МОСКВА — В Парламентской ассамблее Совета Европы, сессия которой проходит на этой неделе в Страсбурге, активно приступили к подготовке доклада об обстоятельствах убийства в 2015 году российского оппозиционера, сопредседателя партии РПР-ПАРНАС Бориса Немцова.
На слушаниях по этому поводу, состоявшихся в среду в здании ПАСЕ, присутствовали докладчик Ассамблеи по этому вопросу, литовский парламентарий Эмануэлис Зингерис, а также дочь убитого политика, журналист Жанна Немцова и один из ближайших друзей Немцова, координатор «Открытой России» Владимир Кара-Мурза-младший.
Эти слушания состоялись в Страсбурге на следующий день после того, как в Берлине завершился двухдневный Форум Бориса Немцова – большая конференция политиков, политологов и экспертов из России и многих других стран, обсуждавшая проблемы нынешнего российского общества. Организатором Форума выступила Жанна Немцова, которая сейчас возглавляет Фонд Бориса Немцова.
Об обоих этих событиях Жанна Немцова рассказала в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки».
Данила Гальперович: Как идет подготовка доклада ПАСЕ об убийстве Бориса Немцова? Решение о том, что этот доклад будет готовиться, было принято несколько месяцев назад, и понятно, что впереди еще немало работы, и все же?
Жанна Немцова: Вы уже давно работаете в ПАСЕ и знаете, что доклад – это процедура, которая всегда требует времени. Подготовка таких докладов занимает от одного до двух лет. После того, как было принято принципиальное решение, и депутаты ПАСЕ проголосовали за то, что такой доклад должен появиться, 11 октября состоялись первые слушания в Юридическом комитете ПАСЕ. Это были, скорее, вступительные слушания. Я думаю, что будут еще слушания, где парламентарии, члены Юридического комитета ПАСЕ могли бы узнать больше и о том, кем был Борис Немцов, и об обстоятельствах его убийства, обстоятельствах расследования, и, собственно, о том, как шел суд, какой приговор был, и каковы проблемы с этим следствием и судом. Мы разъясняли парламентариям, почему мы в Страсбурге, почему нужен этот доклад, и почему этот доклад может помочь в том, чтобы пролить свет на обстоятельства убийства, чтобы заставить российские власти реагировать на давление. Выступал Эмануэлис Зингерис, также говорила и я от лица семьи.
Д.Г.: Вы сказали о проблемах со следствием и судом. Какие из них для вас главные?
Потому что это убийство — политическое, самое громкое, резонансное убийство в современной России, и, как вы знаете, у нас политические убийства обычно не расследуются.
Ж.Н.: Оба были провальные – и следствие, и суд. И, самое ужасное, это было провальное расследование не потому, что в России не умеют расследовать, а потому что это расследование было блокировано на политическом уровне. Потому что это убийство — политическое, самое громкое, резонансное убийство в современной России, и, как вы знаете, у нас политические убийства обычно не расследуются. Первое, и самое главное: все это квалифицировалось по статье 105-й Уголовного кодекса России, «убийство физического лица». Но есть еще статья 277-я, которая предусматривает наказание за убийство общественного государственного деятеля. Убийство же моего отца было квалифицировано по 105-й, и это просто возмутительно, потому что оно просто должно было быть квалифицировано по 277-й.
Д.Г.: Что в таком случае изменилось бы?
В общем, вся страна, весь мир понимает, что это политическое убийство, а наши власти не хотят этого признать.
Ж.Н.: Дело даже не в том, что исполнители получили бы большие сроки по этой статье, а дело в том, что моего отца убили за его политическую и общественную деятельность. Мой отец на момент убийства был членом Ярославской областной думы и одним из председателей партии РПР-ПАРНАС. В общем, вся страна, весь мир понимает, что это политическое убийство, а наши власти не хотят этого признать. Они так же не хотят признавать официально, что в России есть политзаключенные, что в России преследуются люди по политическим мотивам, и их убивают. Это принципиальный момент, и именно было основанием для обжалования приговора. Кстати, во вторник Верховный суд России оставил приговор в силе и даже незначительно смягчил наказание исполнителям, отменив им штрафы. Они послали сигнал, что, мол, нечего, будьте довольны тем, что есть, а я не буду довольна.
