Семен Есилевский, биофизик, доктор физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Института физики НАН и стипендиат программы им. Марии Кюри в Университете Бургундии Франш-Конте, Франция, рассказывает, почему не следует доверять разговорам о том, что коронавирус был создан искусственно.
Марго Гонтар: Мог ли, на ваш взгляд, этот коронавирус быть создан искусственно?
Семен Есилевский: Для того чтобы говорить о том, что он был создан, должны быть хотя бы какие-то доказательства. Голословно мы можем утверждать все что угодно, в том числе что Луна сделана из сыра, но без доказательств это ничего не стоит. На сегодняшний день доказательств именно научных, которые выдерживали бы хоть какую-то научную критику, нет. Это просто теория заговора в чистом виде.
М.Г. : Как вы думаете, почему сейчас она распространяется?
С.Е.: Теории заговора привлекают людей, потому что дают какую-то видимость контроля над ситуацией. Любому человеку некомфортно в ситуациях, которые он не контролирует. Есть люди, у которых этот дискомфорт выливается в то, что они пытаются найти какую-то внешнюю силу, которая всем управляет, чтобы снять с себя ответственность. Это людей психологически успокаивает. Появление этого в периоды потрясений, глобальных катаклизмов и стрессов усиливается, поэтому, естественно, усиливаются и теории заговора.
М.Г. : Есть две основные «версии» происхождения коронавируса COVID-19: его создали искусственно или он «сбежал» из лаборатории. Почему, на ваш взгляд, они несостоятельны?
С.Е.: Если говорить о «суровой» версии – что этот вирус создан как некое биологическое оружие – то она несостоятельна хотя бы потому, что из этого вируса очень плохое оружие. Вирусы, которые использовались в качестве биологического оружия, имеют не такую летальность, как коронавирус. Любой человек, даже мало понимающий в биологии, может просто погуглить, что такое, например, сибирская язва, и впечатлиться тому, что этот вирус из себя представляет, или что такое, например, легочная чума. Это вирусы с колоссальной летальностью, которая переваливает далеко за 50 процентов. Если нынешний штамм создан как оружие, то тех, кто его создавал, надо уволить, потому что это просто халтура.
Вторая версия базируются на том, что одна из соавторов работы, которая создавала химерные вирусы в 2015-м, работала в Ухане в университете в том самом регионе, откуда пошел этот коронавирус. Но если вы исследуете вирусы летучих мышей – а это была работа о вирусе летучих мышей – то вполне логично основывать лабораторию там, где, во-первых, эти летучие мыши водятся, чтобы не через полмира, а, во-вторых, там, где от этих летучих мышей ожидаются какие-то проблемы. В Китае это все совпадает, потому что там летучие мыши плодятся в большом количестве, там их едят, продают на рынках, и уже были случаи передачи инфекции от летучих мышей людям. Где же еще основывать зоологического лабораторию по изучению вирусов летучих мышей, как не там? А эта версия все переворачивает с ног на голову. Мол, раз их изучали, значит это подтверждение того, что вирус из лаборатории.
М.Г.: Почему необходимо было создавать лабораторию по изучению вирусов летучих мышей именно там, где с ними проблема, в Ухане?
С.Е.: Дело в том, что летучих мышей в лабораторных условиях содержать достаточно непросто. Это не обычная мышь, не крыса и не хомячки. C ними много мороки. Некоторые виды летучих мышей содержать в лаборатории практически невозможно, их надо где-то отлавливать, и желательно находиться там, где их отлавливать легко и где их и так много. Этим все объясняется.
М.Г.: Способен ли вирус «сбежать»?
С.Е.: Для того чтобы вирус «сбежал», он должен найти носителя, поскольку вирус это не живое существо, это просто РНК в оболочке. Он должен попасть к носителю. Если носителем является человек, то, естественно, нужно, чтобы человек заразился. Возможно, что он заразит какое-то животное. В вирусологических лабораториях такого класса, третьего-четвертого класса защиты, которые работают с патогенными вирусами человека, есть целый ряд решений защиты, чтобы эти вирусы не могли «сбежать».
