В Афганистане с 13 мая официально не стреляют: там вступил в силу режим прекращения огня, согласованный между правительством страны и движением Талибан в связи с мусульманским праздником Ураза-Байрам (Ид-аль-Фитр). Так бывало и раньше, и такие перемирия не длились долго – тем более, когда «Талибаном» уже начато наступление, которое боевики этого движения предпринимают каждый год весной.
В этом году наступление Талибана началось вскоре после того, как в середине апреля президент США Джо Байден объявил, что миссия США в Афганистане закончена и что американские солдаты покинут эту страну к 11 сентября 2021 года – 20-летней трагической годовщине атаки «Аль-Кайды» на США.
16 мая мнение о том, что «поспешный вывод американских войск из Афганистана» оказал серьезное влияние на процесс примирения в этой стране и «негативно сказался на региональной стабильности», высказал министр иностранных дел Китая Ван И. Как сообщается, Ван И заявил это в ходе консультаций по Афганистану с пакистанским коллегой Шахом Махмудом Куреши.
Россия также пытается понять, с чем она столкнется при новом афганском раскладе: отмечается, что президент Таджикистана Эмомали Рахмон, вероятно, говорил об этом с российским лидером Владимиром Путиным во время своего визита в Москву неделю назад.
Уже звучат прогнозы, что без серьезной поддержки США и НАТО президенту Афганистана Ашрафу Гани, которому на будущей неделе исполняется 72 года, долго не продержаться и что Талибан сможет достаточно быстро взять под контроль Кабул. С начала мая талибы уже взяли несколько значительных населенных пунктов, и есть все основания предполагать, что расширение ими зоны своего контроля продолжится.
Может ли эта зона выйти за пределы границ Афганистана? Что уход западной военной коалиции из этой страны может означать для России, которая официально называет талибов террористами и запрещает это движение на своей территории, но неофициально с ним контактирует?
Эксперт Института Ближнего Востока в Вашингтоне Фатеме Аман (Fatemeh Aman) в интервью Русской службе «Голоса Америки» говорит, что уход США из Афганистана – без сомнения, предмет серьезного беспокойства большого числа стран:
«Когда США воевали с терроризмом и экстремизмом в Афганистане, все были этому очень рады и использовали это к своей выгоде – все, включая Иран, Россию, Китай и Индию. Теперь, когда Соединенные Штаты выводят своих солдат, все эти страны испытывают беспокойство по поводу того, как изменится ситуация для них, потому что происходящее в Афганистане оказывает влияние на страны региона».
Фатеме Аман напоминает, что сразу после распада СССР правительство Афганистана, поддерживаемое властями СССР, пало, а в Таджикистане началась гражданская война – «совершенно очевидно, под влиянием событий в соседнем Афганистане».
«Также нужно вспомнить о том, что Талибан, придя к власти, называл повстанцев в Чечне своими религиозными братьями, – продолжает эксперт. – Но Россия будет серьезно озабочена и по другим причинам. Прежде всего, это связано с Таджикистаном, где есть экономические проблемы и большая коррупция, а также опасность трансграничного терроризма. Кроме того, российские партнеры в Центральной Азии, к примеру, тот же Таджикистан и Кыргызстан, относятся друг к другу недружественно. России нужно было бы сейчас уговорить эти страны не конфликтовать и держаться вместе, чтобы не происходили вспышки насилия по соседству с Афганистаном».
«Россия, как и Иран, уже готовится к худшему – просто на всякий случай. При этом Москва, контактируя с Талибаном, пыталась каким-то образом отделить его от остальных повстанческих групп во всей Средней Азии. Москва и Тегеран, возможно, будут координировать свои позиции по этой проблеме», – полагает Фатеме Аман.
Независимый российский военный эксперт Александр Гольц в комментарии для «Голоса Америки» напомнил, что 20 лет назад, когда началась американская операция в Афганистане, российский подход к американскому присутствию в этой стране был куда более рациональным, чем сейчас:
«Были приняты специальные решения российского правительства о военной помощи тем, кто сражался на стороне США. Путин ясно дал понять странам Средней Азии, что он не против нахождения на их территории американских баз. Это был рациональный подход, поскольку за несколько месяцев до событий 11 сентября российский Генштаб всерьез обсуждал возможности удара талибов в направлении России и необходимость создания 60-тысячной группировки на юге страны для того, чтобы такой удар отразить».
