В среду 30 января Рамазан Абдулатипов отправил в отставку правительство Дагестана. Двумя днями ранее Владимир Путин назначил 66-летнего ветерана национальной политики и дипломатии исполняющим обязанности руководителя полиэтничной северокавказской республики. Аварец сменил даргинца – сорокавосьмилетнего Магомедсалама Магомедова. Последний направлен в Москву, чтобы стать одним из «замов» в Администрации президента. В должности руководителя Дагестана Магомедсалам Магомедов находился без одного месяца три года – на двадцать лет меньше своего отца Магомедали Магомедова.
Официальное объяснение этого шага: опыт Абдулатипова поможет Дагестану, а Магомедов поможет Кремлю реформировать национальную политику. О подлинных причинах досрочного ухода Магомедова строит догадки московская пресса и дагестанская блогосфера. Среди версий –«вежливая отставка» с последующим назначением на «должность без полномочий». Причины – глубокий общественно-политический кризис, опасность массовых волнений и потери контроля над территорией. Цель – «стабилизация», в том числе экономическая. В публичных заявлениях Рамазан Абдулатипов озвучил программу восстановления промышленности и аграрного сектора Дагестана.
Не исключено, однако, что первостепенная задача – временно успокоить республику, дав ей лидера, не запятнанного коррупционными и клановыми скандалами. Статистика громких убийств известных журналистов, госчиновников и религиозных лидеров также не улучшают имиджа республиканского экс-руководителя. Заявления о близости Дагестана к тому, чтобы стать стартовой площадкой для «арабской весны» на Кавказе систематически озвучивают российские и западные эксперты.
Так или иначе, президент Путин отстранил Магомедсалама Магомедова от непосредственного руководства республикой, поставив во главе Дагестана опытного политика. Что впереди?
Трактовка символа
Рокировка может символизировать перемены в кавказской политике Кремля, – единодушно признают эксперты. Однако их мнения о том, какими именно станут эти перемены, расходятся.
«Абдулатипов – это тот тип политика, который способен спасти Дагестан», – считает американский политолог и автор блога Window on Eurasia Пол Гобл. Аналитик вспоминает о своей встрече с Абдулатиповым, который произвел на него впечатление опытного и искушенного политика.
Гобл уточняет: «Говоря о "спасении" я имею в виду, что Абдулатипов обладает достаточным интеллектуальным потенциалом, чтобы плавно завершить трансформацию Дагестана в независимое европейское государство».
Поскольку, подчеркивает Пол Гобл, «независимость Северного Кавказа неизбежна. Возможно, это долгий и даже кровавый процесс. Однако возможен и цивилизованный переход, и Абдулатипов как раз из тех, кто способен осуществить второй вариант».
«Цивилизованные переходы – не для России», – возражает писатель из Кабардино-Балкарии Артур Нара. По его мнению, самостоятельность Абдулатипова едва ли выйдет за рамки полномочий чиновника местного уровня.
Этнолог из московского Института этнологии и антропологии РАН Ахмет Ярлыкапов еще более категоричен: «Абдулатипов – не тот тип политика, который поведет Дагестан к независимости европейского типа. Он – федерал, посланный в Дагестан как раз предотвратить такое развитие событий».
Кроме того, европейский путь развития, по мнению Ярлыкапова, – наименее вероятный для Дагестана. По мнению аналитика, в данном случае уместнее говорить о государстве ближневосточного, а не европейского типа.
Израильский политолог Авраам Шмулевич усматривает в осуществляемой «трансплантации» потенциал для «исторического перелома» в позициях России на Кавказе. В России, по мнению Шмулевича, существует «смертельно опасный для единого государства разрыв федеральных и региональных элит». Рокировка представителя «национальной элиты» Магомедова и представителя «федеральной элиты» Абулатипова, вносит, как полагает Шмулевич, коррективы в данную ситуацию.
