Главный редактор «Новой газеты» рассказал Русской службе «Голоса Америки» об обстоятельствах разговора шеф-редактора издания Сергея Соколова и главы Следственного комитета России Александра Бастрыкина.
Дмитрий Муратов: Вещь произошла невозможная, беспрецедентная. Моего заместителя, шеф-редактора газеты, человека, который руководит отделом расследований – заместителя главного редактора одной из самых популярных газет России и Европы – лично начальник Следственного комитета России, аналога американского ФБР, вывозит в лес, светит в глаза фонарем, требует опровержений и просто прямо угрожает убийством. Кроме того, произносит такие слова о Политковской, которые я не стал приводить ни в газете, не приведу и сейчас.
Я очень надеюсь, что это эмоциональный срыв Александра Ивановича Бастрыкина, мы шесть лет вместе с ним и со Следственным комитетом работаем по раскрытию дела Анны Политковской и продвинулись очень далеко в раскрытии этого преступления – и когда произошло такое, я очень рассчитываю, что это нервный срыв. Но я удивлен, что Александр Иванович не откликнулся на нашу просьбу о скорой личной встрече, и мне пришлось публиковать это, ставшее уже очень известным, письмо.
Мы рассчитываем на ответ Александра Ивановича Бастрыкина, и для нас самое главное – не информационная война, для нас самое главное – безопасность Сережи Соколова и его возвращение на родину. Я очень хочу, чтобы мы разрешили этот конфликт.
Фатима Тлисова: Вы ожидаете, что этот беспрецедентный случай каким-то образом отразится на дальнейшей карьере Александра Бастрыкина и в общем на отношении власти к СМИ в России?
Д.М.: Мне искренне все равно сейчас, как это отразится на карьере Бастрыкина. Он генерал-полковник, профессор, доктор – его карьера вполне состоялась. А вот то, что могущественный человек, представляющий ведущую правоохранительную структуру страны, угрожает смертью моему шеф-редактору, мне не все равно. И еще мне не все равно – просто низкий поклон нашим читателям, просто потрясающим нашим людям, которые нас читают, слушают вас, слушают «Эхо Москвы», и поклон журналистам, которые сегодня отправились на пикет к Следственному комитету, чтобы поддержать Сережу Соколова. Такие вещи не забываются. С нами ничего нельзя сделать, мне кажется, в смысле репутации мы уже бессмертны, благодаря такой поддержке.
Ф.Т.: Насколько вы уверены в безопасности других ваших сотрудников? Ведь у вас есть очень известные, серьезные журналисты, которые занимаются расследованиями – насколько они находятся в безопасности, и какие меры могут быть приняты с вашей стороны, со стороны властей, со стороны общества?
Д.М.: Мы никогда не делали газету центром новостей. Газета должна публиковать новости, но не быть в центре новостей. Но, к сожалению, часто так получается, что мы сами оказываемся новостью. Для нас безопасность сотрудников очень важна, но мы не можем этого сами обеспечить. Если продолжать заниматься профессией, то обеспечить безопасность нельзя, понимаете, просто нельзя. Одна из самых опасных вещей – когда господин Бастрыкин очень жестко говорил с Соколовым в присутствии офицеров, которые работают на Кавказе, и я очень боюсь, что это будет воспринято как возможность силовых методов против наших журналистов, которые там работают.
Дмитрий Муратов: Вещь произошла невозможная, беспрецедентная. Моего заместителя, шеф-редактора газеты, человека, который руководит отделом расследований – заместителя главного редактора одной из самых популярных газет России и Европы – лично начальник Следственного комитета России, аналога американского ФБР, вывозит в лес, светит в глаза фонарем, требует опровержений и просто прямо угрожает убийством. Кроме того, произносит такие слова о Политковской, которые я не стал приводить ни в газете, не приведу и сейчас.
Я очень надеюсь, что это эмоциональный срыв Александра Ивановича Бастрыкина, мы шесть лет вместе с ним и со Следственным комитетом работаем по раскрытию дела Анны Политковской и продвинулись очень далеко в раскрытии этого преступления – и когда произошло такое, я очень рассчитываю, что это нервный срыв. Но я удивлен, что Александр Иванович не откликнулся на нашу просьбу о скорой личной встрече, и мне пришлось публиковать это, ставшее уже очень известным, письмо.
Мы рассчитываем на ответ Александра Ивановича Бастрыкина, и для нас самое главное – не информационная война, для нас самое главное – безопасность Сережи Соколова и его возвращение на родину. Я очень хочу, чтобы мы разрешили этот конфликт.
Фатима Тлисова: Вы ожидаете, что этот беспрецедентный случай каким-то образом отразится на дальнейшей карьере Александра Бастрыкина и в общем на отношении власти к СМИ в России?
Д.М.: Мне искренне все равно сейчас, как это отразится на карьере Бастрыкина. Он генерал-полковник, профессор, доктор – его карьера вполне состоялась. А вот то, что могущественный человек, представляющий ведущую правоохранительную структуру страны, угрожает смертью моему шеф-редактору, мне не все равно. И еще мне не все равно – просто низкий поклон нашим читателям, просто потрясающим нашим людям, которые нас читают, слушают вас, слушают «Эхо Москвы», и поклон журналистам, которые сегодня отправились на пикет к Следственному комитету, чтобы поддержать Сережу Соколова. Такие вещи не забываются. С нами ничего нельзя сделать, мне кажется, в смысле репутации мы уже бессмертны, благодаря такой поддержке.
Ф.Т.: Насколько вы уверены в безопасности других ваших сотрудников? Ведь у вас есть очень известные, серьезные журналисты, которые занимаются расследованиями – насколько они находятся в безопасности, и какие меры могут быть приняты с вашей стороны, со стороны властей, со стороны общества?
Д.М.: Мы никогда не делали газету центром новостей. Газета должна публиковать новости, но не быть в центре новостей. Но, к сожалению, часто так получается, что мы сами оказываемся новостью. Для нас безопасность сотрудников очень важна, но мы не можем этого сами обеспечить. Если продолжать заниматься профессией, то обеспечить безопасность нельзя, понимаете, просто нельзя. Одна из самых опасных вещей – когда господин Бастрыкин очень жестко говорил с Соколовым в присутствии офицеров, которые работают на Кавказе, и я очень боюсь, что это будет воспринято как возможность силовых методов против наших журналистов, которые там работают.