Д.Г.: Вы сказали, что квалификация убийства вашего отца без политических признаков — это первый и главный провал, а какие там еще есть провалы?
Ж.Н.: Есть еще одна, не менее важная вещь: когда следственная группа признает наличие организаторов и заказчиков, и при этом отказывает даже в допросе – я не говорю о заочном обвинении – людей, то они не хотят устанавливать никаких организаторов и заказчиков. Вы наверняка знаете, что в ПАСЕ редко бывают доклады по индивидуальным случаям. И это один из немногих таких докладов. Почему эта форма была выбрана ПАСЕ? Потому что все понимают, что если вообще никак не реагировать, то просто дальше будут убивать и считать, что это все абсолютно безнаказанно, что через год-два все забудут об этом. Этот доклад, его функция заключаются в том, что никто ничего не забудет, и что власти должны знать, что какая-то часть общества - против политических репрессий.
Д.Г.: Вы считаете, что расследование ПАСЕ заставит российские власти что-то переменить в своем отношении к уже вынесенным решениям по делу об убийстве Бориса Немцова? И насколько сами европейцы заинтересованы в таком независимом расследовании?
Очень важна воля людей, которые этим занимаются, наша воля – насколько мы готовы планомерно добиваться всестороннего объективного расследования.
Ж.Н.: Очень важна воля людей, которые этим занимаются, наша воля – насколько мы готовы планомерно добиваться всестороннего объективного расследования. Понятно, что никому это не надо больше, чем нам – членам семьи, соратникам моего отца и активной части российского общества. И от нас зависит реакция Европы. Если быть целеустремленным, настойчивым, не бояться того, что все очень долго, сложно… Мы все очень любим, чтобы все было сразу и быстро, а так не всегда бывает. Вот от нас все и зависит. Если человек сам по себе заинтересован в расследовании, он планомерно работает и считает это делом своей жизни, то будет результат.
Д.Г.: Поговорим о Форуме Бориса Немцова, который прошел в начале недели в Берлине. На нем было много людей, действительно знающих ситуацию в России, но в самой России об этом мощном экспертном мероприятии можно было узнать только из интернета. Вас удовлетворило то, как этот форум прошел?
Ж.Н.: Когда я как основатель Фонда Бориса Немцова смотрела итоги моей работы по организации форума, то для меня важны были отклики людей, которые были на форуме. И если у вас будет возможность, я бы просила их почитать – отклики Сергея Пархоменко, Марата Гельмана, Александра Морозова и других участников. Еще один объективный показатель — аншлаговая регистрация на форум. Мы закрыли регистрацию, потому что мы не могли принять больше 250 людей, а зарегистрировалось больше. Это большой сигнал к тому, что это нужно. Также нам, мне кажется, удалось избежать того, чтобы нас считали просто эмигрантским форумом — это был абсолютно полноценный российско-европейский форум. Присутствовали и те, кто живет в России, и россияне из разных стран, и иностранцы, которые живут в Германии и в других европейских странах, и люди, которые живут в США, но интересуются Россией. Еще мне понравилось, например, что на этом форуме было очень много разных тем. И они не сводились к тому, чтобы поставить диагноз России как авторитарному государству, это уже все понятно, изученная тема.
Д.Г.: А какие там были темы, кроме российской?
Ж.Н.: Было очень большое количество разных площадок, обсуждалось многое - от современной культуры до новых каналов коммуникации. Обсуждалось отсутствие конкретных идеологий, говорилось, что политика стала такой эмоциональной, что уже нет конкретной идеологии. Обсуждался, буквально, новый мировой порядок, была дискуссия про новые формы гражданского сопротивления. Она мне так понравилась что я даже там выступала. Интересным был разговор на тему независимости Каталонии представителя Страны Басков и представителя Украины, который говорил, что референдум в Каталонии незаконен. Широкий спектр тем обсуждался, и мне кажется, что это правильно, потому что проблемы, которые сейчас в мире существуют, не могут не затронуть Россию.
