Соболезнования и орден посмертно от Владимира Путина, клятвы политиков федерального уровня, произнесенные над гробом, буря призывов ужесточить атаки на Украину от главных пропагандистов по всем каналам. Все это – реакция на гибель Дарьи Дугиной, дочери российского публициста и пропагандиста имперских взглядов Александра Дугина, в результате подрыва ее автомобиля в ночь с 20 на 21 августа.
Похороны 29-летней женщины, которая была последовательницей идей своего отца и публичной фигурой, были исполнены официозной скорби. Сама Дарья Дугина, открыто говорившая о желательности уничтожения украинского государства и воспевавшая империю, довольно давно находилась под санкциями нескольких западных стран, но была известна лишь в узких кругах.
После гибели, однако, близкие к Путину люди сочли необходимым отреагировать на произошедшее: в частности, бизнесмен Евгений Пригожин, который известен выполнением для Кремля массы различной «грязной работы», от организации прокремлевской «фабрики троллей» до курирования наемников из «ЧВК Вагнера», назвал Дугину «камнем в основе российского величия и силы России».
Буквально сразу после появления новостей о гибели Дарьи Дугиной один из лидеров пророссийских сепаратистов на востоке Украины Денис Пушилин обвинил в подрыве ее автомобиля «террористов украинского режима».
Подтверждения этих слов со стороны российских спецслужб долго ждать не пришлось: уже 22 августа ФСБ России обвинила украинские спецслужбы в организации убийства, назвав имя «подозреваемой» и рассказав массу деталей о ее передвижениях.
В соцсетях многие высмеяли версию о том, что убийство совершила женщина в компании 12-летней дочери и кота, но российских чекистов это не смутило.
Знаки с самого верха – соболезнования президента РФ Владимира Путина Александру Дугину с описанием его дочери как «человека с настоящим русским сердцем» и посмертное награждение Дугиной орденом Мужества – были восприняты прокремлевскими политиками и общественными деятелями как сигналы к обильному выражению чувств.
Глава ЛДПР Леонид Слуцкий, выступавший на гражданской панихиде по Дарье Дугиной, заявил: «Одна страна, один президент, одна победа!», несколько переиначив известный лозунг нацистского рейха. Отец Дугиной рассказал на той же панихиде, что «первыми ее словами, которым, конечно, мы ее научили, были «Россия», «наша держава», «наш народ», «наша империя», и что дочь его погибла «во имя нашей русской победы».
26 августа министр культуры России Ольга Любимова на открытии Московского международного кинофестиваля призвала почтить память Дарьи Дугиной минутой молчания. Бизнесмен Константин Малофеев, находящийся под санкциями США и ЕС с 2014 года за активную поддержку российской агрессии против Украины, заявил, что «лучшей памятью для Даши будет улица имени Дарьи Дугиной в Киеве», для чего России нужно будет «перестроить Киев и все другие города Украины в составе будущей Великой России».
В интервью Русской службе «Голоса Америки» ведущие российские политологи и эксперты говорят о том, почему российское государство делает Дарью Дугину иконой войны против Украины, которую оно ведет, и каково реальное влияние на Кремль отца убитой женщины.
«Возможно, это дело рук ФСБ»
«Это – громкое преступление, которое можно сделать инструментом войны. Конечно, это так и используется – комментируют статусные люди, медийно это все очень выгодно», – говорит Антон Шеховцов, директор организации Centre for Democratic Integrity, исследователь российских праворадикальных и имперских организаций.
По мнению Шеховцова, дополнительный резонанс убийству Дугиной придает то, что оно было совершено «в Подмосковье, "близко к телу", совсем близко к элитам, которые там живут». По его словам, взрыв мог быть устроен и для того, чтобы держать эти «элиты» в напряжении, и в этом случае его организаторов нужно искать не в Украине:
«Возможно, это дело рук ФСБ или другой какой-либо российской структуры – во-первых, для того, чтобы держать в дерганом состоянии некоторую часть российского общества – не все население, а слои повыше. Мое же изначальное предположение – это могло бы быть сделано для какого-то оправдания эскалации, нового витка войны».
О том, что подрыв машины Дарьи Дугиной может быть делом российских спецслужб, говорит в интервью Русской службе «Голоса Америки» и Николай Петров, эксперт Королевского института международных отношений в Лондоне: «Я думаю, что, конечно, к этому приложило руку ФСБ. Другой вопрос, как это получилось – приказ с самого верха, или это какая-то определенная часть власти решила?»
По мнению Николая Петрова, нет парадокса в том, что дочь Александра Дугина могла быть убита спецслужбами России при относительной популярности идей ее отца в этих самых спецслужбах: «Это может быть сделано по желанию той части силовиков, которые хотят более жесткого раскручивания и в Украине, и в России».
Какого именно развития эти силы могут добиваться? Николай Петров полагает, что в войне с Украиной – это переход к всеобщей мобилизации: «Они хотят превращения войны, которая идет где-то далеко, которую обычный россиянин толком и не видит на экране, в войну настоящую, когда «нас обижают, и имеем все права на самозащиту». И в этой логике этот теракт может именно в эту сторону подталкивать».
Эксперт британского института отмечает, что в нынешней военно-политической верхушке России нет разделения на «ястребов» и «голубей»:
«Я согласен с теми, кто изначально описывал ситуацию внутри власти России не как борьбу ястребов с голубями, а как борьбу сумасшедших ястребов с более рационально мыслящими ястребами. Опасность заключается в том, что даже рационально мыслящие люди в элите, хотят они этого или не хотят, тоже вошли в раж, и этот раж их толкает в сторону эскалации. Борьба там, мне кажется, идет по поводу того, сохранять ли «ограниченный военный контингент» в Украине, что, как уже понятно, ведет к медленной сдаче позиций, или навалиться всеми силами и объявить всеобщую мобилизацию».
