МОСКВА - Основатель Фонда борьбы с коррупцией, известный российский оппозиционный политик Алексей Навальный, заявивший о своем намерении принять участие в президентских выборах 2018 года в России в качестве кандидата, продолжает свою кампанию в российских регионах.
1 и 3 декабря оппозиционер встречался со своими потенциальными избирателями в Саратове и Самаре, несмотря на препятствия со стороны местных властей: в частности, в Саратове в ночь на 1 декабря были задержаны координатор городского штаба Навального Александр Тагиров и юрист Фонда борьбы с коррупцией Вячеслав Гимади, а в Самаре полицейские не только задержали активистов, поддерживающих Алексея Навального, но и запретили митинг из-за «чемпионата по танцу живота».
Руководитель федерального штаба кампании Алексея Навального Леонид Волков был арестован 1 декабря в Нижнем Новгороде на 30 суток. Он будет оставаться в заключении в тот момент, когда российские власти должны будут объявить об официальном начале президентской кампании в стране (согласно различным публикациям российских медиа, это произойдет в промежутке между 15 и 18 декабря).
Об аресте своего ближайшего соратника, о том, как идет кампания в целом, а также о важных событиях последнего времени в российской политике - в частности, объявлении нескольких американских медиа «иностранными агентами» в России - Алексей Навальный высказал свое мнение в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки».
Данила Гальперович: Арест Леонида Волкова был расценен многими критиками Кремля как акция устрашения тех, кто работает с вами, и можно сказать, что ваш коллега проводит в заключении из-за арестов уже очень значительное время. Волков был арестован в суде Нижнего Новгорода по обвинению в том, что он пытался организовать мирную политическую акцию. Как вы отреагировали на его арест?
Алексей Навальный: То, что произошло с Волковым – это, конечно, довольно болезненный удар по кампании, но мы их получаем регулярно. У нас, во-первых, довольно много людей постоянно находится под арестом из руководителей региональных штабов: одного выпустили, другого посадили. Не было ни дня в нашей кампании, чтобы ни один человек не сидел где-то. Сам Волков, когда отсидит 30 суток, побьет мой рекорд - я два месяца в ходе этой избирательной кампании провел в камере, а Волков сейчас будет больше двух месяцев в течение нашей уже годовой кампании сидеть под арестом.
Понятно, почему они это делают. Во-первых, они хотят, конечно, нас запугать, во-вторых, они хотят просто сорвать организационное течение кампании. В Кремле взбешены, огорчены и напуганы довольно успешным развитием ее в регионах. Им категорически не нравятся наши массовые митинги, которые мы проводим сейчас, в том числе в тех регионах, которые вообще всегда считались совершенно провластными, типа Кемерово, и многих других. Это подрывает их основные «символы веры». Потому что Кремль привык в течение многих лет всем рассказывать, что есть какая-то бузящая либеральная интеллигенция в центре Москвы, но вся остальная страна, конечно, монолитно за Путина. А мы показываем, что это совершенно не так, потому что ни «Единая Россия», ни Путин никогда не проводили там политических митингов больше, чем те, которые мы сейчас проводим в ходе избирательной кампании. Это очень важно. Это для самих жителей городов становится большой новостью, и это их доводит до белого каления. Поэтому сейчас, видимо, началась очередная волна просто попыток нас организационно затормозить. А как можно нас затормозить? Просто изолировать определенных людей.
Д.Г.: В декабре всеми ожидается объявление Владимира Путина о его участии в выборах 2018 года. Как, по вашему мнению, будет проходить его кампания, и будет ли в ней «фактор Навального» - перехват ваших идей, какое-то заочное соревнование? И как вообще будет проходить избирательная кампания-2018 в России?