Аналитик Джеймстаунского фонда Валерий Дзуцев не разделяет высоких оценок и масштабных прогнозов. По его мнению, назначение Абдулатипова – это «жест отчаяния со стороны Москвы». Подчеркивая недостаток управленческого опыта у нового лидера Дагестана и его несамостоятельность.
«В Москве, – констатирует Дзуцев, – видимо, думают, что чем слабее фигура местного руководителя, тем легче им будет править Дагестаном. Проблема в том, что в Москве путают управляемость руководителя региона с управляемостью самого региона». Прогноз Дзуцева: «После короткого периода относительного затишья (до одного года, максимум) в Дагестане снова заработают дестабилизационные механизмы».
Дагестанский историк Абдурашид Саидов не разделяет этой скептической оценки. По его мнению, Абдулатипов обладает реальными преимуществами на фоне других лидеров кавказских республик: «Первое – он единственный профессиональный политик. Второе – он не вписан в местные кланы». Если, полагает Саидов, новому лидеру Дагестана удастся «снизить накал религиозного и политического радикализма, то это будет шагом в сторону гражданского общества».
В условиях Дагестана даже «...мало-мальская стабилизация, элементарный правопорядок, некое подобие наличия государства как института уже будут выдающимся результатом для Абдулатипова», – убежден гражданский активист из Краснодара Аскер Сохт. По его мнению, независимость республики – «утопия».
Независимость?
«Кавказ без всякого сомнения станет независимым», – убежден чеченский правозащитник, автор книги «Здесь живут люди» Усам Байсаев. Главный вопрос будущего, полагает Байсаев, «что будет после?». Россия, констатирует он, оставит после себя узел этнополитических проблем. Байсаев надеется, однако, исторический опыт поможет народам Кавказа преодолеть противоречия.
Американский историк и этнограф Отто Поул рассматривает вопрос в практической плоскости: «Северный Кавказ обретет независимость как единое государство или по границам существующих сегодня республик? А может быть, каждый (кавказский – Ф.Т.) этнос станет независимым?» Аналитик указывает, что в последнем случае возникнет проблема пересмотра границ.
Российские журналисты Юлия Юзик и Иван Сухов, специализирующиеся по Кавказу, нашли прогноз Пола Гобла относительности перспектив независимости «очень важным», однако от детальных комментариев воздержались.
Официальное объяснение этого шага: опыт Абдулатипова поможет Дагестану, а Магомедов поможет Кремлю реформировать национальную политику. О подлинных причинах досрочного ухода Магомедова строит догадки московская пресса и дагестанская блогосфера. Среди версий –«вежливая отставка» с последующим назначением на «должность без полномочий». Причины – глубокий общественно-политический кризис, опасность массовых волнений и потери контроля над территорией. Цель – «стабилизация», в том числе экономическая. В публичных заявлениях Рамазан Абдулатипов озвучил программу восстановления промышленности и аграрного сектора Дагестана.
Не исключено, однако, что первостепенная задача – временно успокоить республику, дав ей лидера, не запятнанного коррупционными и клановыми скандалами. Статистика громких убийств известных журналистов, госчиновников и религиозных лидеров также не улучшают имиджа республиканского экс-руководителя. Заявления о близости Дагестана к тому, чтобы стать стартовой площадкой для «арабской весны» на Кавказе систематически озвучивают российские и западные эксперты.
Так или иначе, президент Путин отстранил Магомедсалама Магомедова от непосредственного руководства республикой, поставив во главе Дагестана опытного политика. Что впереди?
Трактовка символа
Рокировка может символизировать перемены в кавказской политике Кремля, – единодушно признают эксперты. Однако их мнения о том, какими именно станут эти перемены, расходятся.
«Абдулатипов – это тот тип политика, который способен спасти Дагестан», – считает американский политолог и автор блога Window on Eurasia Пол Гобл. Аналитик вспоминает о своей встрече с Абдулатиповым, который произвел на него впечатление опытного и искушенного политика.
