МОСКВА — Одна из самых известных и заслуженных правозащитных организаций в мире, Московская Хельсинкская Группа, отмечает свое 40-летие.
За время существования в Советском Союзе и в России правозащитники из МХГ отстаивали права огромного количества своих сограждан. Они взывали к гуманизму представителей власти и требовали от них соблюдения собственных законов и обязательств — всегда, независимо от персоны лидера, находившегося в конкретный момент у власти в Кремле. Эта работа продолжается и сейчас.
Об истории и задачах Московской Хельсинкской Группы в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки» рассказала председатель МХГ Людмила Алексеева.
Данила Гальперович: Людмила Михайловна, 40 лет работы правозащитников Московской Хельсинкской Группы — это очень серьезный срок. Расскажите, пожалуйста, как начались эти 40 лет, и почему – «Хельсинкская Группа», ведь это название может быть уже непонятно людям, родившимся после распада СССР.
Людмила Алексеева: Это была идея Юрия Федоровича Орлова, создателя группы. Он говорил: «Мы к властям обращаемся с тем, что надо уважать права человека, человеческое достоинство, а они отвечают только арестами и другими преследованиями, и разговаривать с нами не хотят. Раз они не хотят, то, наверное, надо найти таких посредников, которые принудили бы их разговаривать с нами». И когда 1 августа 1975 года был подписан Хельсинкский Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, то прочитав гуманитарные статьи этого документа, Юрий Федорович решил, что если мы будем указывать партнерам Советского Союза – демократическим и западным государствам на то, что Советский Союз не соблюдает гуманитарные статьи Хельсинкских соглашений, будем указывать на это публично, то граждане этих стран помогут нам добиться того, чтобы их руководители государств принудили Советский Союз выполнять Хельсинкские соглашения в полном объеме, включая гуманитарные статьи.
Д.Г.: А почему СССР был в принципе заинтересован в каком-то соблюдении Хельсинкских соглашений, ведь они обязывали Москву делать то, что ей делать совсем не хотелось?
Л.А.: Советский Союз был очень заинтересован в том, чтобы выполнялись Хельсинкские соглашения хотя бы потому, что в этих соглашениях было сказано, что все подписавшие эти соглашения относятся с уважением к тем границам государств, которые существуют, и менять их нельзя. Это было практически скрытой формой признания балтийских государств – Латвии, Литвы и Эстонии – частью СССР, после войны эту аннексию западные государства формально не признавали. Это было очень важно для СССР, хотя они, конечно, думали, что смогут обмануть и не будут выполнять гуманитарные статьи. Наша задача была добиться того, чтобы правительства западных стран требовали от Советского Союза выполнения гуманитарных статей тоже, а там были такие важные статьи, как право на свободу вероисповедания, на свободу убеждений, на выезд из страны и возвращение в нее, уважение к частной жизни, и так далее.
Д.Г.: Можно ли сказать, что люди, создавшие Московскую Хельсинкскую Группу, были обычными советскими гражданами?
Л.А.: Конечно, эту группу организовали 11 советских граждан, таких же бесправных, как и все остальные, без всякой материальной базы. У нас были только две разбитые пишущие машинки. И брать на себя такую задачу в условиях Советского Союза, конечно, было довольно самонадеянно. Но поразительно, что нам это удалось сделать, и что нас поддержали советские граждане. В четырех республиках были созданы Хельсинкские группы – в Украине, Грузии и Армении, которые добивались того, чего и мы. Постепенно такие же группы были созданы в западных странах, которые ставили себе задачей принудить правительства своих стран требовать, чтобы эталон по правам человека для всех стран, подписавших Хельсинские соглашения – и для свободных, и для Советского Союза и его сателлитов – был одинаковый: соблюдение хотя бы гуманитарных статей Хельсинкских соглашений. И не сразу - мы начали свою работу в мае 1976 года, но только в октябре 1980 на Мадридской конференции все демократические страны, подписавшие Хельсинкские соглашения, единым фронтом выступая, требовали от Советского Союза и его сателлитов соблюдения гуманитарных статей.
Д.Г.: То есть, фактически, эти 11 человек, начавших, казалось бы, безнадежное дело, победили?
