МОСКВА — Драматическое снижение мировых цен на нефть, происходящее в последнее время, вызвало волну прогнозов, рисующих экономике России тяжелое, если не катастрофическое будущее уже в следующем году. Агентство Bloomberg в конце ноября провело опрос, в ходе которого большинство экспертов сделали однозначный вывод: если цена на нефть упадет до 30 долларов за баррель, России грозит мощнейшее потрясение ее финансовой и налоговой системы. Тогда, в день публикации этого прогноза, цена нефтяных фьючерсов была в среднем 43,5 доллара, но к середине декабря эта цифра упала в среднем до 35,5 долларов.
Свежий прогноз, содержащийся в обзоре Bank of America Merrill Lynch, говорит, что падение рубля в будущем году – причем, падение не самопроизвольное, а допущенное властями России для выполнения расходных статей бюджета – может достичь курса в 94 рубля за доллар. Если цена в 35 долларов за баррель сохранится в 2016 году, то лишь при таком курсе доллара к рублю российская экономика сможет выполнить намеченный план бюджетных расходов и выдержать 3 процента дефицита бюджета. Именно такой размер бюджетного дефицита заложен в законе о бюджете России на 2016 год, уже одобренном Госдумой.
Конечно, показатели в российском законе о бюджете не являются догмой – при нынешнем составе Государственной Думы, подконтрольном Кремлю, в прошедшие годы изменения в бюджет вносились прямо в ходе его исполнения, и размер дефицита может быть изменен голосованием парламентариев. Но увеличение дефицита отразится негативно на бюджетной сфере в целом, что особенно опасно для российской власти в преддверии выборов в Государственную Думу в сентябре 2016 года.
Ключом к более-менее стабильной ситуации в финансовой системе России, как уже говорилось в материалах Bloomberg и Bank of America Merrill Lynch, могло бы стать повышение цен на нефть. В интервью Русской службе «Голоса Америки» специалист по нефтегазовой отрасли, основатель и партнер консалтингового агентства «Rusenergy» Михаил Крутихин анализирует, возможно ли изменение конъюнктуры нефтяного рынка, и что будет, если ничего не изменится.
Данила Гальперович: Видите ли вы возможность повышения цен на нефть в 2016 году?
Михаил Крутихин: По ценам на нефть может произойти много неожиданностей. Но если отбросить сюрпризы, вроде военных действий в районе добычи нефти или на путях ее доставки, то, опираясь на фундаментальные показатели, то есть, на спрос и предложение, можно ожидать, что низкие цены сохранятся как минимум на два года, а возможно и дальше, поскольку я вижу сейчас горизонт предсказаний у экономистов примерно десяти лет низких цен. Уровень таких цен – где-то вокруг средней линии 45 долларов за баррель сорта Brent – на мой взгляд, будет колебаться вверх и вниз под влиянием сиюминутных факторов, но в целом оставаться в пределах более или менее узкого коридора: наверх до 55, вниз до 35.
Д.Г.: При этих ценах у российских нефтяных компаний получится развивать добычу, разрабатывать новые месторождения, обновлять оборудование?