А.Н.: Я вижу, исходя из того, что делает, к чему готовится, и что публично заявляет эта власть, что они для себя выбрали весьма комфортный формат — набор кандидатов, которых они сами подобрали, и которые не будут вести никакой практической деятельности, практической избирательной кампании, и будут прибегать к довольно умеренной критике. Если даже эта критика будет по теме коррупции, то — без упоминания конкретных фамилий, конкретных фактов, без призывов к тому, чтобы привлечь к ответственности конкретных кремлевских коррупционеров, включая самого Путина. В общем-то, это то, что они делали всегда. В этот раз мы видим, что они тоже поработали над тем, чтобы кандидаты явно находились в каких-то рамках.
Что касается «фактора Навального», то дело же не в «факторе Навального». Есть какие-то люди, которые со мной больше согласны, какие-то меньше, но никто не может отрицать то, что я эту кампанию веду в течение года, что я единственный кандидат, который создал реальную разветвленную политическую сеть в регионах. У нас 81 штаб. У нас 190 тысяч волонтеров. Мы - единственные кто на самом деле успешно агитирует народ и собирает избирателей вокруг себя. Поэтому, если мы до выборов допущены не будем, то многие люди будут возмущаться и, конечно, активно участвовать в кампании бойкота выборов.
Д.Г.: Я не могу не спросить вас о том, как вы относитесь к кампании, которую ведет сейчас Ксения Собчак. Она произносит слова, близкие многим оппозиционно мыслящим людям в России, и произносит их в эфирах центральных российских телеканалов. Я надеюсь, вы не будете придерживаться в ответе на мой вопрос тактики «не упоминаем фамилию», как в отношении вас поступает Владимир Путин?
А.Н.: У меня нет, конечно, как у Путина, принципа непроизнесения какой-то фамилии. Я довольно ясно и очень четко, еще до ее формального выдвижения, сформулировал то, как я к ней отношусь. И мое мнение здесь совершенно не изменилось. Я могу сказать, что есть набор кандидатов, которые в представлении Кремля могут представлять «городской класс» – это Григорий Явлинский, Ксения Собчак, к ним сейчас добавились Борис Титов и Катя Гордон. Безусловно, у всех этих людей есть точно такое же конституционное право участвовать в выборах, как и у меня. Но я их кандидатами серьезными не рассматривал и рассматривать не могу, и никто не может, потому что они не ведут избирательной кампании. Это президентская кампания в самой большой по территории стране мира. И если ты начал свою избирательную кампанию за четыре месяца до выборов, ты просто даже в крупнейшие города не успеешь съездить, совершенно точно ты не успеешь создать региональную сеть, ты не можешь агитировать, ты не можешь бороться за голоса. Поэтому я смотрю на это все и не вижу здесь никакой политической борьбы.
Д.Г.: 5 декабря Министерство юстиции России объявило ряд американских медиа, в том числе и «Голос Америки», «иностранными агентами». Что вы думаете об этом шаге Москвы?
А.Н.: Это, с точки зрения Кремля, довольно очевидный шаг. Я удивлен, что он не случился раньше, потому что сейчас они, особенно в течение последнего года, выбрали явный курс на то, чтобы додавить к избирательной кампании все оставшиеся СМИ, изолировать их. Новые проекты Радио Свобода и «Голоса Америка», особенно новые видеопроекты - я вижу, что они пользуются определенной популярностью, что вызывает большое, большое раздражение.
Конечно, Кремлю принципиально важно, во-первых, вас всех заклеймить, потому что про любую правдивую информацию, которая будет расходиться, им можно сказать: «ну, ее же распространяют иностранные агенты, уже формально признанные». А во-вторых, им вообще важно стигматизировать всех, кто распространяет независимую информацию. Им важно приостановить поток любой независимой информации. Я уверен, что это, конечно, осложнит сильно жизнь вашим медиа, но в целом спрос на независимую информацию только растет. Мы видим это даже по нашим самопальным медиа типа «Навальный Live» - моего YouTube-канала, и всем остальным. Спрос растет, потому что несоответствие картинки в официальных СМИ и реальной жизни настолько велико, что даже те, кто долгие годы были сторонниками Путина, или точно не являются какими-то особенно либеральными или демократичными людьми по складу, все больше и больше начинают искать независимую информацию.