Есть и еще одна возможная причина для того, чтобы российские силовики устроили «громкую смерть, требующую отмщения» – подготавливаемый сейчас в Мариуполе опереточный «трибунал» над украинскими бойцами, оборонявшими «Азовсталь». Так считает Александр Морозов, эксперт Центра российских исследований имени Бориса Немцова в пражском Карловом Университете:
«Это убийство может быть ориентировано на то, чтобы пробудить в обществе согласие с чудовищным «судом», который затевается над «азовцами». Кроме того – подогреть ситуацию, дать возможность Путину принять решение об аннексии Херсонской области, чтобы можно было сказать: «Вот посмотрите, что они делают. На этом фоне наши действия выглядят вполне оправданными для тех, кто участвует в самой войне».
Однако Александр Морозов считает, что Дарью Дугину могли взорвать и российские экстремисты, конкурирующие с организаторами фестиваля «Традиция» за внимание Кремля: «Кто бы это ни сделал – это, конечно, экстремистские силы, точно такие же, как и те, которые собирались на самом этом фестивале. Надо подчеркнуть, что идеология, которую Дугин и Прилепин производят, в буквальном смысле слова экстремистская: если бы Конституция России и государство работали нормально, то все это уже было бы оценено как экстремизм. И, на мой взгляд, возможно то, что подрыв осуществлен «встречными экстремистами».
Впрочем, и эта версия, по мнению Александра Морозова, может означать попытку добиться от Кремля эскалации войны:
«Кто заинтересован в эскалации войны, в том, чтобы подтолкнуть Путина на захват Харькова и Одессы, в том, чтобы прекратить колебания по поводу проведения «референдумов» и публично заявить, что Украина должна быть уничтожена полностью, а не только по линии Днепра? Это могут быть некие другие «ветераны Донбасса», которые умеют взрывать и воевать, и которые находятся в конкурентных отношениях с прилепинско-дугинской группой и с этим фестивалем. Есть группы Бородая, есть окружение Гиркина, который также недоволен – ни политикой Кремля, ни тем, что делает Прилепин, есть кадыровцы, которые выступают этакими «псами войны», постоянно заявляют о том, что надо интенсивнее воевать и просят спустить их с поводка».
«Дугин напрямую ни на что не влияет»
В западных медиа отца Дарьи Дугиной подчас называют чуть ли не философским гуру Владимира Путина, вложившим в голову хозяина Кремля идеи об имперском величии, тысячелетнем славянском братстве и столь же долгой войне против Запада. Однако Николай Петров поясняет, что это – просто крайне удобные для западных аналитиков клише, и что на самом деле Дугин вообще никак на Путина не влиял, поскольку не имел для этого никаких возможностей:
«Это похоже на анекдот про «искать под фонарем», потому что Дугин хорош для западных исследователей (а мы знаем, что по нему и диссертации, и книги написаны) тем, что он активен, заметен и экстравагантен. Это сочетание, которое, как мне кажется, объясняет, почему его считают каким-то «серым кардиналом». В России любой комментатор скажет, что Дугин напрямую ни на что не влияет, Путин уж точно его книгами не зачитывается, но на Западе об этом говорить бесполезно. Теперь, когда принято считать, что у Путина геополитический сдвиг в голове, кто еще может претендовать на роль идейного отца, кроме Дугина?! Хотя эта роль – вымышленная, и он ее не играет».
В действительности Александр Дугин и его имперский романтизм являются для Кремля не путеводной философией, а удобным фоном «от обратного», уверен Антон Шеховцов:
«Еще в 2014 году Дугин сильно погорел на своих высказываниях в стиле «убивать, убивать, убивать»: его просто изъяли из медиасреды и больше на ток-шоу тогда не приглашали. Но и до того, как его стали игнорировать, он был выгоден в особой роли. Когда Путин аннексировал Крым и затеял войну на Донбассе, это были довольно жесткие и радикальные меры, но российское ТВ приглашало на ток-шоу Дугина с Прохановым, и они начинали кричать, что нужно чуть ли не все сжигать огнем. И на контрасте с ними действия Путина становятся в глазах людей умеренными, люди думают: «Да, вот что могло бы быть еще – вообще кошмар!» И у Дугина есть оппоненты, люди, которые конкурируют с ним за место в кремлевской вселенной. Например, то, что он больше не является профессором МГУ – это результат каких-то околокремлевских интриг».
Однако отсутствие реального влияния на предпринимаемые шаги не мешает Дугину наполнять информационную среду своими идеями, которые некоторые обозреватели называют сформировавшейся концепцией русского нацизма. Александр Морозов говорит, что все идеологемы Дугина для Путина важны независимо от их носителя:
«Сам по себе Дугин для Путина – фигура периферийная и странная, как и большинство остальных радикальных российских идеологов. Но для Путина важен тот политический язык, те концепции, производителем которых является в том числе и Дугин. Это и концепция «триединого русского народа», это и концепция «единого евразийским пространства», на котором доминирует Россия, и концепция метафизического конфликта Святой Руси с Западом, который длится от начала веков и будет идти до конца. Дугин – один из ярких идеологов этого направления, которое в результате оказалось полностью присвоено Путиным из разных источников, потому что вся эта идеология имеется и у КПРФ, и у Сергея Глазьева, и у многих других. И когда Путин стал совершать поворот в направлении рокировки и возврата в Кремль, вся эта идеология начала становиться центральной».
