Секретный отдел Управления по борьбе с наркотиками США (DEA) получает данные прослушки и электронного перехвата, сообщения информаторов, а также записи о телефонных звонках и передают их другим органам власти по всей стране, помогая проводить уголовные расследования против американских граждан.
Хотя эти дела редко имеют отношение к вопросам национальной безопасности, из полученных агентством Reuters документов следует, что сотрудникам правоохранительных органов положено скрывать обстоятельства возбуждения дел не только от адвокатов защиты, но иногда даже от прокуроров и судей.
Согласно этим недатированным документам, федеральных агентов обучают «воссоздавать» обстоятельства начала следствия таким образом, чтобы скрыть источники информации. По мнению некоторых экспертов, это нарушает конституционное право обвиняемых на справедливый суд. Если обвиняемые не знают, каким образом было начато следствие, они не могут попросить изучить потенциальные источники оправдательной информации – например, о провокациях, ошибках или ложных свидетельствах.
«Я еще никогда с таким не сталкивалась», – отмечает профессор Гарвардской юридической школы Нэнси Гертнер, работавшая федеральным судьей с 1994 по 2011 гг. По мнению Гертнер и других юристов, эта информация вызывает даже больше беспокойства, чем недавние сообщения о том, что Агентство национальной безопасности ведет сбор данных о звонках внутри страны. Действия АНБ направлены против террористов, DEA же имеет дело с рядовыми преступниками, чаще всего наркодилерами.
«Одно дело – создавать особые правила в области обеспечения национальной безопасности. Но обычные преступления – это совсем другое. Это выглядит как фальсификация расследований», – считает Гертнер.
Секретный отдел DEA, занимающийся распределением информации, называется Подразделением специальных операций (SOD). С ним сотрудничают около двадцати учреждений, в том числе ФБР, ЦРУ, АНБ, Налоговая служба и Министерство национальной безопасности. Отдел был создан в 1994 году для борьбы с латиноамериканскими наркокартелями и с тех пор разросся от нескольких десятков до нескольких сотен сотрудников.
Сейчас большая часть деятельности SOD засекречена, и сотрудники просят не разглашать точное местоположение офиса отдела в Вирджинии. Полученные Reuters документы были снабжены пометкой «секретные материалы правоохранительных органов».
«Участие SOD не должно упоминаться или обсуждаться в разговорах с любыми следственными органами», – написано в предназначенном для агентов документе, который запрещает упоминание спецотдела в отчетах, судебных повестках, беседах с прокурорами и судебных показаниях. Агентам предписывается использовать «обычные следственные методики для воссоздания предоставленной SOD информации».
Официальный представитель Министерства юстиции, под контролем которого находится Управление по борьбе с наркотиками, отказался комментировать эту информацию. Однако двое высокопоставленных сотрудников DEA высказались в защиту программы, отметив, что «воссоздание» деталей следствия не только не противозаконно, но и применяется на регулярной основе.
Бывший федеральный агент с северо-востока США, получавший информацию от SOD, описал этот процесс: «Вам просто говорят прийти на какую-нибудь стоянку в определенное время и найти там указанную машину. Мы поручаем полиции штата найти предлог, чтобы остановить эту машину, а потом запускаем туда служебную собаку-ищейку».
После ареста агенты утверждали, что следствие началось с остановки полицией, а не с наводки SOD. В обучающих материалах, полученных Reuters, этот механизм ведения следствия называется «параллельным».
Двое высокопоставленных сотрудников DEA, пожелавших сохранить анонимность, пояснили, что процесс ведения расследования держится в тайне, чтобы защитить источники информации и следственные методики. «Эта практика ежедневно используется в правоохранительных органах на протяжении десятилетий, это основа основ».
Около десятка бывших и нынешних федеральных агентов в интервью с Reuters подтвердили, что использовали эту методику в своей работе. Большинство считают ее оправданной, хотя некоторые отметили, что понимают беспокойство со стороны тех, кто не работает в правоохранительных органах.
«Это сродни отмыванию денег – задним числом факты изменяют, чтобы сделать все законным», – отмечает Финн Селандер, с 1991 по 2008 год работавший в Управлении по борьбе с наркотиками, а в настоящий момент состоящий в организации за их легализацию.
