МОСКВА — За месяц с небольшим до дня голосования на выборах в Государственную Думу россияне практически не чувствуют, что в стране идет избирательная кампания: политические партии ведут себя тихо, громких предвыборных инициатив почти нет, и улицы российских городов совсем не пестрят плакатами с рекламой партий и кандидатов.
В начале августа социологический «Левада-Центр» опубликовал данные опроса, согласно которым меньше половины россиян собирались принять участие в голосовании 18 сентября. За месяц количество желающих пойти голосовать уменьшилось на два процента, с 48 до 46 процентов от опрошенных. При этом в более ранних опросах российские граждане уже выражали скепсис по поводу этих выборов: в середине июля только 40 процентов из опрошенных «Левада-Центром» считали, что парламент, который изберут в сентябре, будет отражать интересы общества.
Такой тренд – снижение желающих идти на выборы и невысокий кредит доверия законодательной власти – должен, по идее, волновать и государство, которое занимается организацией голосования, и политические партии, которые заинтересованы в явке своих сторонников на избирательные участки. Однако российские политологи говорят, что «партия власти» в России, наоборот, заинтересована в том, чтобы люди меньше интересовались этими выборами.
Александр Кынев: меньше явка — больше провластных депутатов в Госдуме
Руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики Александр Кынев рассказывает в интервью «Голосу Америки» о своих впечатлениях от нынешней думской кампании: «В абсолютном большинстве регионов найти визуальные признаки идущей кампании очень тяжело. Наружная политическая реклама присутствует в очень небольшом числе регионов, в большинстве регионов ее нет. В основном, кампания пока ведется газетами по почтовым ящикам, ведут те же старые, хорошо знакомые до боли системные партии – КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия». А все остальное на просторах Интернета видит только политически активная публика, мы понимаем ее процент. Поэтому кампания на фоне того, как это было обычно на федеральных и региональных выборах, удивительно вялая. Пикеты, митинги, какие-то информационные поводы – ничего этого в помине нет, как нет и никаких рекламных щитов, растяжек, а если есть, то в очень небольшом объеме».
Александр Кынев уверен, что российские власти сделали на этот раз все, чтобы выборы были как можно менее массовыми: «Перенос даты голосования с декабря на сентябрь был ставкой на низкую явку. Минимизация агитации – это также сознательная стратегия занижения явки. Чем меньше людей политически активных мобилизуются (а реклама – это элемент мобилизации) тем лучше власти. Свои, надежные избиратели, административно зависимые конформисты, мобилизуются властью другим способом – через начальников, через каких-то своих кураторов в социальных службах».
«По регионам от 5 до 15 процентов электората – это те самые административно зависимые бюджетники, муниципальные, коммунальные служащие и конформисты, те, кто привык голосовать, потому что надо. Все, кто приходят сверх этого – это, условно, независимый электорат, политически активные люди. Грубо говоря, если явка, например, процентов под 40, то независимых уже большинство, а если 50 – еще больше. Поэтому, конечно, низкая явка выгодна действующей власти» – поясняет эксперт.
Александр Кынев рассказывает, что тишина нынешней кампании объясняется еще и тем, что многое важное было решено заранее: «Есть фактор «договорных матчей» – в очень многих одномандатных округах ситуация уже разрешена на этапе выдвижения и регистрации кандидатов. Даже в ряде округов, где были сильные оппоненты, их просто уже вычистили на этапе регистрации. Когда все предрешено, какой смысл тратить лишние деньги на эту политическую рекламу? Надежда на то, что обо всем уже договорились, тоже минимизирует активность».
Политолог прогнозирует невысокую явку и различные «информационные всплески», которые отвлекут общественность от низких цифр: «Явка будет для федеральных выборов низкая, я думаю, что она будет, конечно, ниже, чем она была в 2001 или в 2007 годах. Возникнет проблема общественной легитимности результатов, и нужно будет как-то отвлекать внимание от этой проблемы. Отвлечь ее могут какие-то информационные поводы, которые будут более яркими, чем сама эта низкая явка. Что может быть этими информационными поводами? Например, прохождение «Яблока» через заградительный барьер. Скажут, смотрите, явка низкая, но выборы-то честные – даже «Яблоко» прошло».