Д.Г.: Решение о медиа-«иностранных агентах», как это видно из цепи событий, связано не только с независимой информацией о происходящем в России, но и с отношениями России и США. Насколько вы следите за внешней политикой России, есть ли у вас мнение о том, как она формируется?
А.Н.: Да, конечно, я слежу за внешнеполитическими усилиями страны, тем более, что не следить за ними невозможно, потому что Кремль в течение последних нескольких лет полностью заменил внутриполитическую риторику и, вообще, внутриполитический разговор просто ретрансляцией внешнеполитических заявлений. А эти заявления, в свою очередь, давно уже делаются не для США и Европы, а делаются для граждан России. Потому что главные участники всевозможных и бесконечных политических ток-шоу – это официальный представитель МИДа и различные политологи, которые без конца нам рассказывают о том, что немедленно нужно завоевать Прибалтику, подчинить себе Украину, вернуть Аляску, командовать Европой и грозить США. От этого никуда не деться. Кремль не в состоянии ответить на реальные вызовы экономики и политики, которые сейчас есть в России. Падение уровня жизни, сокращение реальных заработных плат, гигантская коррупция, и так далее и так далее – это все он пытается заместить массовой внешнеполитической истерией. Лично я застал Советский Союз и помню политинформацию в школе, где нам рассказывали про Рейгана, «звездные войны» и всякое такое, но мне кажется, что то, что происходит сейчас, уже в каком-то смысле даже немножко превосходит то, что было в 80-х в СССР.
Д.Г.: Ваш брат, Олег Навальный, уже почти три года находится в заключении по так называемому «делу Ив Роше». Вы всегда говорили о том, что он взят российским государством в заложники, чтобы заставить вас сократить оппозиционную деятельность. 17 октября этого года Европейский суд по правам человека постановил, что приговор вам и вашему брату был несправедливым. За полтора месяца с этого решения что-то изменилось?
А.Н.: Да, мой брат сейчас находится в довольно странной ситуации, когда существует решение ЕСПЧ, по которому он является невиновным человеком, в котором даже прописано, что само дело фактически является сфабрикованным и не может существовать как уголовное дело. Он имеет на руках эту бумагу, но, тем не менее, продолжает оставаться в тюрьме, к счастью, уже не в одиночной камере, но в так называемых «строгих условиях содержания». Это еще более странная и неприятная ситуация, так как он уже официально невиновен. Потому что Европейский суд – это часть российской судебной системы в соответствии с нашим законодательством.
Д.Г.: Комитет министров Совета Европы в ближайшие три дня будет рассматривать выполнение Россией решения ЕСПЧ по другому вашему делу - «делу Кировлеса», по которому суд в Страсбурге уже выносил решение о необходимости отмены приговора. Приговор отменили, потом вынесли точно такой, как раньше, и именно он, как заявляют российские власти, не дает вам возможности участвовать в выборах президента России. Чего вы ждете от Комитета министров Совета Европы на этот раз?
А.Н.: Исходя из того, что уже было, в частности, из того, что Совет Европы уже это дело рассматривал и вынес довольно однозначное решение, что не выполнено решение Европейского суда — я должен быть допущен к выборам. Россия не только не сделала ничего в этом направлении, но и наоборот: с того момента, когда Комитет министров Совета Европы это заявление принял, она еще много-много раз заявила о том, что я не должен быть допущен до выборов. Поэтому я ожидаю примерно такое же решение Комитета министров, как то, что уже было, но мне, конечно, хотелось бы, чтобы со стороны Совета Европы были предусмотрены какие-то практические шаги, некие санкции за неисполнение этого решения. Совершенно точно то, что Россия не должна выходить из Совета Европы, и что сам Совет Европы не должен из-за этого исключать Россию. Но, по крайней мере, должны быть предусмотрены какие-то меры, вынуждающие страну к имплементации этого решения.