Некоторые адвокаты и бывшие прокуроры считают использование «параллельной» методики законным для установления возможной причины ареста. Однако, по их мнению, сокрытие обстоятельств начала расследования может нарушать правила представления списка свидетелей до суда, поскольку скрывает информацию, которая может пойти на пользу подсудимым.
«Это возмутительно», – считает адвокат из Тампы Джеймс Фелман, вице-председатель секции уголовного права в Американской ассоциации адвокатов. «На мой взгляд, это совершенно неоправданные меры».
Адвокат из Нью-Джерси Лоренс Ластберг считает любые систематические действия властей с целью сокрытия обстоятельств начала следствия «не только тревожными, но и откровенно неконституционными».
По мнению Ластберга и других экспертов, использование программы SOD позволяет властям обойти принятые судебные процедуры, в рамках которых судьи в частном порядке изучают секретную информацию – например, личность информаторов и секретные показания, – чтобы определить ее релевантность для защиты.
«Нельзя идти в обход системы», – считает бывший федеральный прокурор Генри Э. Хокеймер-мл. «Нельзя пользоваться такими увертками. Это преступления в сфере наркотиков, а не национальной безопасности. Если не провести черту здесь, то где же?»
Некоторые юристы отмечают, что могут быть законные причины для неразглашения источников. По словам бывшего прокурора и юриста DEA Роберта Спелке, некоторые источники засекречены. Однако, по его словам, причин скрывать от суда незасекреченную информацию немного: «Это делается с целью установления баланса, и так делали годами», – отмечает он. «Считаю ли я, что это хороший подход? Нет, потому что теперь, как адвокат защиты, я понимаю, как трудно это оспорить».
По словам одного действующего федерального прокурора, он узнал о программе SOD, когда получил недостоверную информацию от агента Управления по борьбе с наркотиками. В ходе расследования одного дела во Флориде агент заявил, что получил наводку от информатора, а когда прокурор попытался получить подробности, вмешалось начальство из DEA и сообщило, что информация поступила от SOD через разведисточники АНБ.
«Я был очень возмущен», – рассказывает прокурор. «Лгать об источниках информации – плохая политика, когда ваше дело – блюсти закон, потому что это может повлиять на беспристрастность суда». Прокурор не стал заводить дело, потому что утратил доверие к следствию.
По словам высокопоставленного сотрудника DEA, он не знал об этом деле, однако он считает, что агенту не следовало вводить в заблуждение прокурора. Насколько часто происходят подобные случаи искажения информации, неизвестно никому, даже властям: Управление по борьбе с наркотиками не отслеживает, что происходит с данными, полученными от SOD.
Сама по себе деятельность SOD по предоставлению агентам информации не является тайной. Об этом кратко упомянуто в финансовых документах DEA, хотя и без уточнения того, как используется эта информация и как она представляется в суде.
Управление по борьбе с наркотиками давно с гордостью рассказывает о роли SOD в межведомственных и международных расследованиях: спецотдел помогает наладить связь между агентами в разных городах, которые, сами того не зная, расследуют одно и то же дело, а также предотвращает случайные аресты агентов под прикрытием их коллегами.
Отдел сыграл большую роль в операции по поимке российского торговца оружием Виктора Бута в 2008 году в Таиланде. В 2011 году его приговорили к 25 годам тюремного заключения за заговор с целью продать оружие колумбийской военизированной группировке FARC. Кроме того, SOD выступил координатором недавнего проекта Synergy, в рамках которого была раскрыта сеть производителей и торговцев синтетическими наркотиками в 35 штатах. По итогам операции были арестованы 227 человек.
За время существования спецотдела его юрисдикция существенно расширилась: теперь SOD занимается также наркотерроризмом, организованной преступностью и преступными группировками. Официальный представитель DEA отказался сообщить годовой бюджет отдела. Согласно недавней записи на личной странице сотрудника SOD на портале LinkedIn, он составляет около 125 миллионов долларов. В настоящий момент SOD оказывает, по меньшей мере, три вида услуг агентам на федеральном и местном уровне: координация международных расследований, подобных делу Бута, распространение информации, полученных из зарубежных источников АНБ, от информаторов, иностранных коллег и из прослушки, а также распространение информации, взятой из масштабной базы данных под названием DICE.
