МОСКВА — В российском Донецке, городе в Ростовской области, прошла первая неделя начавшегося 22 сентября судебного разбирательства по уголовному делу против украинской летчицы и депутата Верховной Рады Украины Надежды Савченко. Российское следствие пытается доказать, что украинская военнослужащая участвовала в убийстве мирных жителей на территории востока Украины, в том числе российских журналистов государственного телеканала, и, кроме того, незаконно пересекла российскую границу.
Защита Надежды Савченко выдвигает многочисленные доказательства, подтверждающие то, что летчицу похитили и привезли в Россию силой, а сама она никак не могла способствовать гибели журналистов из России.
О том, как идет судебное разбирательство, «Голосу Америки» рассказал Николай Полозов, один из адвокатов Надежды Савченко.
Данила Гальперович: На какой стадии сейчас суд над Надеждой Савченко?
Николай Полозов: Судебное следствие началось и входит в полную силу. Уже были допрошены пятеро потерпевших из той группы, преступление против которой – якобы покушение на жизнь мирных жителей – вменяется Надежде Савченко. Были допрошены еще трое потерпевших – это родственники погибших журналистов. Также на заседании 1 октября были допрошены трое свидетелей из числа тех лиц, которые сталкивались с Надеждой Савченко на территории Воронежской области.
Я бы хотел отметить некую новацию в судебном процессе, когда и потерпевшие, и свидетели выступают не в зале суда, а по видеоконференции из других городов России. Единственным участником процесса, который выступил в суде, была сама Надежда Савченко, когда в самом начале судебного следствия она давала свои показания, и был ее допрос. Что касается судей, то у нас тройка судей под председательством судьи Степаненко, он ведет процесс достаточно мягко в отличие от некоторых московских судей, которые уже в политических делах, что называется, съели собаку. Но, конечно, знаковая тенденция для российских судов, когда при формальной состязательности сторон больше привилегий имеет сторона обвинения, больше удовлетворяется их ходатайств, а ходатайства стороны защиты отклоняются, она сохраняется. Как это будет в конце, ближе к приговору, пока сложно спрогнозировать.
Д.Г.: Несколько свидетелей обвинения уже сказали, что они видели, как Савченко шла по российской территории, они ее даже, вроде, подобрали. Вы считаете, что эти люди лжесвидетельствуют? И если – да, то почему?
Н.П.: Эти люди абсолютно лжесвидетельствуют, причем двое допрошенных вчера свидетелей – Бобро и Руденко, двое молодых людей из Воронежской области, которые по версии следствия, подобрали голосующую Надежду где-то на дороге Воронежской области – по сути, являются членами преступной группы, которая принимала участие в похищении Надежды Савченко с территории Украины. В ходе своего допроса она достаточно подробно рассказала, как ее везли, как ее пересаживали из одного автомобиля в другой. Она описала некоторых людей, которые ее конвоировали. И вот эти Бобро и Руденко были предпоследним звеном уже на территории РФ, к которым пересадили Надежду Савченко. Да, они ее видели, и она их видела, но они рассказывают абсолютно другие обстоятельства, нежели те, что имели место быть.
Равно как и допрошенный вчера сотрудник ДПС, который якобы остановил Бобро за непристегнутый ремень, а по факту – они сами подвезли Надежду Савченко к этому патрулю ДПС, а этот сотрудник вызвал сотрудника ФСБ, который, собственно, и увез Надежду Савченко в Воронеж.
Почему мы думаем, что это лжесвидетельство? Следователь Маньшин, который допрашивал потерпевших, допрашивал и этих свидетелей. И, что характерно, их показания в текстовом виде совпадают на очень большой процент – до 70-80 процентов Это одинаковый текст с одинаковыми запятыми, одинаковыми пунктуационными и орфографическими ошибками, опечатками в словах.
Следователь просто брал показания, копировал их из одного протокола в другой. И это видно, можно даже не проводить экспертизу, мы зачитывали целые абзацы. Мало того, потерпевшие говорят, что этих слов они не говорили. Все вместе это свидетельствует о том, что следователь Маньшин активно фальсифицировал доказательства и протоколы для того, чтобы версия следствия хоть как-то выстраивалась.