Мария Липман: Выборы в России давно не являются конкурентными
Главный редактор выпускаемого Университетом Джорджа Вашингтона журнала «Контрапункт» Мария Липман считает, что россияне в своей массе совершенно спокойно относятся к почти незаметной избирательной кампании 2016 года: «Политическая жизнь в стране фактически выхолощена, публичная политика и общественное участие в ней сведено к нулю уже довольно давно. В целом ощущение, что выборы ничего не решают, от людей ничего не зависит, и все предопределено наверху, является весьма распространенным в России мнением. И оно соответствует реальности. Кремль достаточно адекватно воспринимает российское общество. И если он не хочет, чтобы граждане беспокоились по поводу выборов, то и ведет себя соответственно».
«Реальная конкурентная борьба на выборах федерального уровня последний раз в России была в 1999 году, как раз на парламентских выборах. Тогда была реальная конкуренция, более того, был реальный шанс, что Кремль может потерять власть: тогда партия губернаторов «Отечество – вся Россия» составляла реальную конкуренцию партии Кремля «Единство». И Кремлю потребовалось напряжение всех сил и разнообразных ресурсов для того, чтобы такой сценарий не допустить. А уже после этого, одержав эту весьма сложную победу на тот момент, Кремль только укреплял свой контроль. Самым важным здесь стало слияние партии «Отечество – вся Россия» и «Единства» которые только что были конкурентами, а оказавшись в Думе, были объединены в одну» – напоминает главный редактор «Контрапункта».
По словам Марии Липман, объединение тогда двух «партий бюрократии» в одну облегчило для Кремля задачу установления контроля над политической жизнью в целом: «Уже на протяжении первого срока президента Путина и федеральные телеканалы, и губернаторы, и политические партии, и крупный бизнес — все оказались под контролем. И все более-менее восприняли это как естественное, как, в каком-то смысле, такое привычное для России устройство. Это касалось, конечно, и политических партий».
Мария Липман объясняет общую тишину нынешней кампании в Госдуму тем, что «системные» партии поняли — им не нужно раздражать Кремль излишней активностью: «Можно вспомнить, что в 1993 году на выборах в российский парламент больше всех голосов собрала партия Жириновского, а в 1995 - коммунисты, которые на всем протяжении президентства Ельцина были так называемой «непримиримой оппозицией», а потом они все довольно скоро превратились в «системную оппозицию». Вот это превращение из «непримиримой» в «системную» как раз и есть проявление того, что принимается конструкция, когда контроль централизован, контроль – в Кремле, и лояльность – это самая лучшая и выигрышная тактика».
Михаил Касьянов: Мы продолжаем кампанию, несмотря на нападения
Впрочем, одна из российских партий никак не может назвать свою кампанию тихой или скучной: демократическая оппозиционная партия ПАРНАС уже сейчас подвергается преследованиям со стороны провластных активистов, и в то время, как «системные» политические силы поддерживают нечто вроде «водяного перемирия», на руководство и активистов ПАРНАСа регулярно нападают в регионах России.
На прошедшей неделе, 10 августа, на лидера ПАРНАСа и бывшего премьер-министра России Михаила Касьянова и его коллег по партии дважды за день напали в Ставрополе: их сначала пытались избить, а потом закидали помидорами и яйцами, причем не местные жители, а специально приехавшие в Ставрополь люди.
Михаил Касьянов в интервью «Голосу Америки» рассказал об этом инциденте: «Во все города России, куда мы приезжаем, за нами приезжает некая бригада. Мы их называем «прокремлевскими упырями». Приезжают из Москвы человек 15-20, и еще подряжают местных людей для того, чтобы устраивать всякие провокации и препятствовать проведению наших мероприятий. В Ставрополе последний раз дошло до физического насилия, были попытки меня ударить. Нас забросали с Андреем Борисовичем Зубовым, вместе с полицейскими, помидорами и яйцами – это все и в полицейских попало. Было и сопротивление со стороны этих молодчиков, поскольку у них есть ощущение полной безнаказанности. В отношении нас есть давление и злоба, что мы по-прежнему не сворачиваем с нашего пути, двигаемся вперед».
Экс-премьер России говорит, что ждет от полиции привлечения нападавших к ответственности: «Это дело должны рассмотреть по четырем статьям – хулиганство, угроза жизни государственного и общественного деятеля, экстремистские призывы с разжиганием социальной розни, и воспрепятствование осуществлению права на участие в выборах. Все эти статьи – уголовные. Надежд мало, но то, что требуется делать для этого, мы делаем».
Михаил Касьянов намерен продолжать кампанию, несмотря на нападения: «Мы являемся реальной, фактической силой, выступающей против нынешней власти, и этим очень ей не нравимся. Нас допустили до выборов, но пытаются всякими способами препятствовать нашей работе «в поле». Будем надеяться, что, несмотря на это, мы сумеем обеспечить необходимую поддержку со стороны граждан».