По словам высокопоставленного сотрудника DEA, эта база содержит около миллиарда записей. Большинство из них – эта метаданные о пользователях телефонных сетей и интернета, собранные легальными методами в связи с повестками, арестами и ордерами на обыск. Данные хранятся около года, а затем уничтожаются.
Доступ к базе DICE имеют около 10 000 сотрудников правоохранительных органов на федеральном и местном уровне. Они могут пользоваться ей в попытке связать различные нити расследования. Так, недавно, благодаря базе данных, удалось выявить связь между человеком, пытавшимся нелегально перевезти через юго-западную границу США 100 000 долларов, и крупным делом о наркотиках на Восточном побережье. «Мы используем эту систему, чтобы найти связь между разрозненными данными», – пояснил сотрудник DEA.
Записи телефонных разговоров обычно поступают в SOD от иностранных властей, американских разведслужб или в результате прослушивания, санкционированного судом. Поскольку несанкционированное прослушивание американских граждан запрещено законом, данные из разведслужб обычно поступают только после того, как подтверждается гражданство абонента, рассказал высокопоставленный сотрудник правоохранительных органов и бывший аналитик военной разведки США:
«Они проводят проверки очень профессионально, но иногда весьма трудно наверняка установить, является ли прослушиваемый абонент американцем».
Данные, полученные при прослушивании телефонов на территории США, обычно возникают, когда агенты используют санкционированную прослушку по одному делу для начала нового расследования.
Агенты правоохранительных органов обычно не опасаются, что участие SOD всплывет в суде. Это связано с тем, что большинство обвиняемых по делам, связанным с наркотиками, признают свою вину еще до суда и, следовательно, не требуют ознакомиться с имеющимися против них доказательствами. Если же дело доходит до суда, по словам бывших и нынешних агентов, иногда обвинения снимают из опасений, что станет известно об участии SOD.
Как отмечают агенты, наводки SOD не всегда оказываются полезными: по словам одного из них, точность сведений составляет около 60%. Однако нередко благодаря этим сведениям удается арестовать наркодилеров, которым иначе удалось бы скрыться от правосудия.
«Это был очень полезный инструмент», – признался один недавно ушедший на пенсию федеральный агент. «Мы очень боимся, что он перестанет быть тайным».
По словам сотрудников DEA, деятельность спецотдела подвергается внутренним проверкам. Однако Управление отказалось предоставить данные о последней проверке.
Хотя эти дела редко имеют отношение к вопросам национальной безопасности, из полученных агентством Reuters документов следует, что сотрудникам правоохранительных органов положено скрывать обстоятельства возбуждения дел не только от адвокатов защиты, но иногда даже от прокуроров и судей.
Согласно этим недатированным документам, федеральных агентов обучают «воссоздавать» обстоятельства начала следствия таким образом, чтобы скрыть источники информации. По мнению некоторых экспертов, это нарушает конституционное право обвиняемых на справедливый суд. Если обвиняемые не знают, каким образом было начато следствие, они не могут попросить изучить потенциальные источники оправдательной информации – например, о провокациях, ошибках или ложных свидетельствах.
«Я еще никогда с таким не сталкивалась», – отмечает профессор Гарвардской юридической школы Нэнси Гертнер, работавшая федеральным судьей с 1994 по 2011 гг. По мнению Гертнер и других юристов, эта информация вызывает даже больше беспокойства, чем недавние сообщения о том, что Агентство национальной безопасности ведет сбор данных о звонках внутри страны. Действия АНБ направлены против террористов, DEA же имеет дело с рядовыми преступниками, чаще всего наркодилерами.
«Одно дело – создавать особые правила в области обеспечения национальной безопасности. Но обычные преступления – это совсем другое. Это выглядит как фальсификация расследований», – считает Гертнер.
Секретный отдел DEA, занимающийся распределением информации, называется Подразделением специальных операций (SOD). С ним сотрудничают около двадцати учреждений, в том числе ФБР, ЦРУ, АНБ, Налоговая служба и Министерство национальной безопасности. Отдел был создан в 1994 году для борьбы с латиноамериканскими наркокартелями и с тех пор разросся от нескольких десятков до нескольких сотен сотрудников.
Сейчас большая часть деятельности SOD засекречена, и сотрудники просят не разглашать точное местоположение офиса отдела в Вирджинии. Полученные Reuters документы были снабжены пометкой «секретные материалы правоохранительных органов».