«Как мы знаем, в середине 2000-х ситуация резко изменилась, и Россия стала вести себя в стиле «назло маме отморожу уши», сконцентрировав значительную часть своей дипломатической активности в Центральной Азии на том, чтобы не дать американцам возможности сохранить свои базы, в частности, в Киргизии. В конце концов, это увенчалось успехом», – замечает Александр Гольц.
Если исходить из пессимистических прогнозов, считает эксперт, то за год или полтора талибы установят контроль над страной, а затем «то, что мы называем радикальным исламом, перепрыгнет через Амударью и там столкнется со слабыми авторитарными режимами».
«Все, что характерно для слабых авторитарных режимов, – нищета местного населения, произвол чиновников – замечательная питательная среда для радикальных течений. Это означает, что бывшие советские республики Средней Азии может ждать длительный период нестабильности с волнениями и, возможно, гражданскими войнами», – предполагает независимый российский военный аналитик.
Еще недавно предполагалось, отмечает Александр Гольц, что «щитом» для России в этой ситуации является Казахстан. Сейчас ситуация и в этой стране, по его словам, не является гарантированно стабильной:
«При наихудшем стечении обстоятельств от тысяч до десятков тысяч беженцев, а с ними и всяческого рода бандформирований, двинутся к российско-казахстанской границе, которая в два раза длиннее, чем российско-китайская граница. Но в отличие от российско-китайской границы, граница России с Казахстаном проведена только на бумаге. Поэтому при наихудшем развитии событий эти тысячи беженцев могут оказаться где-нибудь под Оренбургом».
Военный эксперт отдает должное тому, что Москва никогда не оставляла развитие афганских событий без внимания:
«Еще в 2011 году Россия озаботилась созданием сил оперативного реагирования ОДКБ и выделила для участия в них существенные военные силы – одну воздушно-десантную бригаду и одну воздушно-десантную дивизию. При этом, насколько можно понять, протоколы, сопровождающие решение по ОДКБ, дают России возможность для вмешательства в конфликты в странах Средней Азии на ранней стадии».
«Однако в случае вынужденной реализации силового подхода на Россию лягут все тяготы установления мира и наведения порядка в регионе», – считает Александр Гольц.
Эксперт Центра стратегических международных исследований (CSIS) в Вашингтоне Энтони Кордесман (Anthony Cordesman) соглашается с Александром Гольцем в том, что в регионе к северу от Афганистана действительно много нестабильных государств со слабой экономикой и правителями, которые репрессируют свой народ.
«Но как на эти государства повлияет уход США из Афганистана, зависит от того, какую позицию займет Талибан в результате этого ухода», – сказал Энтони Кордесман в интервью Русской службе «Голоса Америки».
«Если Талибан достигнет компромисса с центральными властями, то вряд ли он станет источником нестабильности в соседних странах – ему самому будет чем заняться, там тоже разрушена экономика, и нужна иностранная помощь. Если же он опять укрепит связи с движениями типа «Аль-Кайды», то да, дестабилизация у соседей Афганистана возможна. Но мы помним, что ранее Талибан старался консолидировать власть внутри страны, не предпринимая попыток выйти за ее границы», – рассуждает эксперт CSIS.
Соседние страны в случае прихода талибов к власти в Кабуле, замечает Энтони Кордесман, крайне важны: по его словам, понятно, что Талибан не получит никакой экономической помощи от США и других развитых экономических стран, и ему нужно будет получать ее от государств региона.
«Экстремистское ли это движение? Без сомнения. Может ли оно начать действовать не так, как мы от него ожидаем? Конечно. Но важно отметить одно: когда меняется ситуация, например, когда повстанческое движение приходит к власти в раздираемой конфликтом стране, то перед ним возникают задачи, требующие решения, и в связи с этим даже появляются новые лидеры», – говорит американский эксперт по Центральной Азии и Ближнему Востоку.
«России придется решать несколько проблем – как ее попытка влияния на регион будет пересекаться с подобными усилиями Китая, насколько она будет готова решать эти проблемы внутри и за пределами Шанхайской организации сотрудничества, какова будет – и будет ли – военная составляющая ее влияния на ситуацию. Все это сложные вопросы», – подчеркивает Энтони Кордесман.