Есть и логический провал у следствия, потому что, по версии обвинения, Надежда Савченко перешла границу в Ростовской области, а эти молодые люди, Бобро и Руденко, спустя несколько часов увидели ее «голосующей» в Воронежской области. Каким образом она из Ростовской области попала в Воронежскую – сложно сказать. А объясняется все очень просто. Объясняется тем, что изначально версия следствия была, что она перешла границу в Воронежской области. И когда мы представили биллинги телефонов и другие доказательства, которые свидетельствуют о невозможности пересечения Надеждой Савченко границы там, версия изменилась, но протоколы уже из дела выкинуть нельзя было. Поэтому они вот так причудливо извернулись.
Д.Г.: Каково сейчас состояние Надежды Савченко?
Н.П.: Надежда Савченко чувствует себя хорошо, несмотря на то, что полгода назад держала длительную голодовку, которая очень сильно истощила ее организм. По счастью, ее здоровью ничто не угрожает. В СИЗО ей предоставлены хорошие условия – она содержится в отдельной камере, есть горячая вода, телевизор, холодильник. Скажем так, по российским меркам она находится в привилегированном положении в своем заключении.
Я объясняю это тем, что, во-первых, она все-таки обладает определенными политическими статусами, будучи народным депутатом Верховной Рады, делегатом ПАСЕ и в целом знаковой фигурой. Поэтому ее не притесняют, как это делается во множестве случаев с другими заключенными. Что касается ее настроя, то она настроена очень решительно, она понимает, что российский суд ее не оправдает в принципе, потому что российский суд практически никого не оправдывает. Она понимает, что весь этот суд и вся история ее с похищением имела лишь пропагандистские цели – она была похищена для того, чтобы легитимировать аннексию Крыма, легитимировать вторжение российских войск в Донбасс. Надежда представлена российской пропагандой как убийца мирных жителей и журналистов. Но вместе с тем, она уверена, что эта борьба, этот судебные процесс и те усилия, которые предпринимает ее защита, предпринимает Украина, предпринимает мировое сообщество, в конце концов, приведут к тому, что она окажется на родине.
Д.Г.: То, что Министерство юстиции РФ намекнуло на возможность передачи ее Украине, хотя и при условии того, чтобы она «досиживала» на родине срок по российскому приговору, является ли по-вашему, сигналом принципиальной готовности России вернуть Надежду домой?
Н.П.: Да, я расцениваю это, прежде всего, как сигнал. Дело в том, что мы определяли некой ключевой точкой поездку Владимира Путина на Генассамблею ООН в Нью-Йорк. «На полях» этого мероприятия он имел различные встречи и контакты, и мы были уверены, что Надежда Савченко является неким его козырем в этой большой игре, некоей гирькой, которую можно поставить на весы переговоров. По всей видимости, так и случилось. После 29 сентября начали поступать различные заявления – это и «Интерфакс» со ссылками на некие юридические источники, и заявление Минюста. Это сигналы, что, видимо, какие-то договоренности достигнуты, и в рамках этих договоренностей начинается проработка вариантов, по которым можно Надежду Савченко выдать Украине. Сейчас для российской власти, для Путина она уже не представляет той ценности, которую могла бы представлять год назад. Вектор внешней политики сейчас сместился в сторону Ближнего Востока, Украина стала периферийной историей. И вся история с Надеждой Савченко для российской власти сейчас скорее несет больше издержек, нежели чем каких-то выгод. Поэтому, я думаю, что и предпринимается обсуждение вопроса о том, чтобы как-то от нее избавиться.
Д.Г.: Какова, по-вашему, перспектива этого судебного процесса?
Н.П.: Мой прогноз такой: поскольку власть уже не может, что называется, включить задний ход, она не может просто так отпустить Савченко, то ее осудят, несмотря на абсурдность предъявленных обвинений и фальшивых свидетелей, несмотря на полную доказанность ее алиби с использованием различных технических средств. Приговор, скорее всего, уже написан. Он лежит и ждет своего часа. После этого, когда ее осудят, скорее всего, будут задействованы юридические механизмы по ее экстрадиции в Украину. Предусмотрена, как Минюст описывал, такая возможность, как передача иностранного осужденного к отбытию наказания на родине. А дальше, когда ее передадут Украине, Украина ее, естественно, немедленно освободит, что вполне логично. Будет опять пропагандистски объявлено, что вот Украина ненадежный партнер, отпускает убийц, и это будет все так же использовано, как некий пропагандистский ход. Я думаю, что такой вариант — наиболее реалистичный.