«Участие SOD не должно упоминаться или обсуждаться в разговорах с любыми следственными органами», – написано в предназначенном для агентов документе, который запрещает упоминание спецотдела в отчетах, судебных повестках, беседах с прокурорами и судебных показаниях. Агентам предписывается использовать «обычные следственные методики для воссоздания предоставленной SOD информации».
Официальный представитель Министерства юстиции, под контролем которого находится Управление по борьбе с наркотиками, отказался комментировать эту информацию. Однако двое высокопоставленных сотрудников DEA высказались в защиту программы, отметив, что «воссоздание» деталей следствия не только не противозаконно, но и применяется на регулярной основе.
Бывший федеральный агент с северо-востока США, получавший информацию от SOD, описал этот процесс: «Вам просто говорят прийти на какую-нибудь стоянку в определенное время и найти там указанную машину. Мы поручаем полиции штата найти предлог, чтобы остановить эту машину, а потом запускаем туда служебную собаку-ищейку».
После ареста агенты утверждали, что следствие началось с остановки полицией, а не с наводки SOD. В обучающих материалах, полученных Reuters, этот механизм ведения следствия называется «параллельным».
Двое высокопоставленных сотрудников DEA, пожелавших сохранить анонимность, пояснили, что процесс ведения расследования держится в тайне, чтобы защитить источники информации и следственные методики. «Эта практика ежедневно используется в правоохранительных органах на протяжении десятилетий, это основа основ».
Около десятка бывших и нынешних федеральных агентов в интервью с Reuters подтвердили, что использовали эту методику в своей работе. Большинство считают ее оправданной, хотя некоторые отметили, что понимают беспокойство со стороны тех, кто не работает в правоохранительных органах.
«Это сродни отмыванию денег – задним числом факты изменяют, чтобы сделать все законным», – отмечает Финн Селандер, с 1991 по 2008 год работавший в Управлении по борьбе с наркотиками, а в настоящий момент состоящий в организации за их легализацию.
Некоторые адвокаты и бывшие прокуроры считают использование «параллельной» методики законным для установления возможной причины ареста. Однако, по их мнению, сокрытие обстоятельств начала расследования может нарушать правила представления списка свидетелей до суда, поскольку скрывает информацию, которая может пойти на пользу подсудимым.
«Это возмутительно», – считает адвокат из Тампы Джеймс Фелман, вице-председатель секции уголовного права в Американской ассоциации адвокатов. «На мой взгляд, это совершенно неоправданные меры».
Адвокат из Нью-Джерси Лоренс Ластберг считает любые систематические действия властей с целью сокрытия обстоятельств начала следствия «не только тревожными, но и откровенно неконституционными».
По мнению Ластберга и других экспертов, использование программы SOD позволяет властям обойти принятые судебные процедуры, в рамках которых судьи в частном порядке изучают секретную информацию – например, личность информаторов и секретные показания, – чтобы определить ее релевантность для защиты.
«Нельзя идти в обход системы», – считает бывший федеральный прокурор Генри Э. Хокеймер-мл. «Нельзя пользоваться такими увертками. Это преступления в сфере наркотиков, а не национальной безопасности. Если не провести черту здесь, то где же?»
Некоторые юристы отмечают, что могут быть законные причины для неразглашения источников. По словам бывшего прокурора и юриста DEA Роберта Спелке, некоторые источники засекречены. Однако, по его словам, причин скрывать от суда незасекреченную информацию немного: «Это делается с целью установления баланса, и так делали годами», – отмечает он. «Считаю ли я, что это хороший подход? Нет, потому что теперь, как адвокат защиты, я понимаю, как трудно это оспорить».
По словам одного действующего федерального прокурора, он узнал о программе SOD, когда получил недостоверную информацию от агента Управления по борьбе с наркотиками. В ходе расследования одного дела во Флориде агент заявил, что получил наводку от информатора, а когда прокурор попытался получить подробности, вмешалось начальство из DEA и сообщило, что информация поступила от SOD через разведисточники АНБ.
«Я был очень возмущен», – рассказывает прокурор. «Лгать об источниках информации – плохая политика, когда ваше дело – блюсти закон, потому что это может повлиять на беспристрастность суда». Прокурор не стал заводить дело, потому что утратил доверие к следствию.