Л.А.: Это была огромная победа. Даже удивительно, что мы, не имея никаких материальных, да вообще никаких возможностей это сделать, добились даже большего. Потому что, надо сказать, что гуманитарные обязательства были в Хельсинкских соглашениях самой последней, 10-й статьей. А со временем требование соблюдать гуманитарные обязательства стало основным требованием подписавших Хельсинкские соглашения стран по отношению к СССР и его сателлитам. Это была огромная победа, хотя и купленная очень дорогой ценой. 50 участников Хельсинкских групп, Московской и республиканских, оказались политзаключенными на долгие сроки. Юрий Федорович Орлов, основатель Московской Хельсинкской Группы, получил 7 лет лагеря и 5 лет ссылки. Лагерь он отсидел полностью, ссылку 3,5 года, после чего его на американского шпиона обменяли – не спрашивая его согласия, вывезли в Америку. Несколько человек из членов Хельсинкских групп погибли в заключении – такие как Анатолий Марченко, как Юрий Литвин, и другие.
Д.Г.: А чем занималась и занимается МХГ после распада СССР?
Л.А.: В постсоветский период мы делали то же самое. Мы, собственно, занимались мониторингом ситуации с правами человека и в Советском Союзе, и потом в Российской Федерации. Но изменились условия и методы нашей работы. Московская Хельсинкская Группа осуществила идею создания сети правозащитных организаций, которые раньше существовали каждая сама по себе. Они часто даже не знали друг о друге, были абсолютно разрозненны, не были сетью, каждая организация работала сама на себя. В 1996 году, в очередной юбилей нашей группы, мы собрали конференцию и пригласили всех руководителей правозащитных организаций в России, каких мы сумели найти. Их было 35. И мы им сказали, что наша группа, как старейшая, сама опытная, находящаяся в Москве, известная уже во всем мире, кроме правозащитной работы, ставит себе такой же важной целью поддержку правозащитных организаций в российских регионах. И мы предложили общее дело — мониторинг.
Д.Г.: И как это должно было работать?
Л.А.: Обычно до тех пор все организации, которые существовали в России, строились по вертикальному принципу - центральная организация и филиалы, отделения. А мы отказались от этого – никаких отделений, мы создавали не вертикаль, а сеть. В каждом регионе мы искали организацию-партнера. Эта организация вела мониторинг в своем регионе. Все мониторили по общей схеме – соблюдению Европейской конвенции по правам человека, и сдавали свои доклады в МХГ. Мы эти доклады редактировали, издавали сборником на русском и английском, и распространяли по общественным организациям в России и за ее пределами, по парламентам и так далее. Конечно, ссылаясь каждый раз на них, каждый партнер назывался. И поэтому организации оказались связаны общим делом, оказались известны друг другу для того, чтобы осуществлять этот мониторинг.
Д.Г.: Правозащитников в России часто обвиняют в том, что они получают деньги из-за границы. На что идут, или, точнее, на что шли эти средства?
Л.А.: Московская Хельсинкская Группа получила на три года, с 1997 по 2000, грант в 3 миллиона долларов от американской организации USAID. Почему такие большие деньги? Потому что за три года в 90 регионах России мы своих партнеров обеспечили компьютерами, факсами, оплачивали им офисы и оплачивали по 100 долларов в месяц двум людям: одному, который писал доклад, и другому, который организовывал работу по сбору материалов, то есть руководителю, как правило, этой организации-партнера. И благодаря этому, через три года во всех регионах России появились правозащитные организации, связанные общим делом, знающие друг о друге, помогающие друг другу. И до сих пор существует это сообщество.
Д.Г.: После принятия так называемого «закона об иностранных агентах» созданная вами сеть не разрушилась?
Л.А.: Конечно, сейчас, в связи с этим «законом об иностранных агентах», и другими преследованиями общественных и правозащитных организаций некоторые организации вынуждены были прекратить свою деятельность. Сейчас мы не можем уже их никакими грантами снабжать, но активные организации стали известны и сами выживают. И вот сегодня, в свое 40-летие, мы снова собрали наших партнеров из разных регионов. Это именно партнеры, а не наши какие-то филиалы. Это очень важно – не вертикальный, а сетевой принцип организации, потому что мы равноправны со своими партнерами. Мы помогаем друг другу, уважаем друг друга и работаем вместе не потому, что они от нас зависят, а потому что мы одно правозащитное содружество.
