МОСКВА – В последние годы российские чиновники, правоохранительные органы и суды всерьез взялись за радикальных националистов уличного толка, собиравших в прошлом многочисленные «русские марши» и совершавших акты насилия на почве ксенофобии. Об этом говорится в докладе российского информационно-аналитического центра «СОВА» «Движение ультраправых в ситуации давления. Ксенофобия и радикальный национализм и противодействие им в 2015 году в России», вышедшего в конце прошлой недели в Москве.
Авторы доклада допускают, что цель активизации борьбы российских властей с радикальными националистами может быть связана с войной на востоке Украины: «Изоляция от политической активности наиболее известных ультраправых лидеров и их движений необходима для того, чтобы они не могли абсорбировать возвращающихся с Донбасса боевиков, в которых нельзя не видеть потенциальную угрозу».
Само движение русских националистов расколото, не в последнюю очередь, из-за действий России в Украине, поскольку многие панславянские националистические организации не восприняли эти действия как правильные: «Украинский вопрос»... остается очень значимым и, как показал «Русский марш», все еще является довольно извилистой демаркационной линией, проходящей по ультраправому полю. И это разделение ослабляет движение в целом».
«Явно идет процесс замещения нелояльных политическому режиму движений с этноксенофобной повесткой на те, которые готовы снизить градус оппозиционной риторики или вовсе отказаться от нее», – отмечают исследователи центра «СОВА».
Лояльные политическому режиму организации националистов, по наблюдениям экспертов, «продолжали избегать острых вопросов, продвигая в своей митинговой активности в первую очередь те темы, которые согласуются с официальной политической повесткой: поддержка политического курса президента, выражение ненависти к «внешним врагам» России (будь то Украина, Турция или США) борьба с «пятой колонной» и т.д.». Причем эта поддержка, как сказано в исследовании центра «СОВА», «помимо прочего, выражается в нападениях на публичные акции либеральной оппозиции или других групп, выходящих под оппозиционными лозунгами».
В частности, члены «Национально-освободительного движения» (НОД), действующего под руководством депутата Государственной Думы от «Единой России» Евгения Федорова, напали в январе 2015 года на участников шествия памяти погибших адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой в Москве и Иркутске, а в июне 2015 года они же напали на участников оппозиционного пикета, стоявших с баннером «Свободу узникам 6 мая». В 2016 году именно члены НОД устроили во Владимире провокацию против председателя партии ПАРНАС Михаила Касьянова.
Можно ли говорить о том, что на смену уличным радикалам-националистам приходят националисты, одобренные сверху, и какова вероятность того, что разрешенное уличное насилие в отношении оппонентов российской власти станет усиливаться?
Александр Верховский: на место «этно-ксенофобов» приходят «имперские»
Директор центра «СОВА» Александр Верховский в интервью «Голосу Америки» говорит, что тенденция во взаимоотношениях государства и радикальных националистов полностью поменялась: «Раньше было так: есть движение радикальных националистов, которое ведет какую-то политическую деятельность, какую-то криминальную активность, на людей нападает, а государство и общество немножко реагируют на это. Но в этом году все несколько перевернулось: государство было настолько озабочено реальной или потенциальной угрозой, исходящей от радикальных националистов, что взяло инициативу в свои руки, и давление на эту среду было беспрецедентно высоким. И это – первый такой поворот событий, мы видим реально много уголовных дел на первых лиц движения, не на рядовых активистов, у которых всегда было много дел, а на лидеров националистических организаций».
Эксперт рассуждает о том, кто может прийти на смену вытесняемым радикалам: «Означает ли это, что теперь будет большое националистическое движение, условно говоря, в поддержку Путина? Пока нет, потому что это просто не нужно Путину. Но, в принципе, это означает, что место пустым-то не останется, все равно что-то там будет. Уличный национализм 2000-х – это подчеркнутый этнический национализм: «Россия для русских» и так далее. А прогосударственный – должен быть более имперским, и мы вполне знаем эти образцы – это «Родина» вместе с ее молодежными «Тиграми», это депутат Евгений Федоров со своим НОДом, это партия «Великое отечество» Николая Старикова».
Александр Верховский считает, что насилие со стороны имперских националистов пока не является массовым, хотя и вполне заметно: «НОДовцы, например, на оппозиционеров кидались с кулаками регулярно, и это всегда им сходит с рук. На самом деле, не очень понятно, как далеко это может зайти. У меня такое ощущение, что людям наверху не нужно сильное движение даже в поддержку их самих, на данном историческом этапе оно им не нужно. Но сама возможность выражать имперскую националистическую повестку в более радикальных формах, она есть, и этого становится все больше».
Мария Липман: государство в принципе опасается мобилизации населения
Главный редактор журнала «Контрапункт» Мария Липман уверена, что всплеск имперского, или «державного» национализма был вполне ожидаемым: «Россия была беременна «державным» национализмом: СССР распался, представления о том, что такое Россия и русские, долгое время не возникало, а без такого ощущения нации неуютно. И присоединение Крыма был во многом ответом государства на запрос о национализме. Оно дало людям ощущение победы, триумфа, достижения, причем достижения сегодняшнего, а не 70 лет назад, такой перенос «победы над фашистами» в нынешнее время, недаром же такая риторика используется».
Эксперт говорит, что при этом организованных радикальных «державников», организованно выходящих на улицы кого-то бить, опасаться не стоит: «Крымская операция, проделанная именно властью, способствует закреплению патернализма и ощущения, что от самих-то граждан ничего не зависит, это власть им такие подарки дарит, а не они сами что-то там завоевывают своей активностью. И в этом, как мне кажется, заложено препятствие для радикализации этих «державных» чувств».
«Государство, уже много лет демонстрирующее населению, что от него ничего не зависит, привело граждан в состояние некоторой мобилизации, которая опасно усугублялась во время острой фазы войны в Донбассе. Но в целом государство опасается общественной энергии, не заинтересовано в мобилизации, и радикализма оно тоже опасается», – считает Мария Липман.
Главный редактор «Контрапункта» видит и еще один успокаивающий признак того, что «державное» насилие пока не поощряется государством: «Нападения провластных активистов на оппозиционеров еще не стали каким-либо социальным лифтом, проще говоря, власть не объявляет нам, что она продвигает какого-то человека наверх именно потому, что он здорово дрался на улицах».
Андрей Пионтковский: «Новороссия» была тестом населения на радикализм, и он был провален
Известный российский политолог Андрей Пионтковский, недавно покинувший Россию из-за преследования за свои критические высказывания в отношении Кремля, говорит в интервью «Голосу Америки», что идеи «Новороссии» и «Русского мира», объявленные Владимиром Путиным, «объединяли как раз имперскую и этническую составляющие, но из этого ничего не получилось».
«Эта идея не сработала, она провалилась, и она не сработала именно на русских. На русских в Украине, и это было в первую очередь причиной того, что вся эта «Новороссия» провалилась, и в России она тоже не сработала — сумасшедших, которые туда сами поехали, оказалось очень мало. Это, кстати, второе поражение русского имперского национализма, а первое состоялось еще в 1991 году, когда СССР распался совершенно спокойно, а на демонстрацию протеста против Беловежских соглашений на Манежную площадь вышло человек двести», – вспоминает Андрей Пионтковский.
Ученый уверен, что потенциал насилия, инспирированного пропагандой имперских чувств, в России крайне невелик: «Пропаганда была мощнейшей, в добровольцы записываться всех звали, и сотрудничать по «Новороссии» тоже звали, прежде всего, известных националистов. И некоторые из них сейчас подвергаются преследованиям именно за то, что не согласились».