По словам высокопоставленного сотрудника DEA, он не знал об этом деле, однако он считает, что агенту не следовало вводить в заблуждение прокурора. Насколько часто происходят подобные случаи искажения информации, неизвестно никому, даже властям: Управление по борьбе с наркотиками не отслеживает, что происходит с данными, полученными от SOD.
Сама по себе деятельность SOD по предоставлению агентам информации не является тайной. Об этом кратко упомянуто в финансовых документах DEA, хотя и без уточнения того, как используется эта информация и как она представляется в суде.
Управление по борьбе с наркотиками давно с гордостью рассказывает о роли SOD в межведомственных и международных расследованиях: спецотдел помогает наладить связь между агентами в разных городах, которые, сами того не зная, расследуют одно и то же дело, а также предотвращает случайные аресты агентов под прикрытием их коллегами.
Отдел сыграл большую роль в операции по поимке российского торговца оружием Виктора Бута в 2008 году в Таиланде. В 2011 году его приговорили к 25 годам тюремного заключения за заговор с целью продать оружие колумбийской военизированной группировке FARC. Кроме того, SOD выступил координатором недавнего проекта Synergy, в рамках которого была раскрыта сеть производителей и торговцев синтетическими наркотиками в 35 штатах. По итогам операции были арестованы 227 человек.
За время существования спецотдела его юрисдикция существенно расширилась: теперь SOD занимается также наркотерроризмом, организованной преступностью и преступными группировками. Официальный представитель DEA отказался сообщить годовой бюджет отдела. Согласно недавней записи на личной странице сотрудника SOD на портале LinkedIn, он составляет около 125 миллионов долларов. В настоящий момент SOD оказывает, по меньшей мере, три вида услуг агентам на федеральном и местном уровне: координация международных расследований, подобных делу Бута, распространение информации, полученных из зарубежных источников АНБ, от информаторов, иностранных коллег и из прослушки, а также распространение информации, взятой из масштабной базы данных под названием DICE.
По словам высокопоставленного сотрудника DEA, эта база содержит около миллиарда записей. Большинство из них – эта метаданные о пользователях телефонных сетей и интернета, собранные легальными методами в связи с повестками, арестами и ордерами на обыск. Данные хранятся около года, а затем уничтожаются.
Доступ к базе DICE имеют около 10 000 сотрудников правоохранительных органов на федеральном и местном уровне. Они могут пользоваться ей в попытке связать различные нити расследования. Так, недавно, благодаря базе данных, удалось выявить связь между человеком, пытавшимся нелегально перевезти через юго-западную границу США 100 000 долларов, и крупным делом о наркотиках на Восточном побережье. «Мы используем эту систему, чтобы найти связь между разрозненными данными», – пояснил сотрудник DEA.
Записи телефонных разговоров обычно поступают в SOD от иностранных властей, американских разведслужб или в результате прослушивания, санкционированного судом. Поскольку несанкционированное прослушивание американских граждан запрещено законом, данные из разведслужб обычно поступают только после того, как подтверждается гражданство абонента, рассказал высокопоставленный сотрудник правоохранительных органов и бывший аналитик военной разведки США:
«Они проводят проверки очень профессионально, но иногда весьма трудно наверняка установить, является ли прослушиваемый абонент американцем».
Данные, полученные при прослушивании телефонов на территории США, обычно возникают, когда агенты используют санкционированную прослушку по одному делу для начала нового расследования.
Агенты правоохранительных органов обычно не опасаются, что участие SOD всплывет в суде. Это связано с тем, что большинство обвиняемых по делам, связанным с наркотиками, признают свою вину еще до суда и, следовательно, не требуют ознакомиться с имеющимися против них доказательствами. Если же дело доходит до суда, по словам бывших и нынешних агентов, иногда обвинения снимают из опасений, что станет известно об участии SOD.
Как отмечают агенты, наводки SOD не всегда оказываются полезными: по словам одного из них, точность сведений составляет около 60%. Однако нередко благодаря этим сведениям удается арестовать наркодилеров, которым иначе удалось бы скрыться от правосудия.
«Это был очень полезный инструмент», – признался один недавно ушедший на пенсию федеральный агент. «Мы очень боимся, что он перестанет быть тайным».
По словам сотрудников DEA, деятельность спецотдела подвергается внутренним проверкам. Однако Управление отказалось предоставить данные о последней проверке.
