МОСКВА – Государственная Дума России во вторник приняла в первом чтении законопроект, упраздняющий Высший арбитражный суд – главный судебный орган страны, занимавшийся экономическими спорами. Его функции передаются Верховному суду России, и в государстве останется лишь два высших судебных органа – Верховный и Конституционный. Поскольку существование Высшего арбитражного суда прописано в конституции РФ, депутатам было необходимо принять поправки в основной закон страны большинством в две трети от общего числа депутатов Госдумы. Это им удалось: «за» в первом чтении проголосовал 351 депутат, против – 95. Фракция коммунистов выступила против принятия закона в полном составе.
Глава комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству Владимир Плигин сообщил, что второе чтение закона об объединении Верховного и Высшего арбитражного суда должно пройти уже 20 ноября. В связи с этим многие наблюдатели, а также критически настроенные депутаты Государственной Думы отмечают, что парламентское большинство хочет как можно скорее реализовать идею, автором которой является президент России Владимир Путин.
Владимир Путин объявил о предстоящем объединении двух судов в один на Петербургском экономическом форуме летом этого года: «В целях обеспечения единых подходов к разрешению споров с участием граждан и организаций, а также споров с органами госвласти и местного самоуправления предлагаю объединить Верховный и Высший арбитражный суды».
Тогда же Путин призвал руководство Верховного и Высшего арбитражного суда объединить усилия с представителями администрации президента и парламентариями, чтобы на осенней сессии Госдумы этот законопроект принять. Объединить получилось не до конца: председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов до последнего момента жестко противостоял слиянию судов, а более двух десятков судей этого суда (всего их в Высшем арбитражном суде 54, а по штату должно быть 90) подали в отставку.
Во время обсуждения законопроекта представитель президента в Госдуме Гарри Минх отверг предположения некоторых депутатов о том, что обновленный и укрупненный Верховный суд создается под Дмитрия Медведева, который мог бы уйти на должность его председателя с поста премьер-министра. Представитель президента назвал это «конспирологическими теориями». Кроме того, Гарри Минх считает, что возражения, высказываемые судьями Высшего арбитражного суда по сути реформы, продиктованы личными соображениями: «Есть известный принцип: никто не может быть судьей в собственном деле. А здесь Высший арбитражный суд как раз находится в этой нелегкой ситуации».
Сергей Пашин
Известный российский юрист и судья в отставке Сергей Пашин в интервью Русской службе «Голоса Америки» выразил сомнение в том, что работа судебной системы России станет более эффективной после объединения судов: «Вопрос, на каких принципах этот шаг будет консолидировать судебную систему? Ведь арбитражный суд добился некоторых успехов, например, в гласности судопроизводства, в электронном документообороте. Это может быть поглощено после того, как арбитражные суды станут частью ординарной судебной системы. Есть и много другого».
«Ничего хорошего я от этих потрясений не ожидаю», – резюмировал бывший судья.
Как отметил Сергей Пашин, в том, что судьи Высшего арбитражного суда подали в отставку, нет ничего необычного: «Получается, что их же должны переназначать, а, значит, они опять будут проходить процедуру отбора. Это означает, что несменяемости судей нанесен очень серьезный удар, она, по сути, послана в нокаут».
«Судьям нет резона оставаться без пенсий, если их не возьмут в новый Верховный суд, и проще подать в отставку. Кроме того, я полагаю, им и обидно, что по прихоти их выводят за штат, какая-то комиссия их должна проверять... Вот они и уходят», – делает вывод Сергей Пашин.
Леонид Никитинский
Член Совета по правам человека при президенте России и старшина Гильдии судебных репортеров России Леонид Никитинский уверен, что «восходящему тренду в работе арбитражных судов – а по мнению профессионалов, они работали все лучше и лучше – положен конец». В интервью Русской службе «Голоса Америки» известный журналист поделился своим впечатлением от работы арбитражных судов: «конечно, элементы коррупции там тоже были видны, но в основном там соблюдался закон, и было очень удобно работать, эти суды были очень открыты».
«Конечно, попытка пересадить этот живой росток на засыхающее дерево обычного судопроизводства окончится тем, что росток погибнет. Но в стране у власти стоят люди, которые смотрят на вещи очень поверхностно и пытаются все разрулить с помощью финансовых потоков, и когда появляется хоть что-то, что работает хорошо, являясь как-бы упреком тем, кто работать не умеет, то это уничтожается», – считает Леонид Никитинский.
По мнению старшины Гильдии судебных репортеров России, над системой обычного судопроизводства, куда теперь должны быть встроены арбитражные суды, существует полный контроль силовых структур: «Они ее контролируют полностью, более того – они ее используют. На примере “Болотного дела” я понял, что суд здесь просто является элементом пропаганды, как при Сталине. Ну, если кого-то объявили экстремистом, а люди в это не верят, то это надо усилить еще и приговором суда. Точно как это было при Сталине во время процесса “троцкистско-зиновьевского блока” – просто пропаганда».
