Госдепартамент США опубликовал перечень российских компаний и организаций, сотрудничество с которыми грозит включением в санкционные списки. О том, чем новые жесткие меры грозят российским и международным компаниям, «Голосу Америки» рассказал бывший координатор санкционной политики Госдепартамента США, эксперт вашингтонского Атлантического совета Дэниел ФРИД (Daniel Fried).
"Голос Америки": Незадолго до публикации нового санкционного списка влиятельные сенаторы обвинили администрацию США и лично президента Трампа в попытке саботажа, заявив, что Белый дом препятствует введению новых санкций против Москвы. И действительно, закон H.R.3364 «О противодействии противникам Америки с помощью санкций» предписывает администрации представить новые санкции Конгрессу в срок до 1 октября. Почему это было сделано почти на месяц позже?
Дэниел Фрид: Я не думаю, что эта задержка была сознательным политическим решением, вызванным нежеланием вводить санкции. Я понимаю, что эту паузу активно обсуждают, и понимаю, почему сенаторы Кардин и Маккейн выступили с критикой администрации. Но мой личный опыт свидетельствует о том, что многие часто недооценивают значение обычных бюрократических проволочек, и не знают, как долго может согласовываться какой-либо документ в различных ведомствах. Особенно это актуально в Госдепартаменте именно сейчас, когда госсекретарь предпочитает лично рассматривать и утверждать документы, не доверяя это подчиненным.
Так что я не думаю, что это была попытка саботировать закон. Само по себе составление списка (российских организаций, против которых могут быть введены санкции) вряд ли вызвало затруднения, но процесс подготовки разъяснений о том, как может применяться закон, явно было очень непростым.
Если оценивать результаты, то видно, что над этим документом серьезно работали.
ГА: Если говорить о списке компаний, то первое, что бросается в глаза, это то, что большинство упомянутых российских организаций уже и так находятся в американских санкционных перечнях в связи с аннексией Крыма, событиями на востоке Украины и в Сирии. Зачем нужно было публиковать эти названия?
ДФ: И сам список, и разъяснения к нему были выпущены в соответствии с параграфом 231 (закона «О противодействии противникам Америки с помощью санкций»). Но этот раздел не предполагает введения санкций против каких-либо российских организаций. Он дает администрации США право ввести санкции против тех иностранных компаний, которые провели «масштабные закупки» российской военной техники. Так что в первую очередь речь идет не о российских и не об американских компаниях.
Публикуя список предприятий российского ВПК, Госдепартамент частично ответил на вопрос, контакты с какими организациями грозят жесткими мерами. Интересно, что в разъяснениях администрация представила свою интерпретацию закона, подчеркнув, что само понятие «крупные транзакции» будет в каждом случае рассматриваться отдельно, с учетом контекста каждого контракта и наименования продаваемой продукции. Таким образом, администрация практически полностью вывела из-под возможных санкций продажу продукции гражданского назначения.
Все эти оговорки достаточно глубоко «спрятаны» в разъяснениях, (опубликованных Госдепартаментом), но они там есть.
ГА: То есть, вы считаете, что администрация все же смягчила закон?
ДФ: Скорее, администрация предоставила самой себе некое поле для маневра, постаравшись избежать проблем, к которым могло бы привести буквальное выполнение ведомствами параграфа 231.
На мой взгляд, в свое время Конгресс недостаточно продумал процесс реализации этого закона. Этот документ, по ряду причин, принимали в спешке, и, мне кажется, администрации пришлось серьезно поработать над разъяснениями, детально уточнив, как именно могут применяться отдельные положения этого закона.
Дело в том, что если трактовать закон буквально, то под «ударом» окажутся и союзники США, и дружественные нам государства, и наши стратегические партнеры.
Есть, например, Китай, который не является союзником Соединенных Штатов, но я не могу сказать, что у нас плохие отношения с Пекином. При этом Китай покупает российскую военную технику, автоматически подпадая под действие закона о санкциях.
