Елена Мещерякова: Мюзикл «Анастасия» отправляется в международный тур. Почему он не едет в Россию?
Дмитрий Богачев: Сложный вопрос. Думаю, что сама постановка в том виде, в котором она была придумана здесь и в котором она будет сейчас путешествовать по Соединенным Штатам, по Европе, Азии и другим частям света, для России должна быть существенно переработана. Она адресована западной аудитории: американской публике, европейским зрителям, не так хорошо знакомым с российской историей. Для России её нужно полностью «перекодировать». Всё-таки мы воспитывались в другое время, в других традициях, мы на нашу собственную историю смотрим несколько иначе.
Чтобы постановка не показалась банальной русскому зрителю, ее нужно изрядно переработать: углублять отношения между персонажами, может быть, даже менять какие-то сюжетные линии. Работать нужно в том числе и с литературной основой, созданной выдающимся драматургом Терренсом Макнелли на основе сценария одноименного фильма 1956-го года, анимационной картины студии 20 Century FOX и историческом материале. Русская публика будет ждать чего-то более глубокого, вдумчивого, философского, если хотите, менее иллюстративного и поучительного. Хотя у меня есть подозрение, что российские миллениалы тоже нуждаются в подробностях и разъяснениях, потому как историю знают все хуже и хуже.
Е.М.: Как вам пришла в голову идея мюзикла?
Д.Б.: У меня трое дочерей, с которыми я неоднократно пересматривал мультфильм об Анастасии, восхищаясь, прежде всего, его музыкой и вокальными номерами. Сам мультфильм, на мой взгляд, сделан довольно поверхностно, но вот музыка в нем потрясающая – очень русская и одновременно голливудская или даже бродвейская, если хотите. После того, как все песни плотно засели в голове, мы на семейном совете, представленном сразу тремя поколениями, решили, что эта красивая история с изумительной музыкой как нельзя лучше подходит для театральной сцены, причем бродвейской.
Я стал заниматься этим сначала самостоятельно, потом мне удалось увлечь своей идеей Стивена Флаэрти (композитор- ГА) и Линн Аренс (автор текстов - ГА), которые впоследствии стали моими близкими друзьями. Эта дружба возникла в прекрасном и увлекательном творческом процессе, к которому почти сразу же присоединился Терренс Макнелли, выдающийся американский драматург, очень тонкий художник. И у нас все получилось.
Е.М.: Но изначально «Анастасию» не планировалось ставить на Бродвее?
Д.Б.: В 2011 году, когда у меня возникла идея о переносе этой истории на театральную сцену, мы вместе с авторами думали, что премьера состоится в Москве. Потом, когда в 2012-м году в студии на 42-й улице состоялась читка пьесы, в которой участвовали известные бродвейские артисты, включая великую Анджелу Лэнсбери, было принято решение открывать этот спектакль бродвейской премьерой. И сразу возник вопрос о доступном изложении исторического материала и особенностях восприятия бродвейской аудитории.
Мы все знаем, что мюзикл – это в первую, вторую и третью очередь storytelling (повествование - ГА). Если история рассказана внятно, интересно, захватывающе – это серьезная заявка на успех. Терренс Макнелли, проработав много десятилетий для американской аудитории, лучше всех знал, что делать с этим материалом для создания бродвейского хита, но не российского. Тут нужен был иной подход.
Е.М.: Если 70 процентов успеха мюзикла – захватывающая история, то что такое остальные 30 процентов?
Д.Б.: Музыка! В мюзикле это равноценное сюжету и тексту средство художественной выразительности. Причем значимость сюжета и музыки сложно сравнивать между собой. Успех любого музыкального спектакля зависит и от того, и от другого. Это два равнозначных языка постановки - вербальный и музыкальный, все остальное, включая режиссуру, (многие могут со мной не согласиться) – следующий по значимости уровень.
Е.М.: Вы смотрели свой мюзикл на премьере и потом, наверняка, еще не один раз. Не теряется ли интерес к нему со временем?
Д.Б.: На Бродвее постоянный контроль качества и поддержание художественного, исполнительского уровня спектакля – главный залог долговременного проката. Многие постановки идут годами, и от того, на каком уровне они поддерживаются, зависит успех. С «Анастасией» работает профессиональная команда, которая «мониторит» качество ежедневно – от спектакля к спектаклю. Я смотрел шоу спустя полгода, потом спустя год, и скажу, что исполнительский уровень только рос.
Правда, недавно произошла замена актерского состава, ушли несколько исполнителей главных ролей. На мой взгляд, Рамин Каримлу, который исполнял роль Глеба Ваганова, антагониста, сотрудника НКВД, был совершенно бесподобен в этой роли с его брутальной, порой дьявольской харизмой. Он великолепно исполнял роль чекиста, который преследовал Анастасию, воплощая в себе темную силу разрушительного интеллектуального зла. Мне кажется, достаточно трудно было найти замену Мэри Бет Пейл, которая играла Марию Фёдоровну, вдовствующую императрицу, - великолепная актриса с природным чувством королевского достоинства и аристократизма, которое она переносила на сцену.
Е.М.: С точки зрения практики бродвейских шоу, полтора года на сцене уже достаточны для начала глобальной экспансии? Как долго «Анастасия» может жить на Бродвее?
Д.Б.: У этого шоу огромный маркетинговый потенциал. Я сейчас не берусь рассуждать о художественных достоинствах или недостатках, потому что всякая постановка имеет свои достоинства и недостатки, но с точки зрения маркетинга, это шоу адресовано молодой очень отзывчивой аудитории, которая мгновенно откликается на неподдельные правдоподобные и понятные взаимоотношения героев.
Поиск своей идентичности, обретение себя в этом мире – проблема актуальная для многих молодых людей. Они видят, как герои ищут ответы на главные вопросы: Кто я в этом мире? Какова моя роль и предназначение? Где мои корни? Каково мое будущее? Этот мюзикл поднимает большое количество подобных вопросов в доступной форме, и поэтому самая массовая аудитория реагирует на него очень положительно.
Е.М.: Многие русские американцы говорят, что что шоу «Анастасия» невозможно смотреть. Что бы вы им ответили?
Д.Б.: Я, пожалуй, соглашусь… Этот мюзикл не адресован русской публике. Мы ведь с этого и начали. Для нашего зрителя спектакль нужно переделывать, перерабатывать, причем основательно, на уровне сюжета и сюжетных линий. Поэтому я бы не рекомендовал российским зрителям за границей идти на этот мюзикл с завышенными ожиданиями. Точнее, так: идти, непременно, нужно, но изначально относиться к нему как к бродвейской постановке, адресованной в первую очередь международной аудитории.
Е.М.: Есть еще что-нибудь в планах для постановки на Бродвее?
Д.Б.: Есть очень интересная история о двух пилотах – русском и немецком, – которые тренировались под Липецком на авиабазе, в лагерях, которые создал Сталин для совместной подготовки пилотов ВВС и Люфтваффе. СССР до Второй мировой войны был ближайшим союзником Германии. Два боевых друга – прусский аристократ и советский пилот – уральский парень, в начале войны оказались по разные стороны фронта и встретились в воздушном бою. Это завязка истории которая, с одной стороны, проявляет национальные характеры, с другой – дает понимание общечеловеческих гуманитарных ценностей, объединяющих людей независимо от национальностей, границ и убеждений.