Весь материал утилизируют. Работали, скажем, с летучей мышью, она умерла – ее сжигают до состояния пепла. Никакой биоматериал наружу не попадает, все растворяется. Все дезинфицируется: на входе, на выходе, костюмы биозащиты, «космонавты», как их называют. Для каждого класса защиты лаборатории есть определенные протоколы, по которым все это должно делаться. Головотяпства никто не исключает, и нельзя сказать, что никогда такого быть не может, но это очень маловероятно.
М.Г.: Возвращаясь к вопросу о биооружии, целесообразно ли вообще использование этого вируса?
С.Е.: Основная проблема биологического оружия состоит в том, что не понятно, как защитить того, кто его применяет. Это либо просто тотальный геноцид всего человечества, либо оно не будет нормально работать, тут третьего не дано. В фантастике можно найти множество вариантов решения этого вопроса, специалисты по биобезопасности тоже это обдумывали. Один из вариантов – создавать вирусы, которые, например, селективно поражают людей с определенным типом. Например, определенной расы, определенной национальности и так далее. Но эта идея не работает, хотя бы потому что расы от друг друга не настолько отличаются, чтобы вызывать селективность вируса. А, во-вторых, просто потому, что людей чистокровных, так сказать, практически нигде в мире нет. Все так или иначе перемешаны. Кроме того, нельзя найти ни одной инфекции в человеческой истории, которая селективно поражала бы одну расу. Все инфекции поражают всех.
М.Г.: Возможно ли создать защиту, с помощью которой мог себя обезопасить распространитель вируса? Вакцину, например.
С.Е.: Самое простое – закрыться в бункере и подождать, пока все умрут, а потом оттуда выйти. Из логических вариантов: впрыснуть себе антидот, который не даст заболеть, это из той же области научной фантастики. Надо понимать, что вирус мутирует. Тот вирус, который вы запустите, через некоторое время уже будет не совсем тем, который вы запустили: может произойти какая-то его гибридизация с каким-то очередным вирусом летучих мышей, и получится что-то третье. Никто не гарантирует, что ваш антидот, даже если мы его каким-то чудом создали, спасет вас от этого гибрида. Это как открыть ящик Пандоры и дальше играть в русскую рулетку.
М.Г.: Можем ли мы с уверенностью говорить, что этот штамм коронавируса появился в Ухане?
С.Е.: По данным, которые есть, создается впечатление, что действительно там он и появился. Не прослеживается ни одного случая заражения до того и не видно, откуда бы он мог быть завезен. Более того, когда анализировали геном вируса, то больше всего он похож на геном именно китайских летучих мышей, не каких-то других животных и не из другой страны. Из этого всего можно сделать вывод, что там он и появился.
М.Г.: Журнал Nature недавно опубликовал результаты исследования, согласно которому в коронавирусе не заметно следов модификации, что указывает на его естественное происхождение. Можно ли заметить подобные изменения?
С.Е.: Представьте, вы рассматриваете отфотошопленную картинку и пытаетесь доказать, что это фейк. Если смотреть попиксельно под микроскопом на эту картинку, то, если она сделана не очень хорошо, можно заметить вмешательство. Можно заметить ретушь, неправильно лежащие тени, смазанное и так далее. Примерно то же самое получается, когда есть генетические модификации. Сделать генетическую модификацию вируса так, чтобы не торчали уши того, что это искусственно сделано, достаточно сложно. Специалисты говорят, что это почти невозможно.
М.Г.: То есть если этот штамм был искусственно создан, то это было бы заметно, а раз нет доказательств этому и раз он так похож на вирус летучих мышей, значит он появился естественным образом. Правильно?
С.Е.: Да, с высокой вероятностью, это результат именно природного процесса. Есть такая максима: вы не можете доказать, что чего-то нет, не можете доказать, что это не сделано искусственно. Можно доказать только позитивное утверждение, а не негативное. Но, как я уже говорил, если это сделано искусственно, тому, кто это делал, – двойка, и вон из класса! Это сделано халтурно.