М.К.: У российских компаний сейчас очень короткий горизонт планирования. Когда видно, что цены на нефть останутся низкими длительный период, никто не будет начинать проекты, где окупаемость наступит через 7-10-15 лет – а это нормальные сроки окупаемости для новых нефтяных проектов. Поэтому никто туда не полезет – ни на континентальный шельф, ни на трудно извлекаемые запасы, а будут усиленно эксплуатировать те месторождения, которые сейчас работают. Причем эксплуатировать их будут, уже сигналы такие поступают, варварским методом – выбирать нефть из тех скважин, где ее дешево извлекать, а бурить скважины по краю месторождения и поддерживать в нем давление, оптимально разрабатывать откажутся, поскольку будут снимать сливки. И это будет означать, что период снижения добычи в России наступит быстрее, чем предполагалось. Уже сейчас нефтяные компании говорят, что если сегодня Россия добывает где-то больше 10 миллионов баррелей в сутки – 525 миллионов тонн в год – то к 2035 году добыча упадет примерно до 300 миллионов тонн в год, что меньше, чем 6 миллионов баррелей в сутки. Это — драматическое падение. Отчасти такие прогнозы можно объяснить тем, что нефтяные компании пытаются шантажировать правительство, выбивая налоговые льготы, но, в принципе, такой сценарий вполне возможен с учетом отказа компании от долгосрочных инвестиций. Так что, Россия будет постепенно снижать свою добычу нефти. Но на следующий год добыча нефти в России явно еще подрастет, и вырастет экспорт. Мы видим, что внутреннее потребление снижается, а добыча не падает пока и вряд ли упадет. Это будет означать, что Россия на внешний рынок выбросит дополнительно примерно 1,5 миллиона баррелей нефти в сутки, что добавит к переизбытку предложения над спросом на глобальном рынке и еще больше придавит цены вниз.
Д.Г.: Правильно ли я вас понимаю, что российская экономика оказывается как бы в цугцванге — она не может сократить поставки нефти для повышения цены, потому что нужно все время пополнять бюджет, но, увеличивая поставки нефти на внешний рынок, Россия тем самым способствует ее низкой цене?
М.К.: В принципе — да: такая роль России и уготована в течение ближайшего года: давить, против своей воли, нефтяные цены на понижение. Это положение совершенно безвыходное, тем более, что и правительство явно горизонты планирования не имеет. Им надо сейчас побольше где-то ухватить, пусть даже для наполнения бюджета и для наполнения собственного кармана, но то, что будет лет через пять – для них уже terra incognita, туда они не заглядывают и даже боятся себе представить, что там получится. Это для экономики очень тревожная ситуация.
Д.Г.: А насколько сейчас наполняемость бюджета России зависит от нефтяных доходов?
М.К.: Если в прошлом году в доходах федерального бюджета России было 52% от нефтегазовых доходов, то сейчас по некоторым подсчетам это где-то 43 процента. Я думаю, что в будущем году будет еще меньше. Бюджет очень сильно пострадает — это означает сокращение ВВП, сокращение прибыли и сокращение ассигнований на социальные нужды. Поскольку сокращать расходы на военные цели и на службы безопасности никто не собирается, значит, сокращать будут пенсии, расходы на науку, на образование, на здравоохранение, на социальные статьи.
Д.Г.: А есть ли вероятность того, что бюджет России начнет пополняться не от продажи углеводородов, а от производства или каких-то других источников доходов?
М.К.: Нет, там не нарастают всерьез доходы от несырьевых отраслей. В принципе, доходы могли бы возрастать, если бы спрос внутри страны повышался, если бы в России производились какие-то высокотехнологичные экспортные товары или такие же товары потребительские. Но если россияне даже женское белье импортируют из Китая и Турции, не будучи способными сами это производить в достаточном количестве, то о какой технике можно говорить… Я не вижу сейчас, что Россия может производить что-то такое, что можно было бы с успехом и с прибылью экспортировать, кроме сырьевых материалов. Для того чтобы хоть что-то спасти, я думаю, надо самым кардинальным образом переделывать структуру экономики. Надо давать свободу рынку, свободу частному предпринимательству, начиная с самых мелких предприятий. Надо разукрупнять эти неповоротливые монстры вроде «Газпрома» и «Роснефти», которые поглотили все и вся, и не могут оперативно наполнять экономику инновациями и доходами. Надо дать свободу предпринимательству.
Д.Г.: Но создание такой экономической среды обычно должно сопровождаться какой-то демонополизацией и в политической жизни, ведь так?
М.К.: Естественно. Никакой свободы предпринимательства не может быть без демократизации жизни в стране. А что мы сейчас видим – это всем понятно.
