«Голос Америки»: Почему именно статья об отравлении Навального стала для Путина таким триггером?
Роман Доброхотов: Для меня в этом нет ничего удивительного. Во-первых, само по себе это отравление имело очень важное значение для Владимира Путина. Я напомню, что оно произошло именно тогда, когда Путин, по сути, отменил последние конституционные ограничения для того, чтобы остаться у власти пожизненно. Все тогда ждали какой-то волны протестов. И Путин, чтобы предотвратить возможные столкновения с гражданским обществом, какое-то противостояние, просто отравил лидера протеста, надеясь, я так понимаю, вообще его убить. Но тогда это у него не получилось. И когда вышло наше расследование, показавшее всех сотрудников ФСБ, которые следили и травили, с их именами, лицами, мобильными телефонами и передвижениями, - это однозначно показало причастность Путина к этому преступлению, а во-вторых, продемонстрировало, что дальше проводить операции такого рода дальше невозможно. Ведь если можно раскрыть и показать имена даже самой секретной операции, то тогда в принципе ФСБ не может функционировать.
Я напомню, кстати, что те же самые отравители участвовали во многих других операциях: и в отравлении Быкова и Кара-Мурзы, и в слежке за Борисом Немцовым перед тем, как он был убит. То есть, на самом деле мы вскрыли не только это отравление, но и целую систему российского гестапо, которое устраняет оппозиционеров и борется с гражданским обществом.
Если честно, когда мы опубликовали то расследование, я ожидал, что они попытаются нас наказать и дать понять, что теперь расследовать вообще ничего нельзя. Но, как мы сейчас видим по переписке исполнителей, в первые несколько месяцев была задача вообще понять, что произошло, откуда взялась эта информация и как мы связаны со спецслужбами. Путин был абсолютно уверен в том, что это рука западных спецслужб, что это они могут пробивать мобильные телефоны.
Г.А: Он действительно в это верил или это была скорее публичная установка?
Р. Д.: Вначале это было не очень понятно, но сейчас я вижу, что, судя по всему, он действительно в это верил. ФСБ и нанятые ею люди типа Марсалека начали искать именно след ЦРУ. Это было видно по тем действиям, которые они вначале предпринимали: хотели выкрасть ноутбуки, мобильные телефоны, устроить слежку. Первое время у них не было задачи убить или похитить.
Г.А: А почему она появилась? Что стало причиной?
Р. Д.: Многое изменилось. Во-первых, я покинул территорию России, и стало понятно, что просто так забрать мой ноутбук теперь не получится и следить за мной станет очень сложно. А во-вторых, они сразу, довольно быстро, обнаружили, что никаких спецслужб вокруг нас нет. Они обнаружили пробивщиков, и ими оказались самые обычные мошенники, представившиеся полицейскими. В общем, искать было нечего. И поэтому, видимо, они захотели от получить какую-то информацию от нас лично.
Г.А: Означает ли это, что речь шла именно об убийстве?
Роман Доброхотов: Здесь надо понимать, что, хотя кто-то и говорит, что похищение это не убийство и так далее, тут надо учитывать два момента. Первый - это то, что сами же похитители стали постоянно обсуждать именно сценарий убийства, мы это видим по переписке. Это значит, они допускали возможность, что похищение пойдет не так. А второй момент - это то, что ФСБ и их окружение не могли не понимать, что просто так нельзя вывезти двух журналистов из Европы. Это значит взять на себя ответственность за какие-то, по сути, террористические действия. Поэтому подразумевается, что, если бы это похищение удалось, мы бы вряд ли остались в живых, ведь для них это означало оставить следы. Так что, на самом деле похищение без убийства, мне кажется, здесь в принципе не предусматривалось.
Г.А: Вы чувствовали, что за вами шла постоянная слежка?
Роман Доброхотов: Это была постепенная эскалация. Вначале еще в России стало понятно, что и за мной, и за моей семьей следят. Потом забирали мобильные телефоны. Потом был обыск, а потом я перебрался в Украину, где уже были попытки похищения. Была и слежка, и похищали гаджеты, и летали за нами по Европе. Это была такая усиливающаяся большая операция, в которой участвовало все больше и больше людей. В Украине действовала отдельная группа, в Черногории тоже. В Европе за нами следили граждане разных стран. Часто они, кстати, нанимают украинцев, потому что с их паспортами легко путешествовать. А еще у Христо похищали его жесткий диск из отеля - прямо вместе с чемоданом унесли. Это явно было в координации с владельцами отеля, которые были связаны с Россией.
Г.А: В вашей публикации вы описываете деятельность этой шпионской группы слегка сатирически. Череда их провалов выглядит даже комично. В чем причина такого непрофессионализма?
Роман Доброхотов: Непрофессионализм вызван тем, что это было поручено людям, которые никогда такими вещами не занимались. У них не было никакого опыта в подобных операциях - даже в слежке, я уж не говорю о каких-то похищениях. При этом у них было очень много амбиций, они хотели очень много денег и более-менее профессионально могли заниматься какими-то вещами, связанными с электроникой. Например, они смогли сделать такое устройство, которое открывает дверь отеля: его подносишь к дверям - оно считывает код ключа и имитирует его. Такой техники у них было навалом. Но слежкой они никогда не занимались. В итоге это вылилось в то, что они, например, следили за домом, который к нам не имел никакого отношения. Они пытались ходить пешком за Христо Грозевым, но, как только он вставал на электросамокат, они теряли его из виду и не знали, что дальше делать. В общем, это были абсолютные дилетанты, в отличии от кадровых сотрудников спецслужб. Но сейчас огромное количество из них выслано, а за теми, кто остался довольно пристально наблюдают. Приходится, по сути, делегировать операции местным бандитам, и эта практика сейчас стала массовой, но она имеет побочный эффект: сложные операции, связанные в том числе с похищениями и убийствами, они проводить совершенно не умеют.
Г.А: Как вы думаете, попытается ли российская власть возобновить слежку за вами и нанять новых исполнителей?
Роман Доброхотов: Мы точно знаем, что попытки за нами следить продолжаются, это зафиксировано. И понятно, что попытки преследовать журналистов-расследователей не остановятся до тех пор, пока Путин у власти. И тут неважно, состоится ли перемирие с Украиной и подружится ли Россия с Америкой. Это совершенно конкретная вендетта Владимира Путина в отношении гражданского общества. Мне кажется в этом контексте очень важным, что суд присяжных однозначно зафиксировал: именно российское государство поручило похитить журналистов только за их журналистскую деятельность. Для нас, конечно, и раньше не было секретом, что Путин преследует журналистов, но, пожалуй, впервые это доказано независимым судом.
Форум