Но будет ли соответствовать американским интересам введение санкций против китайских компаний, покупающих вооружения у России, в тот момент, когда мы делаем все возможное, чтобы убедить Пекин помочь нам в вопросе Северной Кореи?
Российское оружие также покупают Индия и Вьетнам, поэтому нужно четко понимать, в чем состоят наши приоритеты. На мой взгляд, администрация приняла очень взвешенное решение, особо подчеркнув (в тексте разъяснений), что вопрос о применении или неприменении санкций будет рассматриваться отдельно в каждой конкретной ситуации.
ГА: Некоторые комментаторы в России уже заявили о том, что главной целью новых санкций является устранение конкурентов США на мировом рынке. Кроме этого, в Москве высказывают опасения, что в рамках закона санкции могут быть введены, например, против банков и финансовых учреждений в РФ, обслуживающих предприятия ВПК или спецслужбы.
ДФ: Главной целью закона является оказание определенного давления на компании, поставляющие российское вооружение и технику за рубеж. При этом нужно учитывать, что санкции, вводимые в соответствии с параграфом 231, не предполагают полного запрета на ведение какой-либо деятельности. Это ограничительные, но не запретительные санкции.
Повторюсь, но администрация имеет право и будет рассматривать каждый контракт и каждую сделку отдельно, и, как я думаю, она отнесется к этому с большой осторожностью.
При этом опасения, что новые санкции могут затронуть вполне «законопослушные» организации, имеют под собой определенные оснвания. Я не могу ничего советовать российским компаниям, но должен сказать, что действия российских властей – вторжение в Украину, (кибер)атаки на Соединенные Штаты, вмешательство в наши выборы – вызвали очень большое раздражение в Вашингтоне, и, естественно, потребовали адекватного ответа.
Можно говорить и спорить о том, нужно ли нам сохранять какие-либо стабилизирующие моменты в двусторонних отношениях, но в этой ситуации российские компании должны понять, что они не могут пользоваться «иммунитетом», когда их собственное правительство начинает агрессию против своих соседей, против США и Европы.
Мне это не нравится, и я надеюсь, что когда-нибудь отношения улучшатся, но пока это так.
ГА: В прошлом году, введя санкции, в том числе и против российской Федеральной службы безопасности (ФСБ), администрация США была вынуждена вскоре отменить часть жестких мер. Тогда под ударом оказались американские технологические компании, которые потеряли возможность продавать свою продукцию в России из-за того, что лицензировать и сертифицировать подобрую продукцию в РФ может только ФСБ, так что американцы были вынуждены вступать в деловые переговоры со спецслужбой. Не повторится ли эта ситуация сейчас?
ДФ: Я не думаю, что обычные, рутинные транзакции с участием ФСБ, которые необходимы, например, для процедуры таможенного оформления, могут пострадать.
Кроме того, специальные разъяснения, выпущенные Госдепартаментом, разработаны для того, чтобы предотвратить слишком расширенное толкование этого закона и помешать использовать его для целей, для которых он не предназначался.
ГА: Вы сказали, что администрация не будет автоматически вводить санкции против всех организаций, имеющих деловые отношения с компаниями-фигурантами списка Госдепартамента. Но как может выглядеть процесс введения новых санкций?
ДФ: Это процесс никогда не был автоматическим. Администрация будет рассматривать каждый отдельный случай, оценивая, подпадает ли он под действие параграфа 231, и только после этого принимать соответствующее решение. Сам процесс предполагает взаимодействие самых разных агентств и ведомств, оценивающих разные аспекты применения этого закона.
Раньше основную роль в этом процессе играл Офис координатора санкционной политики, которым я руководил, но такого департамента больше не существует.
ГА: Это может как-то повлиять на реализацию положений закона «О противодействии противникам Америки с помощью санкций»?
ДФ: Все зависит от того, какое решение примет в этой ситуации Госдепартамент. Раньше мой офис подчинялся заместителю госсекретаря и входил в структуру, занимавшуюся политическим планированием. Какое место ему отведут сейчас? – я не знаю.
