Доклад Комитета по защите журналистов (КЗЖ) «Нападения на прессу – издание 2017 года» посвящен, в частности, новым формам цензуры по всему миру.
Наряду с традиционными методами цензуры – такими, как прямой запрет, правительства находят новые методы – более утонченные и предполагающие использование современных технологий.
Корреспондент Голоса Америки Виктория Купчинецкая побывала в штаб-квартире Комитета в Нью-Йорке и побеседовала с авторами доклада.
Заместитель исполнительного директора Комитета Дэвид Махони выделил три направления в современной цензуре, три ее вида:
«Есть цензура правительств, которые оказывают давление на новостные организации, чтобы подчинить себе критически настроенных журналистов. Цензоры теперь также используют против журналистов те же самые технологии, которые раньше служили журналистам и помогали им печататься. Они используют интернет-фильтры и слежку в Интернете для запугивания журналистов. И третья форма цензуры – насильственная, со стороны вооруженных группировок и преступных банд, которые запугивают и убивают журналистов, чтобы контролировать информацию».
Среди стран, которые Комитет особо выделяет в своем докладе, с точки зрения цензуры, – Китай, где с особенным рвением правительство цензурирует доступ к Интернету. В стране блокируются неугодные сайты, существует целая армия цензоров – эту модель многие тираны находят очень привлекательной. Существует стремление фильтровать контент, поступающую информацию. Во Вьетнаме – такая же модель. В репрессивных странах прямое давление оказывается на редакции. Например, в Турции, президент Эрдоган может контролировать нарратив, который получают турецкие граждане.
Отвечая на вопрос о «фейк ньюс» и «альтернативных фактах», Дэвид Махони сказал, что эти понятия распространились со времени предвыборной кампании президента Дональда Трампа. Правительство и частные лица могут, таким образом, «проталкивать» свои собственные посылы. Это то, что в прошлом называлось ложью и пропагандой.
И это обесценивает весь новостной поток, потому что люди перестают верить любым заявлениям – официальным и неофициальным. Что тут могут сделать журналисты, так это по старинке отправляться на место событий, сообщать факты с места событий и строго придерживаться фактов. А потребители новостей должны уделять больше внимания источникам, из которых новости поступают, и всегда задаваться вопросом: можно ли этим источникам доверять?
Что касается положения дел в России, то ситуация не может не тревожить представителей Комитета по защите журналистов. Как известно, в 90-е годы, и в начале 2000-х в России журналистов могли просто убить. Сегодня такого насилия не наблюдается, но применяются другие, скрытые методы. Нина Огнянова, координатор программ КЗР в Европе и Центральной Азии, отмечает:
«Сегодня мы видим снижение уровня физических угроз и нападений на журналистов в России. Но растет количество других методов цензуры, методов более утонченных, не бросающихся в глаза, завуалированных. Это давление на редакции, проведение политически мотивированных аудитов, налоговых аудитов неудобных и критически настроенных новостных изданий, применение других способов давления».
По мнению представителей Комитета, в России еще 7 лет назад Интернет был совершенно свободен, но после протестов 2011 года власть начала понимать, что это может быть очень опасно. Поэтому принимаются различные законы, которые должны «фильтровать» контент в Интернете. Информация на телевидении, считают правозащитники, полностью контролируется властью.
Очень мало осталось публикаций с независимым голосом, и их аудитория мала. Но если ставить Россию в мировой контекст, отмечают в КЗЖ, то ситуация с цензурой в стране – тревожная, но не радикальная, не такая, как, например, в Эфиопии, в Саудовской Аравии, или даже в Турции или Китае.