Гобл уточняет: «Говоря о "спасении" я имею в виду, что Абдулатипов обладает достаточным интеллектуальным потенциалом, чтобы плавно завершить трансформацию Дагестана в независимое европейское государство».
Поскольку, подчеркивает Пол Гобл, «независимость Северного Кавказа неизбежна. Возможно, это долгий и даже кровавый процесс. Однако возможен и цивилизованный переход, и Абдулатипов как раз из тех, кто способен осуществить второй вариант».
«Цивилизованные переходы – не для России», – возражает писатель из Кабардино-Балкарии Артур Нара. По его мнению, самостоятельность Абдулатипова едва ли выйдет за рамки полномочий чиновника местного уровня.
Этнолог из московского Института этнологии и антропологии РАН Ахмет Ярлыкапов еще более категоричен: «Абдулатипов – не тот тип политика, который поведет Дагестан к независимости европейского типа. Он – федерал, посланный в Дагестан как раз предотвратить такое развитие событий».
Кроме того, европейский путь развития, по мнению Ярлыкапова, – наименее вероятный для Дагестана. По мнению аналитика, в данном случае уместнее говорить о государстве ближневосточного, а не европейского типа.
Израильский политолог Авраам Шмулевич усматривает в осуществляемой «трансплантации» потенциал для «исторического перелома» в позициях России на Кавказе. В России, по мнению Шмулевича, существует «смертельно опасный для единого государства разрыв федеральных и региональных элит». Рокировка представителя «национальной элиты» Магомедова и представителя «федеральной элиты» Абулатипова, вносит, как полагает Шмулевич, коррективы в данную ситуацию.
Аналитик Джеймстаунского фонда Валерий Дзуцев не разделяет высоких оценок и масштабных прогнозов. По его мнению, назначение Абдулатипова – это «жест отчаяния со стороны Москвы». Подчеркивая недостаток управленческого опыта у нового лидера Дагестана и его несамостоятельность.
«В Москве, – констатирует Дзуцев, – видимо, думают, что чем слабее фигура местного руководителя, тем легче им будет править Дагестаном. Проблема в том, что в Москве путают управляемость руководителя региона с управляемостью самого региона». Прогноз Дзуцева: «После короткого периода относительного затишья (до одного года, максимум) в Дагестане снова заработают дестабилизационные механизмы».
Дагестанский историк Абдурашид Саидов не разделяет этой скептической оценки. По его мнению, Абдулатипов обладает реальными преимуществами на фоне других лидеров кавказских республик: «Первое – он единственный профессиональный политик. Второе – он не вписан в местные кланы». Если, полагает Саидов, новому лидеру Дагестана удастся «снизить накал религиозного и политического радикализма, то это будет шагом в сторону гражданского общества».
В условиях Дагестана даже «...мало-мальская стабилизация, элементарный правопорядок, некое подобие наличия государства как института уже будут выдающимся результатом для Абдулатипова», – убежден гражданский активист из Краснодара Аскер Сохт. По его мнению, независимость республики – «утопия».
Независимость?
«Кавказ без всякого сомнения станет независимым», – убежден чеченский правозащитник, автор книги «Здесь живут люди» Усам Байсаев. Главный вопрос будущего, полагает Байсаев, «что будет после?». Россия, констатирует он, оставит после себя узел этнополитических проблем. Байсаев надеется, однако, исторический опыт поможет народам Кавказа преодолеть противоречия.
Американский историк и этнограф Отто Поул рассматривает вопрос в практической плоскости: «Северный Кавказ обретет независимость как единое государство или по границам существующих сегодня республик? А может быть, каждый (кавказский – Ф.Т.) этнос станет независимым?» Аналитик указывает, что в последнем случае возникнет проблема пересмотра границ.
Российские журналисты Юлия Юзик и Иван Сухов, специализирующиеся по Кавказу, нашли прогноз Пола Гобла относительности перспектив независимости «очень важным», однако от детальных комментариев воздержались.