По словам Леонида Никитинского, это разительно отличается от того, что можно было наблюдать в Высшем арбитражном суде: «В Высшем арбитражном они набрали юристов, старались соблюдать закон, массу дел вытаскивали из регионов, пытались создавать прецеденты, чтобы было ясно, что по закону нужно действовать так-то и так-то. Они смотрели на это как на науку. А в обычных судах приговор уже задан обвинением, а обвинение уже задано следствием, а следствие тоже уже задано оперативной работой, когда кого-то поймали и «раскололи», за те сутки-двое, когда у подозреваемого еще никаких прав нет вообще».
Глава комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству Владимир Плигин сообщил, что второе чтение закона об объединении Верховного и Высшего арбитражного суда должно пройти уже 20 ноября. В связи с этим многие наблюдатели, а также критически настроенные депутаты Государственной Думы отмечают, что парламентское большинство хочет как можно скорее реализовать идею, автором которой является президент России Владимир Путин.
Владимир Путин объявил о предстоящем объединении двух судов в один на Петербургском экономическом форуме летом этого года: «В целях обеспечения единых подходов к разрешению споров с участием граждан и организаций, а также споров с органами госвласти и местного самоуправления предлагаю объединить Верховный и Высший арбитражный суды».
Тогда же Путин призвал руководство Верховного и Высшего арбитражного суда объединить усилия с представителями администрации президента и парламентариями, чтобы на осенней сессии Госдумы этот законопроект принять. Объединить получилось не до конца: председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов до последнего момента жестко противостоял слиянию судов, а более двух десятков судей этого суда (всего их в Высшем арбитражном суде 54, а по штату должно быть 90) подали в отставку.
Во время обсуждения законопроекта представитель президента в Госдуме Гарри Минх отверг предположения некоторых депутатов о том, что обновленный и укрупненный Верховный суд создается под Дмитрия Медведева, который мог бы уйти на должность его председателя с поста премьер-министра. Представитель президента назвал это «конспирологическими теориями». Кроме того, Гарри Минх считает, что возражения, высказываемые судьями Высшего арбитражного суда по сути реформы, продиктованы личными соображениями: «Есть известный принцип: никто не может быть судьей в собственном деле. А здесь Высший арбитражный суд как раз находится в этой нелегкой ситуации».
Сергей Пашин
Известный российский юрист и судья в отставке Сергей Пашин в интервью Русской службе «Голоса Америки» выразил сомнение в том, что работа судебной системы России станет более эффективной после объединения судов: «Вопрос, на каких принципах этот шаг будет консолидировать судебную систему? Ведь арбитражный суд добился некоторых успехов, например, в гласности судопроизводства, в электронном документообороте. Это может быть поглощено после того, как арбитражные суды станут частью ординарной судебной системы. Есть и много другого».
«Ничего хорошего я от этих потрясений не ожидаю», – резюмировал бывший судья.
Как отметил Сергей Пашин, в том, что судьи Высшего арбитражного суда подали в отставку, нет ничего необычного: «Получается, что их же должны переназначать, а, значит, они опять будут проходить процедуру отбора. Это означает, что несменяемости судей нанесен очень серьезный удар, она, по сути, послана в нокаут».
«Судьям нет резона оставаться без пенсий, если их не возьмут в новый Верховный суд, и проще подать в отставку. Кроме того, я полагаю, им и обидно, что по прихоти их выводят за штат, какая-то комиссия их должна проверять... Вот они и уходят», – делает вывод Сергей Пашин.
Леонид Никитинский
Член Совета по правам человека при президенте России и старшина Гильдии судебных репортеров России Леонид Никитинский уверен, что «восходящему тренду в работе арбитражных судов – а по мнению профессионалов, они работали все лучше и лучше – положен конец». В интервью Русской службе «Голоса Америки» известный журналист поделился своим впечатлением от работы арбитражных судов: «конечно, элементы коррупции там тоже были видны, но в основном там соблюдался закон, и было очень удобно работать, эти суды были очень открыты».
«Конечно, попытка пересадить этот живой росток на засыхающее дерево обычного судопроизводства окончится тем, что росток погибнет. Но в стране у власти стоят люди, которые смотрят на вещи очень поверхностно и пытаются все разрулить с помощью финансовых потоков, и когда появляется хоть что-то, что работает хорошо, являясь как-бы упреком тем, кто работать не умеет, то это уничтожается», – считает Леонид Никитинский.
По мнению старшины Гильдии судебных репортеров России, над системой обычного судопроизводства, куда теперь должны быть встроены арбитражные суды, существует полный контроль силовых структур: «Они ее контролируют полностью, более того – они ее используют. На примере “Болотного дела” я понял, что суд здесь просто является элементом пропаганды, как при Сталине. Ну, если кого-то объявили экстремистом, а люди в это не верят, то это надо усилить еще и приговором суда. Точно как это было при Сталине во время процесса “троцкистско-зиновьевского блока” – просто пропаганда».
По словам Леонида Никитинского, это разительно отличается от того, что можно было наблюдать в Высшем арбитражном суде: «В Высшем арбитражном они набрали юристов, старались соблюдать закон, массу дел вытаскивали из регионов, пытались создавать прецеденты, чтобы было ясно, что по закону нужно действовать так-то и так-то. Они смотрели на это как на науку. А в обычных судах приговор уже задан обвинением, а обвинение уже задано следствием, а следствие тоже уже задано оперативной работой, когда кого-то поймали и «раскололи», за те сутки-двое, когда у подозреваемого еще никаких прав нет вообще».
