Ассоциации русскоязычных врачей в Америке.
В интервью Русской службе «Голоса Америки» он сказал следующее:
«Желание подписать это письмо возникло у меня, как у любого нормального человека: во-первых, я врач, а во-вторых, была предпринята попытка отравления Навального боевым ядом, и состояние его здоровья, конечно, внушает опасения. Я считаю, что не только Навальный, но и вообще любой заключенный, если ему нужна медицинская помощь, должен ее получить, потому что тюремное заключение – это не пытки, а лишение свободы, но при этом люди все равно сохраняют определенные человеческие права. И вообще, я поддерживаю Навального не просто потому, что он – Навальный, а потому что, в настоящий момент, это – единственная реальная оппозиция власти в России. Окажется ли Навальный когда-нибудь [в структурах] какой-то власти – это неизвестно, но я считаю, что оппозиция должна существовать, и государство [должно быть] заинтересовано в том, чтобы поддерживать свободу общества [и его стремление] к волеизъявлению.
Это такие политические соображения, а, что касается моих ожиданий – больших ожиданий у меня нет, потому что ситуация там очень серьезная, и Навальный, к сожалению, может умереть в тюрьме. Разрешат ли ему выйти [из тюрьмы] для [прохождения] обследования – неизвестно, и разрешат ли увезти его за границу для лечения – тоже неизвестно. А что касается того, поможет ли международное давление в этой ситуации? – я этого тоже не знаю. Правительство [РФ] и Владимир Владимирович Путин хотели его убить, но это не получилось, и теперь им приходится иметь дело с последствиями. К сожалению, ситуация очень неопределенная, и я не знаю, насколько сильным – и на каком уровне – должно быть международное давление, чтобы это [позитивно] повлияло на судьбу Навального».
